Небеса рассудили иначе - Татьяна Полякова

– К сожалению, большего я сказать не могу. Идет следствие…

И пока он сидел с открытым ртом, я поспешно удалилась.

– И что теперь? – спросила я Берсеньева, садясь в его машину.

– Теперь будем ждать, когда клиент созреет. Главное, глаз с него не спускать.

– Ты спятил, что ли?! – завопила я, только сейчас оценив открывающиеся перспективы. – А если он Раису в самом деле убьет? У него сколько угодно возможностей незаметно покинуть телецентр… да и вообще… Вдруг мы лопухнемся, и он ускользнет у нас из-под носа?

– Придется рискнуть. Брать его надо с поличным, то есть с пистолетом в руках, желательно нацеленным в голову мачехи.

– А если мы этот миг провороним и он мачеху застрелит, получится, мы не только человека убили, но и подсказали преступнику, как выйти сухим из воды.

– Нужно постараться не проворонить, – лучезарно улыбнулся Берсеньев, а я буркнула:

– Авантюрист, – и добавила: – Не можем мы рисковать.

– Я – могу, – осчастливил он. – Или делай, что тебе говорят, или сама с этими убийствами разбирайся. А ко мне не лезь. Пусть твой Перфильев напрягается. Ему за это деньги платят.

Берсеньев отвернулся, не желая продолжать спор, а я задумалась. Взять Смолина с поличным очень заманчиво, а если он нас вокруг пальца обведет?

Я продолжала терзаться, Берсеньев время от времени с насмешкой на меня поглядывал.

– А вот и наш красавец, – вдруг произнес он, и я увидела Смолина, который проехал мимо на своей машине. Сергей Львович скоренько отправился следом, держась на некотором расстоянии.

Примерно час Смолин катался по городу вроде бы без всякого толка, вернулся в телецентр, но машину бросил в переулке неподалеку, а не на внутренней парковке. Минут через двадцать появился снова.

– Он повелся, – с усмешкой произнес Берсеньев. – Наш парень явно что-то задумал.

Тут мое беспокойство достигло критической точки, и я сказала:

– Надо звонить Перфильеву.

– Ты во мне сомневаешься? – хмыкнул Сергей Львович, а я только головой покачала.

– Не сомневаюсь. Но если он тетку убьет…

Теперь мы вновь следовали за Смолиным по городу, и, судя по всему, он намеревался его покинуть, а я сжимала в руке мобильный, пытаясь решить: звонить Перфильеву или нет. Здравый смысл подсказывал: звонить. И тут Перфильев позвонил сам. Я мгновенно решила, что это сигнал свыше, и завопила:

– Олег, срочно отправляй своих людей к Раисе Смолиной, пусть засаду устроят…

– Чего? – в ответ рявкнул он. – Ты какого хрена к Смолину полезла? Сыщик, твою мать. Хочешь нам всю работу завалить?

– Так вы его подозреваете? – начала я соображать, не скажу, что очень хорошо.

– Ты о тайне следствия что-нибудь слышала, юрист недоделанный?

– Олежек, родной, – перешла я на скулёж. – Очень может быть, что он едет ее убивать.

– Само собой, раз ты его и надоумила. Сегодня же отцу нажалуюсь… а сестрица? Сестрица о твоих выкрутасах знает?

Напоминание о родне вызвало острую зубную боль.

– Ой, мобильный разрядился, – пискнула я и телефон выключила.

– Следаки нас обскакали? – весело поинтересовался Берсеньев.

– Похоже, что так.

– Молодцы, не зря хлеб жуют.

– Не зря… – передразнила я. – Если б я этому олуху не рассказала про то, что Смолин-старший рукопись украл, и про все остальное… хрен бы они с места сдвинулись. Наш разговор в кафе скорее всего записывали. И Перфильеву сразу донесли.

– Ну, теперь, если Смолин старушку кокнет, замаливать сей грех тебе не придется.

– Чего делать-то? – видя, как далеко впереди маячит машина Смолина, спросила я. – Вдруг он нас заметит? Сбежит, а Перфильев на это скажет, что мы ему операцию сорвали?

– Может, и нет никакой операции… В любом случае я все хочу досмотреть до конца…

Вскоре Смолин свернул на проселочную дорогу, хотя поворот на Бережки был дальше по шоссе, километрах в пяти. Берсеньев включил навигатор и ткнул пальцем в тонкую ниточку на экране.

– Он решил подъехать к отцовскому дому со стороны леса. Внимания не хочет привлекать.

– Неужто он в самом деле… – начала я, включила мобильный и позвонила Перфильеву.

– Не лезь! – заорал тот нечеловеческим голосом.

А я взмолилась:

– Скажи только, там есть твои люди или мне старушку спасать?

– Я тебя на пятнадцать суток посажу, – пригрозил он и бросил трубку.

