Канатные плясуны - Андрей Костин

— Сынуля, ты совсем не жрешь, — сказала мама. — У тебя будет рахит. Или язва.

— Мама, я пообедал на службе.

Табельный автомат он закопал возле дома, забросав свежую землю мусором. В штатском и с оружием он привлек бы к себе внимание.

Пароход на реке. Он знал — именно там находится ЗЛО.

То самое ЗЛО, которое он чувствовал с самого первого вздоха, с первого вздоха новорожденного с обмотанной вокруг горла пуповиной, после шлепка по младенческой заднице, произведенным пожилой акушеркой, очень чувствительного шлепка, чувствовал кожей — сначала сандалетами неопределенного цвета на постоянно рвущемся ремешке, после — надевая в школу старые, пахнущие ногами прежнего владельца «туристические» ботинки, потом — зная, сколько стоит магнитофон «Айва» (стерео, выносные колонки, автопоиск… и такой крутой!), а ему никогда не купить…

Империя ЗЛА. Именно оттуда пришли убийцы дяди Коли. А теперь он, безвестный сержант, решает, что ЗЛУ — тоже пора заканчивать…

Но как пробраться на пароход?

Можно, конечно, взять лодку. Любую лодку. Но ОНИ, там, ждут любую лодку.

А чего — не ждут? Не ждут — собственную лодку. Они не ждут, что кто-то проникнет на судно на их же катере. Решение созрело.

— Сынуля, а чаю? Чаю с земляничными листиками.

— Мать, слушай, — он обратился к ней настолько резко, что в глазах ее мелькнул забытый уже страх — страх, что сейчас ударят. — Мамуля, слушай внимательно. Сюда придут менты… мои коллеги, станут меня искать. Ты — ничего не знаешь. Вернее, говори, что знаешь. Пришел, переоделся… А потом ушел неизвестно куда. Кстати, у меня там лежит книга — Комментарии к Уголовному кодексу. Полистай. Среди страниц вырезано место, а в нем деньги. Это доллары, мама. Их можно поменять на рубли. Там немного, но хватит.

— Сынулька, ты че? Че натворил? — глаза ее, глаза некогда самой красивой девушки Нововладимира, глаза, которые всю прожитую жизнь не давали спокойно заснуть капитану Комарову, вдруг стали чистыми и ясными, как на выпускном балу. — Теперя, когда все наладилось?..

— Мам, не спрашивай.

— Сыну, не паникуй. Дядя Коля поможет…

— Нету дяди Коли. Убили капитана. Бандиты, мразь, они его убили, понимаешь, мама? Он вместе со мной тогда в театре был.

Пуля мне предназначалась, а он ее принял…

— И ты хочешь с ними поквитаться?

— Да.

— Ладно… — она вдруг засуетилась, встала, захлопала дверцами недавно купленной кухонной «стенки», пока не разыскала бутылку водки. Только налив пол стакана и выпив, смогла снова заговорить:

— Ты уже взрослый, решай сам…

И когда за сержантом захлопнулась дверь, произнесла, мутно глядя на стол с грязной посудой:

— Теперь у тебя точно нет отца…

ШУМЕЛ КАМЫШ, ДЕРЕВЬЯ ГНУЛИСЬ. А НОЧКА…

— Всю бы жизнь курил сигары, но от них желтеет язык, — заметил Адидас, откусывая кончик сигары серебряной гильотинкой.

— Можешь говорить свободно, помещение не прослушивается, — сухо заметил помощник мэра города Нововладимир, лицо, если без сантиментов, городского масштаба.

— Тогда подведем итоги на данный момент. Два туриста в больнице — один с огнестрельным ранением, другой с сердечным приступом. Еще третий турист — в моей гостинице. Только что заказали в номер массажистку.

— Не знал, что у тебя имеется массажистка.

— Из больницы медсестру прислали.

— А акции? Где акции?!

— Мы бы перетрясли все шмотки этих парней. Но у них и шмоток-то нету. Ноль!

— Похоже, и нашему с тобой сотрудничеству — ноль! — «Лицо городского масштаба» захлопнуло коробку с сигарами, которая предназначалась для нужных людей. — А если в субботу объявится кто-то с пакетом акций?.. Тех самых, что украли из сейфа Трупина?

— Но это же уголовно наказуемо! — возмутился праведным гневом Адисас. — Всегда можно доказать, что документы украдены!

— Всегда, — кивнул помощник мэра. — Но только — после собрания. Вернее, после голосования. А кому мы будем нужны, если проголосуют против нас? Значит, тот, за кого проголосуют «ЗА», он и решит, украдены ли документы, и, вообще, были ли на-ру-шения?! — заключило «Лицо городского масштаба» с издевкой. — Запомни, победители, и только они решают, имеют ли законную силу итоги голосования. Как ты думаешь, они отменят результат, чтобы снова оказаться там, откуда начинали? Держи карман! Победителей не судят. К тому же я не исключаю, что прежде, чем замочить того козла в Москве, его заставили подписать доверенность. Доверенность на продажу третьему лицу. Понимаешь! Кто из нас останется, если победят они?! Кто станет доказывать, что все это — «уголовно наказуемо»!

— Но ведь это… сколько-то там процентов: это ведь не контрольный пакет? Верно? Остальное большинство проголосует за прежнее руководство, то есть, за твоих людей?

— Половина за моих, половина — против. Точнее — по сорок с чем-то процентов. Оставшиеся десять — украдены из сейфа поверенного. Те сорок пять, что против нас, победят, если получат еще десять. А после, как победят, дадут ли они нам шанс доказать, что эти десять — украдены?

— Ни малейшего шанса. Вот она, бля, демократия. Хотя, при определенном раскладе, — пробормотал Адидас себе под нос, — в ней есть свои прелести.

— При определенном, — с ударением подтвердил мэр. — Вот и надо этот расклад определить…

На трех машинах оперативная группа подъехала к непримечательному с виду зданию, единственным украшением которого была вывеска «ИЗГОТОВЛЕНИЕ КЛЮЧЕЙ, ТОЧКА НОЖЕЙ, РЕМОНТ КРЫШ» Редкий случай, но, по совести, второй за последние дни, когда Адидас чувствовал себя неуверенно. Предыдущий — когда к нему пришли холеные мальчики и прервали так хорошо начавшийся вечер. И сейчас — он никогда раньше не находился в окружении такого количества людей в касках, надетых поверх вязаных шапочек-масок, и с автоматическим оружием в руках.

— Будем штурмовать, — начальник, майор Голиков, единственный, кто без каски, сдвинул фуражку на затылок. — По оперативным данным…

Они находились в патрульной машине. В автобусе ждали бойцы штурмового отряда, а в «шестерке» — прокурор со всеми необходимыми документами, в том числе и теми, которые ему необходимо будет подписать в ходе операции.

Майор поднес к лицу рацию:

— Пошли, пошли, пошли! — нервно крикнул он. Со скрежетом открылись «гармошки» старого автобуса, который до этого семь лет возил пассажиров по маршруту Малые Бубуны — колхоз «Светлый Путь», а потом был передан городскому управлению внутренних дел. Бойцы штурмового отряда ласково называли автобусик «Светлым Бубунком».

Лейтенант Сергей Найденов, еще надавно выпускник Института стали и сплавов, выпрыгнул на мокрый асфальт первым.

Дождик моросил, но не начинался.

— Пошли, пошли, пошли! — прошипел он сквозь зубы слова, которые только что услышал по рации от своего непосредственного начальника.

Удар ногой. Как на тренировке. Дверь отлетает в сторону, расколовшись посередине. Узкий коридор. Тусклая лампочка на перекрученном шнуре висит у самого потолка. Впереди — тень.

— На пол!

Человек ничком падает, а по нему протоптывают ботинки с высокой шнуровкой, в которые обуты бойцы штурмового отряда.

Первая комната. Стол с объедками и полупустой бутылкой, четверо человек, уже заранее залегшие на пол, прикрывали ладонями затылки.

— Чисто! — кричит боец, направив на лежащих ствол автомата.

Другое помещение.

Темно. Сначала луч фонаря выделил из темноты глаза женщины. Дикие, испуганные. Потом целый десяток глаз, детский, таких же испуганных. Замусляканные матрацы на полу, помойное ведерко.

— На пол, на пол! — крикнул лейтенант, хотя они уже и так лежали на полу, — Головы вниз. Чисто.

Снова коридор, и вдруг — вспышка навстречу. Пороховые газы в темноте дают ослепительную вспышку. Пуля ударила в бронежилет, и Найденова отбросило назад, падая, он сбил с ног двух бойцов.

Возникший в коридоре человек стрелял, не глядя, и пули рикошетили от стен, сбивая штукатурку.

— «Летуха» убит, кто-то ранен! — крикнул по переговорнику один из «штурмовиков».

— Вперед! — словно груз свалился с плеч, сказал, поднеся микрофон ко рту, руководящий операцией. — Вторая и третья группы — пошли!

Адидас сидел, стиснув зубы. Выстрелы из автоматического оружия слились в единый звук. И этот звук был похож на крик, а, может, на самом деле кричали.

Первыми лопнули под ударами пуль стекла. Затем от вывески осталось:

«ИЗГО Й РЫШ» Штукатурка внешних стен превратилась в пыль.

— Прекратить! — крикнул лейтенант, приходя в себя после попадания пули в бронежилет.

Из здания выбежал человек. В обеих руках он держал по пистолету. Пистолеты выплевывали огонь. Одна из пуль попала в лобовое стекло и прошла у виска Адидаса. Стекло покрылось трещинками, а у Адидаса прибавилось седых волос.