"Господин мертвец" - Константин Соловьёв

Стандартные укрытия, именовавшиеся в «Наставлении по саперной службе» громоздким сочетанием «Unterschlupfe im Schuetzengrabe[36]», доставляли куда больше хлопот, и требовали повышенного внимания. Их входы располагались, как и у индивидуальных ячеек, в передней стене траншеи, но за ними находились не узкие норы, а хорошо обустроенные убежища на два-три человека. Отличная вещь – например, для пулеметного расчета, застигнутого внезапным арт-ударом. Или для засады, если хочешь встретить огнем в упор ничего не подозревающую штурмовую группу. Их крышки изготовлялись не из досок, а из хорошей стали, и иногда даже имели отверстия-бойницы.

Первая подобная находка едва не стоила головы гранатометчику Юльке. Он уже собирался дернуть за кольцо гранаты, зачищая следующий виток траншеи, когда на его спине пониже лопатки со звоном разлетелось в стороны несколько желтоватых искр. Он вскрикнул – больше от неожиданности, чем от страха или боли. Дирк увидел небольшое черное отверстие в серой броне и понял, что пуля пробила доспех. Если бы она пришлась в затылок шлема, Юльке прекратил бы свое существование еще прежде, чем понял, что произошло. Гранатометчик быстро упал на землю, укрываясь от огня, хлестнувшего из ниоткуда. Над его головой стена траншеи лопнула несколькими пузырями, оставившими после себя аккуратные маленькие дырки, похожие на отверстия вроде тех, что оставляют в почве дождевые черви. Только это были очень большие черви, каждый по восемь миллиметров в диаметре.

Одним прыжком Дирк подскочил к замаскированному щиту и ударил в его центр стальным кулаком. Пальцы прошли сквозь препятствие, почти не встретив сопротивления. Внутри убежища кто-то закричал. Дирк рванул щит на себя, и тот легко отделился, оставив полосы металла на петлях. Изнутри ударило запахом сгоревшего пороха, Дирк различил в темноте бледные человеческие лица, искаженные страхом, тяжелое, еще дымящееся, тело пулемета, сжатые в руках гранаты…

- Толль! – крикнул он, отскакивая в сторону. Его спасла только внезапность. По тому месту, где он только что стоял, изнутри ударил свинец. Много свинца. Эти ребята хорошо подготовились к засаде. И, даже потеряв преимущество неожиданности, могли размолоть в порошок любую встреченную штурмовую группу. Пулемет на близкой дистанции не оставлял шанса даже в тяжелом доспехе «Веселых Висельников». Но спрятавшись в тесной раковине убежища, охотники сами загнали себя в смертельную ловушку.

Толлю не требовалось напоминания. Он быстро развернулся, устремляя уродливый срез брандспойта с подрагивающим язычком пламени на дыру в стене. И с шипением выплюнул внутрь нее ослепительное огненное копье, от которого едва ли не всю траншею заволокло черным дымом. Дирк отошел лишь на пару метров. Даже сквозь шлем он ощутил лицом обжигающий ветер, глаза резануло, как бывает, если наклониться над дымным костром. Убежище превратилось в один трещащий и гудящий костер, в глубине которого можно было расслышать чей-то захлебывающийся крик.

Дирк уже хотел отойти в сторону, когда из этой дыры в сам ад вдруг выскочило существо, уже не похожее на человека. Охваченное жидким огнем, образовавшим его новую кожу, дико верещащее, распространяющее вокруг себя смрадный запах жженого мяса, оно устремилось на Дирка, размахивая руками, с которых капало пламя, оставляя на земле крохотные чадящие островки. Сложно было понять, было ли это последней отчаянной атакой или лишь рефлексом, заставившим мучительно гибнущее тело слепо действовать, ища спасения за пределами гудящей доменной печи. Дирк не собирался в этом разбираться. Удар палицы пробил огненному существу висок – и оно, издав резко оборвавшийся вой, рухнуло мешком наземь. Дирк отошел от него подальше.

- Плохо работаем, - сказал он, обращаясь ко всем сразу, - Если бы у них хватило мозгов пропустить всю группу и ударить нам в спину, в роте сейчас было бы на пять вакансий больше.

Одноглазый Юльке с мрачным видом ковырял пальцем в дырке, оставшейся на его спине. Отверстие не было сквозным, энергии пули не хватило для того чтобы пробить доспех насквозь. Но и без этого можно было представить, что сотворила тяжелая пулеметная пуля с заключенным внутри телом, дав пару рикошетов. Пожалуй, Юльке еще повезло в том, что пуля не задела позвоночника. Иначе его путь закончился бы прямо здесь.

- Придется тебе навестить Брюннера, - сказал ему Дирк, - Думаю, он заштопает тебя как надо.

