Руки, полные бури - Мэй

– Ну, однажды ты пришла ко мне и сказала, что стала королевой Подземного мира. Гекату никто не похищал.

– Зато её спутник очень даже готов похищать других и манипулировать ими.

– Поэтому Гадес не так уж плох.

Персефона с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Что ж, пусть это странная, но победа. Глядишь, через пару сотен лет мать даже признает, что Аид вообще-то очень даже хорош. Интересно, что ему для этого нужно? Делать Сеф счастливой явно недостаточно. Обойтись прибитой полкой дома у тёщи тоже не выйдет. Спасти мир от Кроноса сойдёт?

– Заходи к нам, в Подземный мир, – сказала Персефона. – Я буду рада. Аид тоже.

Деметра улыбнулась:

– Хорошо. Когда всё закончится. Лучше расскажи подробности. Про Зевса, про то, как ваши дела.

Персефона хорошо помнила тот день, когда впервые встретила Гадеса. Как и сохранилось в легендах, это случилось на поляне, полной благоухающих весенних цветов. Сеф плела венки, хотя мифы не сохранили тот факт, что из любопытства основой взяла веточку колючего тёрна.

Он не решался с ней заговорить, а Сеф ощущала чужую тьму. Шелковистую, обволакивающую, нашёптывающую что-то перестуком костей и шелестом деревьев, выросших на могилах.

Может быть, Персефона сначала влюбилась именно в силу Гадеса, а потом в него самого. И первой приблизилась к нему, первой несмело вложила узкую ладонь в его, сухую и робкую. Он повёл за собой, а она пошла, оставив на поляне недоплетённый венок.

Персефона никогда не жалела. Ей нравилась новая жизнь, брачные обряды и клятвы, которые они совершили втайне от Деметры. Богиня весны стала женой короля Подземного мира. И вместе с этим царством получила новую силу.

Персефона без колебаний сменила венок из полевых цветов на корону из костей и пыли.

Она нашла Аида в его любимой комнате в Подземном мире. На низком костяном столике лежал ворох бумаг, он устало просматривал верхние. Заметив Персефону, отложил дела:

– Как прошло?

– Мать встретила меня очень мило.

Персефона уселась на ручку кресла, прижимаясь к Гадесу. Ей нравилось обнимать его, чувствовать тепло его тела. Как фиолетовые искры перетекают на её кожу.

– Как Зевс?

– Не очень хорошо. Я поселил его в комнате в западной башне.

– С большими окнами?

– Да. Он так и не сказал ни слова и не очень реагирует на мир.

Персефона провела кончиками пальцев по шее Гадеса, прошлась по его затылку:

– Иди к нему. Останься рядом хотя бы до вечера, до концерта.

– Сначала небольшой сюрприз для тебя.

Он повёл её сквозь комнаты, пока не остановился перед одним коридором, которого Персефона не помнила. Правая стена из обычного камня, а вот левая – сплошь галерея из окон от пола до потолка.

– Она ведёт в место, которое теперь твоё.

С удивлением Персефона шагала вперёд и не удержалась от восторженного оханья, когда наконец вошла в комнату.

Не слишком большая, вся из квадратов стекла. Посередине расположился стоячий пруд, где виднелись тёмные тени гибких рыбок и кувшинки. А вокруг разные растения, разлапистые, влажные, тихонько покачивающиеся в мареве.

– Оранжерея!

Персефона могла ощущать дыхание цветов, равномерное, тонкое. Пол покрывала земля, которую Аид неведомо как смог сюда притащить втайне от жены.

– Нравится?

Его голос прозвучал неуверенно, Персефона обернулась и обняла, привстав на цыпочках, искренне заверяя, что это лучший подарок. Она с жаром перечисляла названия растений, которые успела заметить, и строила планы, какие ещё травы следует высадить. Аид улыбался, смотря на неё, а Персефона одновременно ощущала и мёртвые, перегнившие растения в земле, и юные ростки, проклюнувшиеся на месте смерти.

Когда Аид пошёл к Зевсу, Персефона отправилась обратно в мир людей. У неё оставалось время до концерта, и она надеялась застать Сета.

С одной стороны, ей хотелось обсудить дела по клубу. Так вышло, что, пока Амон организовывал богов, а Нефтида упорхнула в галерею, Сеф осталась решать организационные дела. Раньше этим занималась девочка-администратор, но она ушла после внезапных закрытий, а Сет и не жаждал искать человека, уж слишком специфична сейчас основная публика.

Персефоне нравилась работа. Сет успел махнуть рукой и сказать, что если ей нравится, то всё идеально.

