Сто страшных историй - Генри Лайон Олди

достойно самого тонкого осмысления,

самых подробных записей.

Окада-сан, озаботьтесь!

Секретарь Окада (кланяется):

Да, Сэки-сан!

Непременно!

Сэки Осаму:

Ну почему, почему же

всё произошло в дальних краях,

на холодном Эдзоти,

а не здесь, в родной Акаяме?

Рукава мои мокры от слёз,

горло пересохло от рыданий,

зависть и огорчение мучат сердце.

Фудо-сан, слышите ли вы?

Храните запись в кипарисовом ларце,

на видном месте!

Архивариус Фудо (кланяется):

Да, Сэки-сан!

Будет исполнено!

Сэки Осаму (взмахивает веером):

Рэйден-сан, примите моё восхищение!

Но как вы догадались,

как подобрали ключ,

каким извилистым путём пришли к нему,

к столь изысканному способу решения?

Рэйден:

Вашими молитвами, господин!

Вашей наукой, вашим примером,

вашим споспешествованием!

Сэки Осаму:

Льстец! Оставьте эти глупости!

Говорите правду, иначе я разгневаюсь.

Хор:

Мы — духи воспоминаний,

мы — память юного самурая.

(декламируют, подражая голосу Рэйдена)

Дело о кукле-талисмане вспомнилось нам,

пришло на ум,

взволновало душу.

Мальчик Иоши явился как живой:

пребывая в теле монаха-двоедушца,

он требовал грамоту о фуккацу,

желал её, кричал, рвал глотку,

молил о ней без устали.

(вразнобой, под грохот барабанов)

Требовал и желал, поняли мы,

запомнили мы.

Сэки Осаму:

Да, это так, я помню вопли Иоши.

О, кто бы спорил, кто бы сомневался!

Хор:

Мы — духи воспоминаний,

мы — память юного самурая.

(декламируют, подражая голосу Рэйдена)

Дело о голодном сыне и сытой матери

вспомнилось нам,

пришло на ум,

взволновало душу.

Голодный дух старухи Котонэ

явился как живой:

сидя в теле родного дитяти,

она требовала грамоту о фуккацу,

желала её, приходила за ней,

вымогала любым способом.

(вразнобой, под грохот барабанов)

Желала и требовала, поняли мы,

запомнили мы.

Сэки Осаму:

О, я начинаю прозревать,

мы приближаемся к разгадке.

Говорите же!

Рэйден:

Без подорожной нельзя путешествовать,

без завещания — трудности с наследством.

Чем определяется ущерб от пожаров?

Отчётом пожарной службы.

Как признаётся казнокрад?

Пишет покаянную грамоту,

заверяет печатью.

Чем измерить доход шелковичной плантации?

Цифрами в рапорте управляющего,

и что он там напишет,

то и засчитают.

Сэки Осаму:

Да, велика сила казённых документов,

неизмерима мощь.

Говорите, говорите же!

Рэйден:

Если в адской канцелярии суета,

а в небесной неразбериха,

если в аду числится один человек,

а на небесах другой,

если того следует наказать,

а этого поощрить,

можем ли мы надеяться на справедливость?!

Далеки небеса от преисподней,

не долететь свитку из огня за тучи,

не пасть грамоте из облаков в пекло,

в особенности,

о, в особенности,

если секретари ленивы и нерасторопны,

ни в чём не подобны секретарю Окаде!

Увиливают они от трудов,

зря просиживают подушки,

экономят тушь.

Что делать?

Как помочь разбирательству?!

Сэки Осаму:

Просветите же нас!

Рэйден:

Земные канцелярии — вот решение.

Человек — мост между раем и адом,

верёвка, связывающая концы,

рука, сжимающая два платка.

Вот почему Иоши вожделел грамоты,

Котонэ мечтала о грамоте!

Ад признаёт земную печать,

небо соглашается без колебаний.

Хор:

Мы — духи воспоминаний,

мы — память юного самурая.

(декламируют, подражая голосу Рэйдена)

Напиши «Сим удостоверяется…» —

и вот футари-мэ, «второй человек»,

принимает чужое имя и обязанности,

делает своими собственными,

живет жизнью человека, чьё тело занял.

Как тут небесам не проснуться?

Как преисподней не зашевелиться?

Как секретарям не поднять бумаги,

не вникнуть в дело заново?

(вразнобой, под грохот барабанов)

Поднимут и вникнут, поняли мы,

запомнили мы.

Сэки Осаму, секретарь Окада, архивариус Фудо (вместе):

О-о!

Сколь же славно звучат эти слова!

Слаще меда, пьяней саке!

Рэйден (выходит на авансцену, топает ногой):

Хотят, не хотят — должны!

Надеюсь, после моей смерти,

когда дух оставит бренную плоть,

взыскуя новых рождений,

они не станут мне мстить за этот поступок —

напоминание об их служебных обязанностях.

Сэки Осаму (задумчиво):

Ну, не знаю.

Напомнить чиновнику о его обязанностях,

вернуть к оставленной работе,

поднять пинком под зад —

неслыханная дерзость,

немыслимая глупость,

несмываемое оскорбление!

Я буду молиться за вашу удачу!

Секретарь Окада:

Все секретари