Разожги мой огонь - Татьяна Май

— Девица духом сильна, сдюжит. И ежели моего мнения спросить захотите, то вот оно: супруга ваша отношения такого не заслужила. Девицы обходительность любят да доброту.

Вспомнил хозяин вулкана погнутые украшения, что для Лиссы на предстоящий праздник мастерил. Вспомнил поломанные вещицы, которые долгими вечерами зимними ковал, а еще почерневший золотой ободок кольца венчального в горниле. Понял, какую боль она испытала, когда пепелище заместо булочной увидела, но и свою боль забыть не мог.

— Она в кузне моей погром устроила!

— А вы булочную ее сожгли! — тут же дух откликнулся. — Да только ежели первый кто шага не сделает, так и будете бодаться, что два барана. Вот прежний мой хозяин супругу свою баловал и на руках носил. Чуть что скажет — он мигом выполнит, потому и жили в ласке да любви и не ругались никогда. Ну, только разве когда вы пожаловали…

— Замолкни и прочь поди.

Но нахальный дух лишь все больше распалялся.

— А уж какими глазами он на нее смотрел, а она-то его какими словами ласковыми величала, заслушаться можно! Бывало, сядут в Рубиновом зале, он на свой трон, а она к нему на колени. Он ее Весточкой называет, весной своей огненной, и ласково по лицу гладит, а она его…

Обернулся Редрик, сверкнул красными искрами в глазах, на пальцах обеих рук разом пламя затанцевало.

— Прочь!

Дух и пискнуть не успел, как из покоев Редрика выкатился огненным шаром. А вслед ему цельный вал яркого огня летел и летел.

— Да что ж это он удумал, того-самого! Ну вот я ему покажу! Я ему устрою! Да прежний-то хозяин и то бывало ко мне прислушивался, не то что этот упрямец! Духа огня прогнать, будто искорку малую! — бормотал Огневик возмущенно.

Затаился дух на своем месте в печи и просидел там до позднего вечера. Кряхтел, сопел от обиды на хозяина вулкана, ворочался и думал. А уж когда додумался, как ему хозяина вулкана с девицей примирить, засиял всеми искорками разом.

Теперь и осталось, что дождаться, когда хозяин вулкана спать уйдет. Уж за полночь перевалило, а молот в кузне все стучал и стучал. Огневик было запереживал, что сегодня ничего и не получится у него, как стих стук. Дух для порядка еще три четверти часа выждал и только после из печи вылез. Озирался, пока в кузню спускался.

— Э-хе-хех, как есть — в бочке с водицей меня притопит, ежели увидит. Тут-то мне и конец, — ворчал, пока ступени лестницы позади оставались.

Вскоре у двери замер. Знал, что хозяин вулкана не запирает ее. Да и от кого здесь запираться? От девицы разве после случившегося, но дверь, словно поддразнивая, напротив, чуть приоткрыта была.

На цыпочках Огневик скользнул в дверь и голову в плечи вжал, когда в кузне оказался. Знал, что несладко придется, ежели хозяин вулкана его поймает. Но да делать нечего. Знал и то, что, кроме него, никто этих двоих не примирит. Так и будут друг на друга дуться. А ему, Огневику, этого допустить никак нельзя, потому как праздник впереди. Охранители со своими духами прибудут, что тогда про Огневика скажут? Правильно: что с возложенными на него обязанностями не справился. Огневик решительно головой тряханул, насыпал на каменный пол ворох искр. Нет. Допустить такого никак нельзя. Никто не сможет духа огня упрекнуть в том, что разлад в его владениях царит.

Огляделся Огневик по сторонам, потрещал недовольно. Хоть хозяин вулкана и прибрался в кузне, в углу горку посуды погнутой так и оставил. Украшения, что девица попортила, на чудом выжившем верстаке ссыпаны оказались.

— Э-хе-хех, того ж самого… — Дух даже на цыпочки привстал, уж не привиделось ли ему, когда на одной из полок блестящий бок колечка заприметил.

Знал, что девица кольцо венчальное не носит. Сама духу призналась, что по кольцу молотом прошлась, а потом в горнило засунула да там и оставила. А оно вон как получается… Хозяин вулкана, видать, его достал, выровнял да почистил. Сверкало теперь в свете огней пуще прежнего, ждало свою хозяйку упрямую. Теперь уж Огневик еще крепче уверился, что без его помощи ну никак не обойтись.

Трещину над входом в кузню он давно приметил, знал, что она в ту же ночь появилась, что и девица. Огневик, когда из кузни хозяина вулкана ушел, слышал, как тот молот о стену шваркнул. Правильно говорится, что за просто так даже искорка из огня не выскочит. Вот сейчас трещина-то эта духу и пригодится.

Огневик, когда хотел, ловким и вертким быть умел. Подхватил один из молотов хозяина вулкана, тот, что поменьше, на верстак забрался, подскочил, тут легонько ударил, там маленько пристукнул, здесь чуть-чуть поддал — и довольный спустился. Оглядел почти любовно получившееся. Трещина глубже стала, а вот над ней камушек как раз нужного размера едва держится. И так хорошо там лежит, что ежели не знать, то и не приметишь. А вот сто́ит дверью чуть сильнее прихлопнуть — камень-то и вылетит, это точно.

— Ну, ежели и теперь не помирятся, то я даже и не знаю… — проворчал, возвращая молоточек на место ровнехонько так, как и лежал. Знал, что у хозяина вулкана глаз острый.

Уголек из горнила достал, в петлю дверную засунул. Теперь хозяину вулкана хочешь не хочешь, а придется силу-то приложить — работал он всегда при плотно закрытых дверях.

Довольно ладони потирая, Огневик в кухоньку вернулся и в печь залез. Заслонку задвинул, чтоб от сквозняка уберечься, и принялся ждать.

До утра все тихо было, а на рассвете, как обычно, хозяин вулкана в кузню прошел. Огневик от нетерпения так в печи ворочался, что угли все разворошил, уж больно ему увидеть хотелось, как хозяин вулкана станет с дверью воевать. А потом услышал треск да грохот. После все стихло.

— Пора, что ли, того-самого, — проворчал и в кузню огненным шаром покатился.

Сейчас он, значится, к хозяину вулкана спустится, — тот шишку себе уж здоровую набил, знамо дело, но Огневика простит, как с