– И как это понимать? – поворачиваясь к Берсеньеву, спросила я. – Есть или нет?

– Продолжая следовать по шоссе, мы прибудем в Бережки раньше, чем Смолин. Но если в доме менты, нам не обрадуются.

– Надо Раисе позвонить, – озарило меня. – Предупредить, чтоб была осторожней.

Я набрала номер, услышала равнодушное «да» и затараторила:

– Раиса Петровна, это Ефимия, помните, мы встречались…

Шуршание в трубке, а потом гневный голос Олега Викторовича:

– Ты уймешься, в конце концов, или нет?

Теперь торопиться было ни к чему. Собственно, нам следовало тут же вернуться в город, но я, как и Берсеньев, любопытна. В общем, мы подъехали к дому Смолина-старшего, когда его сына запихивали в полицейскую машину. По соседству обретался Перфильев и на меня взглянул так, что, будь я к его взглядам чувствительна, провалилась бы сквозь землю. Наплевав на его недавние угрозы, я спросила, приблизившись:

– С поличным взяли? Он пытался Раису застрелить?

– Сбрендила совсем? – обиделся Олег Викторович. – Дураки мы, что ли, бабой рисковать? Встретили в дверях, сообщили, что задерживаем по подозрению в убийстве, и обыскали.

– Пистолет был у него?

– Был. Но вину этого деятеля еще доказать надо. И я уже предчувствую весь этот геморрой…

Забегая вперед, скажу, что ведомство Перфильева с задачей справилось. Смолин-младший чистосердечно покаялся в убийстве сестры «на почве личной неприязни». Отец, по его словам, очень переживал из-за ее связи с Туровым, Лев Геннадьевич пытался девушку образумить, а она вдруг начала угрожать ему пистолетом. Оружие он отобрал и сгоряча ее пристрелил. Копать глубже следователи не стали, и причина такой нерадивости была мне отлично известна: лишняя головная боль им ни к чему. А куда ж без нее, если губернатор по-прежнему к великому Смолину на чай заезжает. Если убийство Венеры и адвоката еще можно списать на грабителей, то с Лешкой все куда хуже, ведь застрелили его из того же пистолета, что и Софью. Оттого следствие и «спустили на тормозах».

Смолин-младший отправился отбывать наказание, а его отец вдруг решил пролить свет на тайну гибели Чадова. Явился к следователю в сопровождении адвоката и поведал: убила его Венера (кто бы сомневался!). Произошло это во время ссоры, и, безусловно, было случайностью, хотя сам Смолин при этом не присутствовал и может судить обо всем лишь со слов Венеры. Она ему во всем покаялась, а он, будучи влюбленным в нее практически до безумия, молчал о преступлении все эти годы. Хотя сия тайна уничтожила их отношения, и они вскоре расстались. Муки совести жестоко его терзали, и он рад наконец-то облегчить душу.

Венера ни подтвердить, ни опровергнуть этого по известной причине не может, а всерьез заниматься тем давним убийством никто не торопится. Само собой, убийство гражданской жены Чадова и его сына даже не вспомнили.

О визите писателя к следователям рассказал мне Перфильев. В городе об этом мало кто знал. СМИ помалкивали. И даже о смене руководства телецентра сообщили как-то между прочим и без объяснения причин, мол, был один руководитель, стал другой. А в официальной биографии писателя Смолина вдруг исчезли все упоминания о сыне. Но все это меня уже не волновало.

На следующий день после ареста Льва Смолина я ближе к вечеру отправилась к дому Стаса. В основном для того, чтоб поглазеть на его окна. Днем я звонила секретарше, и она сказала, что он все еще в командировке.

Только я устроилась на заветной скамейке, как услышала автомобильный сигнал и, обернувшись, обнаружила машину Берсеньева. Он приоткрыл окно и спросил:

– Ждешь?

– Он в командировке, – ответила я, мысленно чертыхнувшись.

– На работу ходит исправно. Только со служебного входа. А живет в гостинице «Старый город», восемнадцатый номер, двухкомнатный люкс.

– Откуда ты… – начала я и головой покачала.

– Отвезти тебя? – предложил Берсеньев.

– Куда?

– Куда скажешь…

– Спасибо. Прогуляюсь…

Я торопливо зашагала по улице, желая как можно быстрее увеличить расстояние между нами. В дружеском участии я сейчас нуждалась меньше всего. Значит, Стас никуда не уезжал. Просто не хотел встречаться со мной. Это не удивило. Я взглянула на часы, а потом бегом припустилась домой. Достала платье, подарок Стаса, и даже соорудила прическу. Может, вышло не как в парикмахерской, но результат мне понравился. Через час я уже была в «Старом городе». Гостиница небольшая, но отделана с шиком. Администратор, с сомнением взглянув на меня, ответила на мой вопрос о Стасе: