Принцесса по крови - Райчел Мид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ведь мой долг перед алхимиками заключался и в том, чтобы присматривать за Джил, а что бы сейчас ее ни мучило, это имело прямое отношение к ее благополучию.
На долю секунды я прикинула — не соврать ли ей, но тут же отбросила эту мысль. Я не могла так поступить. Если я собираюсь хранить секрет, так тому и быть. Если не собираюсь его хранить, то откровенно дам это понять.
— Я не расскажу,— пообещала я.
Кажется, эти слова удивили меня саму так же, как Джил. Она внимательно посмотрела на меня в тусклом свете и, должно быть, в конце концов решила, что я говорю правду. Она медленно кивнула.
— Между мной и Адрианом есть связь. В смысле, духовная связь.
Я почувствовала, как глаза мои недоверчиво распахнулись.
— Как такое...
Внезапно все встало на свои места, все недостающие части головоломки.
— Покушение. Ты... Ты...
— Погибла,— напрямик заявила Джил.— Когда явились убийцы-морои, началась слишком большая суматоха. Все думали, что они нацелились на Лиссу, поэтому большинство стражей окружили ее. Только Эдди бросился ко мне, но действовал недостаточно быстро. Тот человек, он...
Джил прикоснулась к середине своей груди и содрогнулась.
— Он пырнул меня. Он... он убил меня. Тогда и появился Адриан. Он использовал дух, чтобы исцелить меня и вернуть, и теперь мы связаны. Все случилось так быстро. Никто даже не понял, что он сделал.
У меня даже голова закружилась. Связь духа. Дух был проблемной стихией для алхимиков, в основном потому, что мы знали о нем так мало. Нашим миром являлись документы и знания, поэтому любой пробел заставлял нас чувствовать свою слабость. Свидетельства использования духа записывались в течение столетий, но никогда записи не делал тот, кто по-настоящему понимал, что дух — его стихия. Такие события отмечались как случайные магические феномены. И только недавно, когда стало известно о Василисе Драгомир, дух был заново открыт вместе с мириадами его магических эффектов. У Василисы с Розой была особая внутренняя связь, единственный задокументированный алхимиками случай в наши времена. Исцеления — одни из самых выдающихся свойств стихии духа, и Василиса воскресила Розу после автомобильной катастрофы. Это выковало между ними психическую связь, которая разрушилась только тогда, когда Роза во второй раз чуть не погибла.
— Ты можешь видеть, что происходит у него в голове,— выдохнула я,— Его мысли. Его чувства.
Столько всего начало проясняться. Например, почему Джил всегда все знала об Адриане, хотя тот и заявлял, что не говорил ей ничего подобного.
Джил кивнула.
— Я не хочу знать. Поверь мне. Но это от меня не зависит. Роза сказала, что со временем я овладею самоконтролем, научусь не воспринимать его чувства, но сейчас я этого не умею. А в нем их так много, Сидни. Так много чувств. Он переживает все очень сильно — любовь, горе, гнев. Его эмоции мечутся вверх и вниз, во все стороны. То, что случилось между ним и Розой... Это рвет его на части. Иногда мне трудно на чем-то сосредоточиться из-за всего того, что в нем происходит. Правда, такое бывает только время от времени. Но я не могу как следует сохранять самоконтроль, когда происходит нечто подобное.
Хотя я не сказала этого вслух, но задумалась — не являются ли такие неистовые эмоции проявлением тенденции духа сводить своих пользователей с ума? Или, может, это просто свойство врожденной личности Адриана? Но сейчас все это не имело отношения к делу.
— Но он не может чувствовать тебя, верно? Это работает только в одну сторону? — спросила я.
Роза могла читать мысли Василисы и видеть, что та испытывает в повседневной жизни,— но не наоборот. Как я решила, теперь дело обстояло точно так же, но, когда речь идет о духе, ничего нельзя сказать наверняка.
— Верно,— согласилась Джил.
— Так вот почему... Вот почему ты всегда о нем знаешь. Например, о моих визитах. Или когда ему хотелось пиццы. Вот почему он здесь, вот почему Эйбу нужно, чтобы он был здесь.
Джил нахмурилась.
— Эйбу? Нет, это было общее решение — послать Адриана с нами. Роза и Лисса думали — будет лучше, если мы с ним побудем вместе до тех пор, пока не привыкнем к связи. И я тоже хотела, чтобы он был рядом. А почему ты думаешь, что в дело впутан Эйб?
— Э-э... так просто,— ответила я.
Должно быть, Джил не заметила, как Эйб настаивал, чтобы Адриан оставался у Кларенса.
— Я просто что-то напутала.
— Теперь мы можем поехать? — умоляюще спросила Джил,— Я ответила на твои вопросы.
— Позволь мне сперва убедиться, что я все правильно поняла,— сказала я,— Объясни, каким образом Адриан очутился в Лос-Анджелесе и почему он там застрял.
Джил сжала руки и снова отвела взгляд — эта привычка начала ассоциироваться у меня с теми случаями, когда у нее имелась информация, которую, как она знала, не воспримут хорошо.
— Он... э-э... прошлой ночью сбежал от Кларенса. Потому что ему было скучно. Он добрался автостопом до Палм-Спрингса, а потом присоединился к тусовщикам, которые как раз направлялись в Лос-Анджелес. А пока был в клубе, нашел тех девушек — моройских девушек — и поехал к ним домой. А потом ночь кончилась, и он вроде как отрубился. А теперь проснулся. И хочет домой. В дом Кларенса.
Со всеми этими разговорами о клубах и девушках в голову мне пришла пугающая мысль.
— Джил, а как много из всего этого ты переживаешь?
Она все еще избегала моего взгляда.
— Неважно.
— Для меня важно,— ответила я.
Та ночь, когда Джил проснулась в слезах... Это было, когда Адриан тоже проводил время с теми девушками. Она живет его сексуальной жизнью?
— О чем он только думает? Он знает, что ты там, и ты переживаешь все то же, что и он, но ни разу не остановился, чтобы... Ох... Господи. Первый день в школе. Мисс Чанг была права? У тебя было похмелье. Хоть и необычное...
И почти каждое утро Джил просыпалась, чувствуя себя почти больной — потому что у Адриана опять-таки было похмелье.
Джил кивнула.
— Не было никаких физических данных, которые они могли бы проверить (вроде крови или еще чего-нибудь), чтобы доказать свою правоту, но — да. С тем же успехом похмелье могло быть у меня самой. Я очень хорошо его чувствовала. Это было ужасно.
Я протянула руку и повернула к себе лицо Джил, чтобы ей пришлось посмотреть на меня.
— И сейчас у тебя тоже похмелье.
Теперь, когда солнце поднялось выше, в комнате стало больше света, и я снова могла видеть ясные признаки: болезненную бледность и налитые кровью глаза. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что в придачу у Джил болят голова и живот.
Я уронила руку и с отвращением покачала головой.