Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

Могущественный Гюнтер Краус разочаровал Гайсанова: простецкий мужичок в неказистой одежде, напоминающий русских селян, которые подряжались за небольшие деньги собирать хлопок в окрестностях Баку. На его фоне Мамед казался себе принцем — недаром он «слизал» наряд у «старшего брата» Скорина — костюм «Бриони», светло-сиреневую сорочку и галстук «Ланвин». Плюс властные манеры, плюс стойкий аромат «Хермеса», — выглядел он, конечно, более круто. Хотя понимал, что здесь эта «крутость» излишня, потому что ничего не стоит и даже, пожалуй, вызывает обратную реакцию.

— Речь идет о совершенно новом проекте, господин Краус, о котором еще никто не знает, — начал Мамед Мустафаевич.

Переводчица только начала перевод, а Гайсанов еще не успел закончить фразу, как «русский селянин» улыбнулся.

— «Южный поток», не так ли? — спросил он.

Гайсанов удивленно кивнул. Простота Крауса была явно преувеличенной.

— Мы хотим сделать вам заказ на проектирование и строительство магистрали. Это достаточно сложный проект…

Гюнтер Краус улыбнулся и продолжил за него:

— Четыре тысячи труб, сорок газоизмерительных станций, насосы, задвижки, измерительное оборудование… И компьютерная программа перекачки. Я ничего не упустил?

У Гайсанова отвисла челюсть. Вот тебе и уборщик хлопка! Видно, он нарочно вырядился, как клоун, чтобы притупить бдительность партнеров!

— Н-нет, все правильно, но откуда вы…

— Цена проекта такого масштаба вам известна, — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал Краус. — Шесть миллиардов евро.

Гайсанов окончательно почувствовал себя лохом. Такую сумму он никогда не произносил вслух. И конечно, она явно неподъемная для Украины!

— Боюсь, что это нереальная стоимость, — с трудом выговорил он и распустил свой знаменитый галстук. — Возможно ли ее несколько снизить?

Гюнтер Краус надолго задумался, но в конце концов взмахнул сухой ручкой:

— Вам повезло! Недавно мы разработали один проект, но он оказался невостребованным. Мы можем переработать его под ваши параметры, это будет стоить относительно недорого. Пожалуй, я могу сделать вам некоторую скидку…

— Вот и отлично! — облегченно улыбнулся Мамед.

«Стрелка» предполагалась дружеской, и хотя Хан не понимал, почему партнер не приехал к нему в офис или не пригласил к себе, но значения этому не придал. Мало ли какие обстоятельства заставляют Кучерявого маскироваться и встречаться за городом…

Без пяти два длинный черный БМВ «семерка» Ханыкова с черным джипом сопровождения съехали с шоссе и, подскакивая на колдобинах, въехали в лес по дороге, ведущей к бывшему песчаному карьеру, который теперь превратился в холодное и глубокое озеро. Летом здесь было много отдыхающих, любители природы разбивали палатки и жили по несколько дней, оставляя после себя черные пятна кострищ, горы пустых бутылок и всевозможного мусора. Но сейчас песчаный берег был пустынным, пронизывающий ветерок морщил темно-серую поверхность озера, и Хан не стал выходить, оставшись в уютном тепле автомобиля.

Ровно в два прибыл Кучерявый на столь же длинном черном «мерине», сопровождаемом черным джипом охраны.

Основные машины съехались вплотную, джипы, как и положено, остановились чуть поодаль. Хлопнули дверцы. Хан, улыбаясь, вылез наружу, застегнул куртку под горло и двинулся навстречу Кучерявому. Мягкий песок хрустел под ногами, пахло водой, свежестью, лесом. Трое охранников тоже выскочили из джипа, чтобы поздороваться с братвой Кучерявого, но его пацаны не выходили из машины. И это было странно. Как и то, что Федька имел вид хмурый, чтобы не сказать угрожающий, а в руке он держал прозрачный файл с какими-то документами. В сердце Хана закрались нехорошие подозрения, и он даже замедлил шаг, чтобы не отходить далеко от своих. Поэтому сошлись они на середине.

— Здорово, Федя! Пойдем ко мне в тачку, вискарем согреемся, — Хан протянул руку, но Кучерявый вместо того, чтобы обменяться рукопожатиями, вложил в нее свой файл.

— Спасибо, Хан, мне такой дорогой вискарь в горло не полезет!

— О чем базар, братан? — Хан повертел прозрачную папку. — Что это?

— О том, что мне впадлу пить вискарь за сорок лимонов зелени! А тебе не в падлу вместо законной доли меня бухлом угощать?! Почитай бумаги, Али!

