Город Тьмы и Дождя (СИ) - Игорь Николаев

Постникову пришлось остановиться и переждать острый приступ желудочных колик. То ли пилюля, то ли обычный страх... Алекс шепотом выругался в адрес 'благодетелей', подкинувших негодный товар. Похоже от их чудо-фармацевтики не стоит ждать никакой пользы, кроме вреда. Пару минут он стоял, опираясь на парапет и бездумно всматриваясь вдаль, насколько позволял близкий частокол высотных застроек. Боль в животе не прошла, но снизилась до приемлемого уровня. По крайней мере теперь Алекс мог нормально идти, не крючась от пронзительных уколов в брюшине. Заныла только-только затянувшаяся рана от осколка пули и, словно вторя ей, напомнила о себе подстреленная нога. На этот раз, для разнообразия, свежий шрам не заболел, а безумно зачесался.

- Твою мать, - тихо сказал Алекс. Пот катился по лбу и спине даже не каплями, а целыми потоками, источая вонь страха.

- Господи, за что же мне все это?.. - взмолился Постников, глядя в темно-синее небо, отражающее буйство городского света. Но там, в вышине, был только дирижабль, крестящий воздух контрастными лучами лазерной проекции.

- Квас как танк! Только квас!.. - донеслось сверху, словно в ответ.

Постников передернул плечами, вытер лоб рукавом.

'А может все бросить?..'

Мысль уже давно крутилась в голове у Алекса. Махнуть изо всех сил подальше... Нет денег, нет оружия, ничего нет. Но теперь он хотя бы понимает, что к чему в этом мире. Не пропадет... Алекс потер ладони, твердые и нечувствительные пальцы правой руки неприятно сжали левую, и прикосновение протеза привело в чувство. Слово сама смерть пожала ему руку костлявыми перстами.

Куда ему бежать? Как скрыться от новых 'друзей', которые решают вопросы на уровне министерств и государств? Можно, конечно, каким-нибудь чудом покинуть агломерацию, забиться в глухую нору, пробавляться малой копейкой там, где никого не интересуют документы и куда не заглянет всевидящее око преследователей.

Только... что это будет за жизнь?.. И сколько он там протянет, накрепко привязанный к иммуноблокаторам высшего качества?

В этот момент его накрыло.

Больше всего это походило на удар ледяной кувалдой по затылку. Бомба пронзительного, концентрированного холода взорвалась где-то в районе мозжечка, рванула вниз по позвоночному столбу. Проникла в каждую клеточку, заледенила нервы и мельчайшие кровеносные сосудики. Дыхание перехватило, и Алекс с шумным выдохом склонился вперед, опершись ладонями о собственные ноги, чуть выше колен.

- О, черт... - прерывающимся голосом пробормотал Постников, обращаясь уже к иной, не божественной силе.

Разум как будто протерли холодной мокрой тряпочкой, смывшей все комплексы и страхи. Мир вокруг стал пронзительно ясным, однозначным. Как белоснежный лист бумаги с чернильным росчерком - только два цвета, только правильное и неверное. Постникова бросало то в жар, то в холод, желудок превратился в сплошной комок боли, твердый и колючий, словно узел из морских канатов. След от раны на животе горел, как прижигаемый углями. Но странное дело, боль буквально тонула в ослепляющей ясности сознания. Физические страдания шли отдельно, как хорошо знакомый, однако чужой попутчик.

Постников улыбнулся - криво, дергано, дрожащими от напряжения губами. И шагнул вперед.

Бетонные плиты на площадке перед входом выщербились, сточились от времени, непогоды и миллионов людских шагов. Усадка почвы нарушила ровный строй квадратов, позеленевших от лишайников и плесени. В кривых щелях между ними пробилась жухлая трава. Центральный вход давно закрыли и для верности забили досками, которые среди торжества пластмасс выглядели как изъеденный древоточцем костыль рядом с высокотехнологичным протезом. Все, кому было нужно, проходили внутрь через черный ход - обычную стеклянную дверь, двустворчатую, в алюминиевой раме с узким поручнем наискось. И конечно же действовала только одна створка из двух.

Вечерние и ночные посетители здесь были привычны, поэтому дремлющий вахтер кинул вслед Постникову мутный, непроснувшийся взгляд. И снова клюнул носом, уронив на грудь голову в мятой форменной фуражке. Шаги Постникова гуляли под пыльными потолками, будто отражаясь от редких плафонов. В их свете все казалось желто-зеленым - мутным и нереальным.

Алекс прошел привычной дорогой, миновал несколько длинных коридоров, поднялся на два этажа-уровня, а затем спустившись на один. Ноги то несли его с легкостью крыльев, то казались тяжелыми и ватными - шагни и сразу упадешь. Но каким-то чудом он не падал. Это было все равно что идти в хорошем подпитии, только с абсолютно трезвой головой. Постников настолько ушел в себя, упиваясь новым ощущением, что сам не заметил, как память тела привела его к заветной двери из тонкого пластика, обитого рваной, облезшей клеенкой. Под пластмассой скрывалась сталь, но мало кто об этом знал.