- Я сам виноват, господин унтер, - отозвался гранатометчик, - Мне стоило быть осмотрительнее.

Он понимал свою ошибку и Дирк не собирался пенять ему за это. Не сейчас, по крайней мере. Для лишенного регенерационных сил мертвеца даже царапина становится украшением на весь срок оставшегося существования в этом теле. Французская пуля станет для Юльке вечным напоминанием о собственной неосторожности.

Дальше они двигались внимательнее. И это помогло им избежать неприятностей. Находя очередное укрытие, Юльке или Толль подавали знак. После этого все происходило быстро. Кто-то срывал с креплений крышку, а другой бросал внутрь гранату. Привычная техника, отработанная за долгие месяцы траншейной войны. Скрежет металла, стук гранаты, прыгающей по настилу, чей-то удивленный или испуганный выкрик – и отверстие за твоей спиной выбрасывает облако земли и дыма вперемешку с лоскутами ткани и мелкими обломками. Это было не сложнее, чем глушить рыбу в реке.

Для того, чтобы добраться до нужной точки, у их группы ушло около сорока минут по подсчетам Дирка. Больше, чем он планировал и в два раза больше, чем следовало по плану. Но штурм с самого начала пошел не так, как задумывался. Вместо слаженного и распланированного движения штурмовых групп «Веселые Висельники» раздробились на не связанные между собой отряды, которые блуждали вслепую, и при случае не были способны поддержать друг друга. Скверное развитие событий, но для французской обороны, также дезориентированной и разбитой на части, это вряд ли стало бы приятной новостью.

- Похлебка, - сказал Мертвый Майор негромко, когда группа остановилась на кратковременную передышку с тем, чтоб оценить ситуацию и выбрать направление движения, - Белая похлебка, вот что это.

Мертвым мышцам не нужен отдых, но Дирк по опыту знал, что длительное продвижение сквозь оборону без передышки плохо сказывается на внимательности и концентрации. Отдых нужен не телу, но разуму.

- Что? – не понял Дирк. Мертвый Майор так редко открывал рот, если его не спрашивали, что подобное событие всегда становилось предметом обсуждений в отделении Тоттлебена.

На время передышки Майор снял шлем, хоть это и строго запрещалось тоттмейстером Бергером. Глядя на него, Дирк подумал о том, что некоторые люди умеют стареть красиво. Лицо у них не отекает, губы не отвисают, и кожа не делается дряблой, лишь покрывается мелкими морщинами. И седина в волосах кажется не грязным снегом, а налетом тусклого серебра. Мертвый Майор определенно относился к тем, кто умеет стареть красиво. Даже сейчас, сидя в укрытой дымом траншее с окровавленным топором в руках, он выглядел импозантно и сохранял полный собственного достоинства вид, точно восседал в своем офицерском клубе с чашкой кофе и номером «Фёлькишер беобахтер». Все-таки настоящий офицер в любой обстановке выглядит офицером.

- Белая похлебка, - сказал он, улыбнувшись в короткие усы, тоже отмеченные сединой, - Ее неплохо умеют варить в Баварии. Много мяса в густом молочном соусе. Все вперемешку. Невозможно увидеть, что ешь.

Дирк улыбнулся. Он понял, о чем говорит Мертвый Майор.

- Вы имеете в виду, что у нас тут тоже все перемешано и не разберешь, что где?

- Именно так.

Сравнение было верным. Сейчас они были в самой настоящей похлебке, все составляющие которой перемешались до полной невозможности их разобрать. Германские отряды рассекли оборону на отдельные участки, но и сами были разобщены. А их постоянное передвижение мешало французам организовать продуктивные контр-действия. Для траншейной войны это состояние, названное Майором «похлебкой» не было чем-то необычным. Для штурмовых частей действия в разрозненном порядке, без привязки к ориентирам и местонахождению противников и союзников, были не в новинку. Поэтому еще со времен возникновения саперных батальонов в них набирали людей особенного склада, и основополагающими качествами для штурмовика были не выдающаяся физическая подготовка или меткий глаз, а способность действовать предельно быстро и решительно в постоянно меняющейся обстановке траншейного боя. Здесь не существовало четко очерченных позиций, направлений атаки, ориентиров и целей. Здесь бой вспыхивал непредсказуемо, в любой точке, отступление молниеносно превращалось в контр-удар, а отсутствие единой линии фронта превращало весь штурм в грызню заточенных в одном ящике крыс.

- Похлебка, - подтвердил Дирк, проверяя оставшиеся гранаты, - Хорошо сказано. И нам надо спешить, если не хотим чтобы нас кто-то отправил в пасть. Вперед, «Висельники». Привал закончен.