От нелюбимого обращения Ханыкова передернуло. Но в следующую секунду произошло то, от чего его передернуло еще больше. Дверцы второго джипа распахнулись, и оттуда посыпались бойцы Кучерявого. Их было человек семь, двое держали автоматы. Такого оборота Хан не ожидал. У него было вдвое меньше людей и, может быть, два-три пистолета. В свежий запах холодного лесного воздуха вплелся отчетливый запах смерти. Через несколько минут их еще теплые тела могут оказаться в ледяной воде искусственного озера. Перед лицом реальной смерти окутывавшая Ханыкова оболочка цивилизованности лопнула и из-под нее вылезла натура бесстрашного, жестокого и безжалостного степняка.

— Ты что задумал, Федя?! — Глаза Альберта налились кровью, оскаленный рот обнажил ряд острых, желтоватых зубов. — Ты кому подлянку строишь? Или думаешь, я тебе глотку перегрызть не успею?! Успею, братан, еще как успею!

Он бросил файл на землю, придвинулся вплотную и мертвой хваткой вцепился в руку Кучерявого.

Федор дрогнул. Внешне он этого не выказал, но зрачки метнулись, веки нервно моргнули.

— Новые банки нашел? — зловеще прошипел он. — Бабло девать некуда? А про мою долю забыл начисто?

— Подожди, брателла, ты что? Крысу во мне увидел?! Ты свою долю полностью получаешь! Возьми спецов, проверь объемы прокачек, посмотри, на какую сумму мы его продаем! А ты уже валить меня собрался?!

Они яростно смотрели друг другу в глаза, и взгляды эти могли испепелить противника. В криминальной иерархии Хан располагался выше Кучерявого. И люди за ним стояли более серьезные. Но сейчас Кучерявый лучше подготовился и потому на берегу пустынного озера сила была за ним.

— Вот они, твои документы! — Федор толкнул ногой валяющийся на песке файл. — Я уже все проверил! Ты получаешь на восемьдесят миллионов больше! А я столько, сколько раньше! Как это называется?

— Почему ты считаешь мои деньги? — вконец разъярился Хан. — Газ считай. Газ!

— Газ — это способ заколачивать бабло! Я считаю бабосы!

Хан терпеливо вздохнул.

— Брат, ты просто рамсы попутал. Я сейчас тебе все объясню. Только убери своих бойцов. Иначе у кого-то не выдержат нервы, или случайно нажмут курок, и мы все тут ляжем.

Действительно, охрана с двух сторон достала оружие и держала друг друга на мушке.

Федор осмотрелся, оценил ситуацию и махнул рукой:

— Убрать волыны! Все в порядке!

Хан крикнул своим то же самое.

Оружие исчезло. Обстановка несколько разрядилась.

— Теперь послушай, — начал обьяснять Хан. — Ты получаешь свою долю с проданного газа. Так?

— Так! — мрачно кивнул Кучерявый.

— Объем продаваемого газа не увеличился. Потому и доля твоя не увеличилась. Это легко проверить.

Теперь зло ощерился Кучерявый.

— Как не увеличился? А почему твоя доля увеличилась?!

Хан снова вздохнул. Он не собирался посвящать подставного «газодобытчика» в межгосударственные тайны. Значит, надо как-то так объяснить ему ситуацию, чтобы он понял главное: никто его не обманывает. Если зарвавшийся разбойник этого не поймет, останется только один выход — ликвидация. Но вначале надо объяснить.

— Представь себе, что мы работаем с тобой в равных долях, — как опытный учитель втолковывал Хан. — Я навожу тебя на богатые квартиры, ты делаешь налет, навар делим пополам…

— С чего это вдруг? — усмехнулся Федор. — Наводчику полагается четверть. Это самое большее.

«Тупица! — подумал Хан. — Был бы ствол — вальнул бы этого борова. А там — будь что будет. Скорей всего его „шестерки“ тут же бы разбежались…»

— Хорошо, пусть так, — согласился он. — Но кроме налетов на хаты, ты еще «катаешь»[12] и угоняешь тачки. С этого навара ты тоже отдаешь мне одну четверть?

— Чего вдруг? И если с другой наводки пойду «на дело» — тоже долю не тебе отдам, а тому, кто навел!

— Молодец! — Хан с облегчением улыбнулся. — Так и тут. Мой навар на другом делается. Не на «сэкономленном» газе!

— А на чем? — Кучерявый наставил на него толстый палец с отманикюренным блестящим ногтем. — Там все ясно — вот карты, вот тачки, вот другой наводчик. А здесь — что вместо газа?

Хан тяжело вздохнул. Федька его не понимал. И даже не хотел понимать. Он вообще не мог понять, что кто-то может скирдовать бабло и не делиться с ним. И в этом была проблема Кучерявого. Потому что теперь его ожидал один конец.

— Не веришь мне, спроси у Баданца, — устало сказал он.

— Раз вы меня вместе обуваете, значит, он повторит то же самое! — выпятил челюсть Кучерявый.