– Обратись к Мэри в офисе, она возьмёт тебя в штат, – подмигнул Сет.

Он сам большую часть времени пропадал именно там, в высотке над клубом, в офисных помещениях, разбираясь с делами.

С другой же стороны, Персефона ещё не поблагодарила Сета. Когда-то давно она пришла к нему и попросила научить защищать себя.

– Я хочу оружие.

Сет тогда посмотрел на Персефону, явно оценивая её решительный вид. Вздохнул:

– Зачем?

– Не хочу, чтобы меня защищали. Хочу уметь защитить себя сама.

Он предложил серп.

– Тебе подходит, а значит, сможешь быстро его вызывать.

Времени на то, чтобы научиться создавать серп из собственной силы, у Персефоны ушло много. Но теперь не вызывало проблем, она заставляла взвиваться свою силу, и кости и цветы складывались в тонкое изогнутое лезвие.

Им бы собирать тугие колосья и ароматные травы.

А вместо этого пришлось перерезать горло Нефтиде в плену у Кроноса.

Персефона до сих пор помнила брызнувшую кровь, хрупкую жизнь человеческого тела, которую она сама прерывала. Быстро, чётко, чтобы не успеть передумать. Паникой её накрыло уже после, когда она поняла, что сделала. А вдруг бы не вышло, вдруг Нефтида не вернулась бы?

Та сама отпаивала Персефону крепким чаем с чабрецом. Каждый вечер с того дня. А потом и Сеф успокаивала подругу, прекрасно понимая, что толкнуло её отдать Зевса Кроносу.

Иногда ночью Персефона просыпалась от кошмаров, где алая кровь снова появлялась под лезвием. Прижималась к Гадесу, и он во сне обнимал её, даря тепло и спокойствие. И всё-таки Сеф не знала, сможет ли она когда-нибудь ещё раз, не дрогнув, вызвать серп.

Но тогда он спас их. Персефона хотела поблагодарить Сета. И спросить, не вернулись ли его псы, отправленные на поиски Тиамат.

На кухне нашёлся Гор.

Он сидел в расстёгнутой белой рубашке, и на боку отчётливо выделялся уродливый, ещё не заживший шрам от когтей Тифона. Увидев Персефону, Гор, кажется, смутился и начал неловко застёгивать рубашку.

– Я думал, это Нефтида… она сказала тут подождать.

– Ты к ней?

– Хотела посмотреть рану, – вздохнул Гор. – Она всегда так с этим носится?

– Ты знаешь её мужа и сына. Всегда.

Тёмные очки Гора лежали тут же, на столе, а Персефона хоть и знала, что пялиться нехорошо, не могла оторваться от его разных глаз. Любопытство слишком сильно.

– Ты теперь здесь живёшь?

– О нет! – рассмеялся Гор. – Сет сказал, у него больше нет комнат, а здесь не хостел для любителей анимешниц. Я поселился в гостинице неподалеку.

В нём сквозило что-то странное. Что-то щекочущее силу Персефоны, где-то на границе понимания. Она нахмурилась и села напротив, пытаясь разобраться.

– Значит, анимешниц любишь?

– Вообще-то нет, с чего эти стереотипы о Японии? Я по делам ездил, сейчас яхтами занимаюсь.

Его сила билась, будто ровный пульс. Энергичная, гибкая, текущая по невидимым золотистым крыльям. Он сам был жизнью, горячим источником, безграничным небом.

Что-то ещё. Персефона царапнула коготками своей силы по безупречной броне, но не могла понять, что же не так.

– Почему ты приехал именно сейчас?

– Сет позвал.

– Он говорил, ты написал Анубису.

– Я ощущаю его проблему с мертвецами. Не могу помочь, Дуат далёк от моей силы. Но ощущаю.

– Она появилась давно. Почему ты приехал сейчас?

Броня не дрогнула, но Персефона и так поняла, что её смущало. Она, богиня жизни и смерти, наверное, единственная могла понять, в чём дело.

– Ты умираешь.

Гор вздрогнул, оба его глаза, голубой и зелёный, расширились, как будто Персефона узнала его самую тёмную тайну. Наверное, так и было. Но его голос звучал холодно, будто перестук птичьих коготков:

– Я волнуюсь за Инпу, но он уже большой мальчик, моя помощь ему не нужна. И я правда ничего не могу с мертвецами. Но сейчас хочу быть здесь, с ним в том числе. Потому что ты права, я умираю.

– Почему?

– Из-за Кроноса, скорее всего. Он принадлежит