Небеса рассудили иначе - Татьяна Полякова

Дверь на лестничной клетке была приоткрыта, я вошла, сообщив громко:

– Это я…

Разулась, убрала пальто в шкаф и прошла в кухню-столовую. Берсеньев стоял возле плиты и что-то помешивал в кастрюльке. Подобная картина неизменно вызывала умиление.

– Пахнет волшебно, – заметила я, подходя ближе.

– Еще бы… Что ты без меня делать будешь? Никто не вразумит и даже не накормит… Мой руки и накрывай на стол.

Я вошла в гостевой туалет, вымыла руки, таращась на люстру из муранского стекла. У людей такие висят в гостиных, у Берсеньева – в сортире.

– Сколько стоит эта хрень на потолке в туалете? – вернувшись в столовую, спросила я.

– Не завидуй.

– Нет, серьезно.

– Если серьезно, понятия не имею. Всем заправлял дизайнер. Я оплачивал счета, и было их так много, что все не упомнишь.

– Дизайнер была молода и прекрасна? И лелеяла надежду здесь поселиться?

– Не то чтобы прекрасна и не так уж молода… Надежды были, но суровая реальность их развеяла. Ничего не забыла? – вопрос относился к сервировке стола, я окинула стол взглядом и кивнула:

– Ничего.

Пока Берсеньев раскладывал утку на тарелки, я без всякой пользы вертелась рядом. Он открыл бутылку вина, разлил его по бокалам, и мы устроились друг напротив друга.

– Ешь молча и восхищайся, – предупредил он.

– Так нечестно. Я любопытная девушка без намека на силу воли…

– Божественно, – сказал Берсеньев, точно нарочно изводя меня.

Я кивнула:

– Ага.

– В следующий раз хорошо подумаю, прежде чем тебя приглашать.

– Божественно, восхитительно, среди стоящих у плиты нет равных тебе…

– То-то, – кивнул Сергей Львович.

Отодвинув опустевшую тарелку, он допил вино в бокале и мне подмигнул.

– В любом преступлении важно понять мотив. С этого обычно начинают все великие сыщики…

– Само собой, «великие», – расплылась я в улыбке, но тут же ее убрала: чего доброго опять начнет дурака валять в отместку.

– В этот раз, – не обращая на меня внимания, продолжил Берсеньев, – я решил поступить иначе и прикинул: не у кого был мотив, а у кого была возможность убить всех троих и совершить покушение на Димку. И все мгновенно встало на свои места.

– И теперь ты знаешь, кто убил?

– И теперь знаю.

– А мне, наконец, расскажешь?

– Сейчас сама догадаешься. Сегодня я разговаривал с Димкой и выяснил кое-что интересное. В тот момент, когда доверенное лицо докладывало ему о первых результатах по розыску Лехиных друзей, Димка сидел в ресторане в компании своего приятеля и Смолина-младшего. Речь шла о новом проекте, которому требовалась информационная поддержка. Выслушав доверенное лицо, Димка тут же перезвонил мне. Оба эти разговора Смолин слышал. Вскоре они расстались, Димка отправился в бизнес-центр на очередную встречу, о чем Смолин был прекрасно осведомлен. Это к вопросу о возможностях. Смолин встречался с Ниловым в тот вечер, когда его убили. С ним я столкнулся у антиквара, перед тем как прикончили Венеру.

– Ты считаешь убийцей Льва Смолина? – не поверила я.

– А по-другому не складывается. Отвлекись от мотива, сосредоточься на возможностях. Он знал, где Димка, и у него было время подготовиться. Точно так же он прекрасно знал, где стоит машина Нилова, ведь на парковку они приехали вместе. Их встреча тем вечером ни у кого подозрений не вызвала. Во-первых, они друзья, во‑вторых, был повод для разговора: ведь Елисей адвокат Турова, предполагаемого убийцы единокровной сестры Смолина-младшего. А вот о чем они говорили на самом деле?

– Черт… – буркнула я. – Диктофонная запись.

– Правильно. Леха успел встретиться с Ниловым и покаяться в грехе за отдавшего богу душу каторжника. Рассказать об этом Смолину было вполне естественно. Верно? Вряд ли Нилов дал прослушать ему запись, возможно, и вовсе о ней не упомянул, возможно, даже и грех убийства с отцом Смолина никак не связал, хотя утверждать это на сто процентов не берусь. Но Смолин-младший тут же смекнул, в чем дело.

– По-твоему, отец рассказывал ему о дружбе с Дуровым?

– Ему рассказала Софья. Девчонка догадалась о тайне отца, что, согласись, было не так уж трудно, учитывая, что она видела письмо Надежды. Софья пыталась поговорить об этом с Туровым, но ему все это было безразлично. К кому ей еще обратиться? К отцу?

– К брату, – кивнула я.

