Канатные плясуны - Андрей Костин

— Смотря как все закончится, — она улыбнулась. — Но неужели это приглашение на свидание? Учти, я всегда опаздываю.

Диме захотелось сказать что-то яркое, смелое, поражающее воображение наповал. Чтобы она засмеялась, но засмеялась одними губами, а глаза продолжали внимательно и серьезно смотреть на него.

— Я тут договорился с местным авторитетом, — сказал он, а сам подумал — вовсе не это я хочу сказать. — Он нам крышу предоставляет. Мы только вид делать должны, что ценные бумаги из сейфа Трупина у нас. Вроде как блеф. Мы ему поможем захватить завод, а, значит, и город, а он поможет нам остаться в живых.

— До каких пор? — спросила Джессика.

— То есть?

— До каких пор он поможет вам оставаться в живых? Пока не захватит город?

— Как-нибудь выкарабкаемся, а?

— Постарайся выкарабкаться, — тут она улыбнулась именно так, как ему хотелось. — А то я сто лет не ходила на свидания.

Какие удивительные глаза, подумал он. И губы. Нос и подбородок… Он уже понял, что ему всю оставшуюся жизнь станут нравиться женщины, хоть чуть-чуть похожие на нее.

Дверь в палату, где лежал пациент с огнестрельным ранением, отворилась. Дежурная медсестра решительно подошла к Джессике и прошептала на ухо:

— Новенькая, подзаработать хочешь?

— Хочу, — так же на ухо ответила Джессика. — А что делать надо?

— У нас договор с гостиницей, — уже громче, заметив безучастный взгляд пациента, пояснила медсестра. — У них там для богатеньких есть услуга — массаж. Если заказывают, обращаются к нам. Вот и съезди, помассируй. Машина ждет.

— Надо уточнить…

— Сколько стоит? Двадцать баксов, дура! Доля — мне.

— Надо уточнить, — холодно продолжила Джессика, — кому делать массаж? За сто баксов я не стану делать массаж десяти пьяным козлам…

— А ты, гляжу, профессионалка. Расслабься. Секс только по согласию, с этим у нас строго. И мужиков всего двое, какие-то приезжие. Правда, один такой здоровенный толстый татарин. А эти татары — такие затейники…

— Я согласна. А как же больной? — она кинула взгляд на Диму.

— За свою долю я подставлю ему утку вместо тебя. «Почему мне везет на блядей?» — подумал Дима, прислушиваясь к разговору. Почему я влюбляюсь именно в блядей?

Может, я извращенец? Или просто не везет?

— Димка, — как только медсестра вышла, Джессика наклонилась к нему, — Ты понимаешь? Наверняка этот татарин — твой друг Ренат, а с ним другой, очкарик, которого мы подобрали в пути. Они нашли способ с нами связаться. Я еду. Вместе чего-нибудь придумаем. Из вашей компании только они остались дееспособны.

— А если это окажется совсем другой татарин? — спросил Дима.

— Постараюсь объяснить ему, что ничего не смыслю в массаже.

— Постарайся, — иронично заметил он, — хотя вряд ли тогда тебе заплатят двадцать баксов.

От оплеухи, которую получил, Дима улыбался, пока не уснул после укола, который сделала сменившая Джессику медсестра.

— Привет, папашки! — воскликнула Джессика, войдя в номер «люкс» и увидев Рената и «Робин Гуда». — Я принесла добрые вести. Остальные живы и скоро пойдут на поправку. Но как вы умудрились вытащить меня из этой больницы?

— Все — он, — хмуро пояснил Ренат, мотнув головой в сторону очкарика. — заказал услугу в номер. Впрочем, не имеет значения. Так что с ребятами, расскажи поподробнее?

Джессика рассказала.

— А ты волновался, Хан, — вставил «Робин Гуд». — «Хан» я — только для друзей. А для тебя…

— Чего завелся? Радоваться должен, все могло и похуже обернуться.

— Но это не все новости, — вмешалась Джессика и рассказала о предложении Паши-морехода.

— Мы получили такое же, — хмуро сообщил Ренат.

— Тоже от Морехода?

— Нет, от мужика, которого здесь все называют Адидасом.

— Неужели — тот самый? Который кроссовки шьет?

— Нет, он шьет чего-то другое. Во всяком случае он вытащил нас из тюрьмы и держит здесь, как козырную карту в рукаве.

— Есть идея! — воскликнул «Робин Гуд». — Ик…ея — Хватит нам идей.

— А вы только послушайте! Адидас и Паша-мореход предлагают одно и то же, только каждый тянет одеяло на себя. Мы с тобой, татарин, остаемся здесь, как ты выразился, козырными картами в рукаве. Нас, конечно, как те карты, разорвут, когда игра будет сделана. Чтоб никто не догадался: мы крапленые. То же сделает и Паша-мореход со своими краплеными козырями. Да только его козыри — сейчас в больнице. А вот если они попадут к нему в рукав…

— Что ты предлагаешь сделать с моими друзьями? — вздыбил холку Ренат.

— Надо сообщить Мореходу, где они и как им помочь.

— Зачем?

— Он успеет поставить их на ноги, сохранить им жизнь, во всяком случае до собрания акционеров. Они станут его козырями. Никто ведь не знает, у кого из вас акции, похищенные из сейфа.

— А после?

— После? Если выиграет хоть один из всех, вас ждет одна участь. Но только надо сделать так, чтобы не выиграл никто. А это может случится в одном случае — если схлестнутся Мореход и Адидас. У одного козыри — мы с тобой, у другого — твои друзья. Ничья.

— Так ты прямо гроссмейстер какой-то! — восхитилась Джессика, — Правда, не знаю, как это в картах называется.

— Будем считать, у меня первый разряд, — скромно потупился «Робин Гуд».

Боковым зрением сержант заметил девушку. Ту самую, которую он должен был сторожить в театре. Это была именно она — скуластое лицо, крашеные волосы, заплетенные в грязную косичку. Ясные холодные глаза и сводящий с ума рот. Нет, в губах не было ничего необычного, но только стоило ей заговорить, казалось, губы двигаются независимо от произносимых слов. Возникающий диссонанс, когда она открывала рот, мог свести с ума любого мужика, даже без воображения.

Пирс, где базировались катера, обслуживающие пароход, находился поблизости. Повинуясь скорее рефлексу, чем разуму, сержант направился к ней.

Увидев сержанта, девушка попыталась убежать. Вернее, она бежала, покуда хватило сил. Наконец, остановилась, решительно обернувшись. Дышала она так же, как когда и бежала.

— Не волнуйся, — сказал сержант. — Я тебе плохого не сделаю.

— Чего мне волноваться? — ответила она пренебрежительным тоном. — Кто ты такой вообще?

— Не волнуйся, — повторил он, и тут вдруг вспомнил голливудские боевики, которые смотрел по видику. — Я из полиции, — и почувствовал себя последним героем.

— А-а… — заметила Джессика и надула пузырь из жевательной резинки. — Вспомнила. Офицер полиции.

— Что ты тут делаешь?

— А ты? — отпарировала она.

— Собираюсь пробраться на пароход.

— Ну а где твоя «пушка»?

— Всегда со мной. Мы с ней неразлучны, я ласкаю ее как женщину. Понимаешь? Или как там говорят в боевиках?

— Тогда я, пожалуй, прогуляюсь вместе с тобой. Мне тоже надо попасть на пароход, стрелок, — и она хихикнула.

Они вместе, под руку, вернулись по набережной до пирса. Постороннему показалось бы, что одна возлюбленная пара всю ночь гуляет до утра.

— Без паники, — предупредил сержант, когда они проходили мимо катера, но предупредил слишком поздно, потому что прежде, чем они ступили на сходни, девушка дернулась и прижалась к нему. К тому же охнула.

Два охранника, прежде мирно дремавшие на раскладных стульчиках, подняли головы.

— Эй! — крикнул один из них, — Кто такой?!

— Закурить есть? — сказал сержант первое, что пришло в голову.

— Вали отсюда, — засмеялся охранник. — Частная собственность. Член, завернутый в газетку, покури как сигаретку.

— Я только закурить попросил, — медленно пояснил сержант.

— Мне показалось, я ни на кого не наезжал. Или ты мне что-то предъявить решил, чушок вонючий?

— Ща, — произнес один из охранников, поднимаясь. — Сейчас предъявлю…

— Эй, — попытался остановить его другой, — ты помнишь приказ?

— Помню, — согласился первый. — Но этот парень на нашей территории. То бишь, юрисдикциии.

— Он всего лишь закурить попросил…

— А что, по-твоему, я собираюсь ему предложить?

Охранник подошел, и сходни под его подошвами скрипели.

«Если бы у меня была форма, если б у меня был «калаш», — подумал сержант.

— На, возьми… вдруг тихо предложила Джессика и достала из рюкзачка, который держала в руках, обкатанный волнами камень, «голыш». — Подобрала на берегу…

— И с этим булыжником ты собиралась воевать? — усмехнулся сержант, но взял и спрятал его за спину.

Он дождался, когда охранник подойдет на нужное расстояние, и, перехватив поудобнее камень, бросился к нему. Джессика за его спиной невольно вскликнула. Сержант сквозь зубы выматерился, так как крик снова предупредил охранника об опасности.