За закрытой дверью - Шеннон Маккена

— Я принимаю все как должное, да? До тех пор пока мы официально не определили твой статус как моей любимой, пропавшей много лет назад племянницы, я не мог обсуждать с тобой мои планы. Скажи мне, ты испытываешь облегчение оттого, что тебе наконец-то можно быть самой собой?

— Да, — призналась она. И это была чистая правда. — А твои гости?

— Ах да, гости. Это просто встреча друзей и деловых партнеров. Изначально я хотел собрать свой клуб коллекционеров на ужин и небольшой фуршет, чтобы показать им новые приобретения. Я, видишь ли, собираю искусство и антиквариат. Но раз ты здесь, то вечер будет еще более грандиозным.

— Понятно, — пробормотала она, все еще не придя в себя. — Но к чему все это? Платье? Волосы?

— А разве это не очевидно?

— Боюсь, что нет.

Виктор улыбнулся, протянул руку и погладил ее по щеке.

— Тщеславие, надо полагать. Я как ребенок. Мне не терпится представить моим друзьям и коллегам мою юную, прекрасную, умную племянницу. Думай об этом как о своем дебюте.

Она уставилась на него.

— Я знаю, это глупо, — сказал он и пожал плечами. — Но я старею. Человек должен наслаждаться возможностями, пока они у него есть.

Она сглотнула.

— И как давно ты знал обо мне?

Ее сердце замерло, когда она увидела, насколько его улыбка похожа на улыбку отца. Высокие скулы, глубокие морщины у рта, скульптурный слепок челюсти.

— Я знал о тебе с того самого дня, как твоя мать увезла тебя отсюда. Я никогда не упускал тебя из виду больше чем на день.

Она едва могла дышать.

— Все это бегство, — прошептала она, — все эти поддельные документы. Все зря.

— У Аликс всегда была склонность к излишней драматизации. Я считал своей обязанностью приглядывать за тобой, потому что не мог доверить Аликс эту работу. Она несколько… эгоцентрична. Пожалуй, это слово будет правильным.

Рейн моргнула, услышав явное презрение в его голосе. Он продолжил:

— Я велел сделать программу в своей компьютерной сети, которая отслеживала бы любые имена, которые ты использовала. Представь себе мое состояние, когда однажды утром я включил компьютер и увидел имя Рейн Камерон под твоим резюме. Это было захватывающее чувство.

— Ты, наверное, удивляешься, почему я не обратилась к тебе лично, — заметила она осторожно.

— Представители фамилии Лазар всегда хитры и независимы, — сказал он и улыбнулся понимающе. — Это семейная черта. В самом деле, решил я, почему бы тебе не попытаться самой выяснить подробности того ужасного лета, когда погиб Питер.

Ее желудок сжался в комок. Улыбающееся лицо Виктора оставалось абсолютно непроницаемым.

— Ты не злишься? — спросила она. Он покачал головой:

— Конечно, нет. Это делает честь моему бpaтy, что тебе не все равно и ты пытаешься выяснить правду. Я горжусь тем, что моя единственная племянница такая отважная и предприимчивая.

Во рту у нее настолько пересохло, что ей казалось, она не сможет заговорить до конца вечера. Она смотрела на его улыбку, пытаясь понять, какая ловушка скрывается за его словами.

Он шагнул к ней.

— Я благодарен судьбе, дорогая, что у меня есть шанс сказать тебе это в лицо. Меня не было в стране, когда утонул Питер. Его смерть повергла меня в шок. Он был подавлен. Должно быть, он отправился в плавание один. Но больше всего по прошествии всех этих лет я жалею о том, что между нами были напряженные отношения. И виной тому была твоя мать. Аликс любила подлить масла в огонь. Не важно, что говорят люди, я любил своего брата.

Воздух вибрировал между ними.

Рейн задрожала. Она аккуратно вытерла слезы кончиками пальцев и постаралась замкнуться на своем сне и на словах Билла Хейли. «Твой мир, не его». Она повторяла эти слова сама себе словно заклинание против затягивающей бездны его обаяния.

Он улыбнулся ей:

— Я все еще не убедил тебя.

Она не ответила, и он рассмеялся:

— Честность — это такое редкое явление в моей жизни. Все равно что окунуться в ледяную воду. Это освежает. Что ж, моя дорогая, веришь ты мне или нет, но я надеюсь, ты сможешь временно оставить эти мысли, чтобы насладиться приятным вечером и общением с моими друзьями.

— Если ты позволишь, я бы хотела сперва позвонить. Он указал на рабочий стол, на котором стоял телефон:

— Пожалуйста.

Она не знала, как быть. Этот разговор не был предназначен для его ушей.

Он улыбнулся, заметив ее колебание.

— Ты хочешь позвонить своему молодому человеку, я правильно понимаю? Чтобы уверить его, что тебя не утащили на какую-нибудь дикую оргию? Я предвидел это, моя дорогая, я уже пригласил мистера Маккея на наш вечер.

Его глаза вспыхнули, когда он увидел выражение ее лица.

— Он не упустил шанса, когда услышал, что ты будешь почетной гостьей. Он ревнивый тип, собственник, верно? Подумай над этим. Ты здесь, всю ночь, предмет бог знает чьих вожделений. Уф, ужас просто! Это не могло не свести с ума молодого горячего парня. Так что я пригласил его на ужин, чтобы он не выдумывал всяких глупостей. Надеюсь, я правильно поступил? Так он не будет тебя обременять своей ревностью.

— Ах, конечно, правильно, — уверила она его. — Я очень рада, что он тоже будет здесь.

Ее колени стали ватными от облегчения. Сет, естественно, будет вне себя от ярости, когда узнает, что она племянница Лазара, но он все поймет, когда она объяснит ему обстоятельства. И он поможет ей противостоять чарам Виктора. Он поможет ей удержаться на плаву реальности. Рядом с ним она будет чувствовать себя в безопасности, насколько это возможно в таком месте.

Виктор посмотрел ей в глаза и одобрительно кивнул.

— Будет забавно наблюдать его реакцию, когда он увидит тебя в этом наряде. — Он сделал широкий жест. — Ты просто восхитительна, дорогая.

— Спасибо. — Рейн покраснела.

— Кстати, это напомнило мне кое о чем. — Он повернулся и снял со стены антикварный японский свиток, скрывающий сейф. Он набрал на цифровом замке код, подождал несколько секунд, затем набрал еще один. Замок щелкнул. Он открыл бронированную дверцу и, порывшись в содержимом, извлек черную плоскую бархатную коробочку. — Твоя мать всегда жаждала обладать этим, но я не позволил Питеру дать ей эту вещь. Она была ненадежным хранителем. — Он передал коробочку Рейн. — Открой.

Она подняла крышку и ахнула. Это был огненный опал в форме слезы, обрамленный золотом и ярким водоворотом крошечных бриллиантов. Она повернула его, чтобы свет упал на камень. Воспоминания нахлынули на нее. Жемчужная поверхность опала полыхнула голубым, зеленым и фиолетовым.

— Я помню это ожерелье, — прошептала она.

— Ты играла им, сидя у бабушки на коленях, — сказал Виктор. — Ты была ее любимицей. Это ожерелье называется «Ловец снов».