– Итак, – продолжил Берсеньев. – История начинается с того, что Софья находит письмо Надежды. Проводит собственное расследование и идет к брату. Тот пытается ее вразумить, однако уверенности в том, что девчонка не наделает глупостей, у него нет. От отца он узнает, что Софья собирается приехать на дачу, и это вызывает беспокойство: предположить, о чем пойдет речь в разговоре Софьи с отцом, ему совсем не трудно. И он начинает следить за сестрой, скорее всего еще не зная, как поступить. Предупредить отца о ее намерениях или постараться поговорить с ней еще раз? Ничего не подозревающий Туров везет Софью в Бережки. Девчонка взвинчена, оба мало на что обращают внимание. Следующий за ними по пятам Смолин вскоре становится свидетелем их ссоры, Туров уезжает, Софья одна на дороге. Появление брата ее вряд ли особенно удивило. Она ведь ехала к отцу, отчего бы Смолину тоже его не навестить. Возможно, решение пришло мгновенно, хотя они могли и поссориться. Я склоняюсь к мысли, что он запихнул ее в машину, боясь внезапного возвращения Турова, а обнаружив в сумке девчонки пистолет…

– Застрелил ее, – кивнула я.

– После чего прячет тело и звонит в полицию, а потом оставляет окровавленный шарф на даче Турова. Разумеется, Смолин вне подозрений. Во-первых, пока не обнаружили труп, сам факт убийства под вопросом, во‑вторых, мотив у него отсутствует. С какой стати ему убивать сестру, если о наследстве речи нет? Но тут появляется адвокат с рассказом Лехи. Уже зная от Софьи о плагиате, сообразить, почему погибли жена и сын Чадова, совсем не трудно. Выход один: избавиться от адвоката. Простившись с другом, Смолин спускается на парковку и поджидает его возле машины. Теперь на очереди был Леха. Смолин находит его номер в телефонной книжке адвоката и отправляет СМС с его мобильного. Назначает встречу. Леха приходит, ничего не подозревая, и получает пулю. Для Смолина опять все складывается вполне удачно. В исчезновении Софьи виноват Туров, Елисей – жертва ограбления, труп Лехи еще не найден. Однако в дело вмешиваемся мы. И появляемся у Венеры. Со Смолиным-младшим они большие друзья, после нашего визита она ему позвонила и рассказала, что мы интересовались исчезновением Чадова и убийством его семьи. Вряд ли ее откровения дошли до того, что она призналась в убийстве друга юности, но об ограблении квартиры и похищении бриллиантов Смолин, конечно, знал. Встретив меня у антиквара, Левушка сразу же отправился к Венере. Богиня была напугана, ведь никакой гарантии, что Хохлов будет молчать, нет. Либо она все рассказала Смолину, либо он сам догадался, что теперь было совсем нетрудно. В результате Венера убита. Смолин навещал ее часто, и на очередной визит, даже если кто-то из соседей видел его в тот день, особого внимания не обратили. Отлучиться с работы на некоторое время для него проще простого, с уверенностью никто не скажет, где и когда он был. Особенно через несколько дней.

– А на фига было в Димку стрелять?

– С перепугу. Испугал Смолина не тот факт, что Димка нашел дружка Лехи, которому могло быть известно куда больше, чем следовало, а то, что такой человек, как Ломакин, влез в это дело. В отличие от следователя у него куда больше возможностей: от подкупа до расправы. Он отправляется вслед за Димкой, и когда тот выходит из бизнес-центра, стреляет в нашего дорогого друга. И тут уж точно никому в голову не придет заподозрить Льва Смолина. Мотив отсутствует. Мотива нет, а вот возможностей у него было сколько угодно. Куда ни плюнь, всюду он.

– Здорово, – почесала я нос. – Софью и Леху застрелили из «ТТ», в Димку стреляли из того же оружия. Это факт. Лева должен был предположить, что о наличии у Смолина-старшего пистолета следователям быстро станет известно. Допустим, никому в голову не придет беспокоить известного писателя в связи с убийством недавнего зэка или авторитетного бизнесмена Ломакина. Но есть еще убийство дочери.

– Труп Софьи могли и не найти. В любом случае совсем без риска не обойтись.

– По-твоему, Смолин-младший псих? Или мотив у него все-таки был?

– Конечно. Куда без мотива.

– Огромная сыновья любовь, которая берегов не знает?

– Вот это вряд ли. Скандал его родителю ни к чему. Но еще меньше он нужен сыночку. Папашу посадить бы все равно не смогли, срок давности и все такое… Обретался бы в своей деревеньке да книжки писал, никому не нужные. Ну, не заехал бы больше губернатор на чай… зато верная супруга рядом, хотя могла и сбежать… В любом случае жизнь, считай, уже прожита. В почете и славе. А вот сыночку без великого папы придется несладко. Не блещет он талантами. Пробовал бизнесом заниматься – не пошло. В своем кресле он только благодаря папе и оказался. Лишится его – и с привычной жизнью, где тебя уважают и ищут твоего внимания, можно проститься.