Ключа у Алекса не было, и он ткнул в умилительно древнюю, очень советскую кнопку звонка - темно-зеленый кружок на матово-сером корпусе. Ждать пришлось долго, дентофон молчал. Его отключили медики в больнице и, похоже, никто не удосужился включить обратно. Постников переминался с ноги на ногу и с трудом удерживался от того, чтобы проверить карманы. Прежний костюм пришел в полную негодность, поэтому к 'выписке' арбитры дали пациенту другую одежду. Почти такой же набор, как и прежде, до того, как Постников решил купить костюм - поношенные, но добротные куртка, брюки и ботинки с высоким голенищем и хитрой косой шнуровкой. В одном кармане лежал заряженный пистолет - одноразовый, но не индокитайский, а настоящей чешской сборки по швейцарской лицензии от 'Зиг-Зауэра'. Очень маленькая компакт-модель обтекаемой формы, словно бластер из фантастического фильма. Цельнолитая рукоять из полупрозрачной пластмассы скрывала шесть десятимиллиметровых 'актиний' - шесть гарантированных смертей для обычного человека без хорошей композитной брони. В другом кармане притаился трехзарядный безыгольный инъектор, снаряженный мощным нейротоксином. По крайней мере так сказали Постникову 'кураторы' по дороге к институту.

Наконец тихо зашумел открываемый замок. Не загремел, не залязгал, а именно зашумел - звук глушился толстой броней и походил скорее на механическое жужжание. Через открывшуюся щель ударил поток яркого люминесцентного света.

- Заходи, - Коллега был как обычно ровен, спокоен и невозмутим, как священник на похоронах.

Обстановка за тяжелой бронированной дверью разительно отличалась от общеинститутской. Здесь все было обставлено современной мебелью из стекла и никелированного металла, а окна изнутри закрыты панелями односторонней прозрачности. По потолку змеились S-образными загибами трубки модерновых ламп с желтоватым отливом. Контора Доктора казалась причудливым, но по-своему гармоничным сочетанием строгости медицинской палаты и неброской роскоши шахматного клуба для деловых 'гроссмейстеров'.

Постников никогда не был упертым метросексуалом и не комплексовал относительно одежды. Но каждый раз, оказываясь тут (а это происходило нечасто), испытывал явственное чувство собственной неполноценности. Так случилось и сейчас - Алекс вспомнил, что ботинки у него стоптаны, а шнурки на них лохматятся длинными рваными ворсинками. Брюки мешковаты и длинноваты, не по размеру большая куртка висит на худых плечах пришельца, как на проволочной вешалке.

Щелкнул запираемый замок, Алекс вздрогнул, машинально сунул руки в карманы.

- Рады тебя видеть, - сообщил Коллега, смотря в сторону и чуть поверх левого уха Постникова. - Тебя долго не было.

- Отсутствовал, - пробормотал Алекс. Левая рука невыносимо потела, будто ладонь сунули под кран с горячей водой. С правой было хуже - похоже металлические пальцы запутались в рваной многослойной подкладке, так что достать в случае чего инъектор не получится. По крайней мере достать быстро.

- Правда? - с легкой иронией удивился Коллега. Подручный и телохранитель Доктора стоял ровно и легко, отлично пошитый костюм - пошитый, а не сплавленный лазером из пластика - сидел на нем как влитой, с небрежной естественностью. Постников машинально отметил, что жутковатый вивисектор застегнул нижнюю пуговицу пиджака.

- Меня ... в больнице ... не выпускали... - с запинками пояснил Постников, сутулясь и горбясь, словно на плечах у него появились крылья, которыми можно было закрыться от мира.

- Мы в курсе, - сказал Коллега, теперь он смотрел куда-то под ноги Алекса, в пальцах телохранителя извивалась и скользила тонкая проволока в металлизированной оплетке - совсем как длинная змея с холодным отливом чешуи. - Мы внимательно следили за всем, что ... происходило.

- Я раньше не мог, - не столько выговорил, сколько пискнул Алекс. Его опять залихорадило, а губы мелко затряслись, немея.

- Верю, - согласился Коллега, теперь уже от собственного лица, единолично. Он вздохнул и быстрым движением свернул проволоку, наматывая на ладонь. Алекс вздрогнул и отступил на шаг - предмет в руках подручного слишком сильно и гнусно напоминал удавку. Но телохранитель перекрутил получившийся моток в 'восьмерку' и спрятал в карман. А может в рукав - Алекс так и не понял. Коллега просто сделал движение, как фокусник, достающий из воздуха монету, и проволочная 'змея' испарилась.