Чужой для всех. Книга 3. - Rein Oberst

— Лежебока! Вставай, прогуляемся! — крикнул Ольбрихт, разбудив водителя.

— ...А! Что? Слушаюсь, — протараторил Криволапов спросонья. Вскочил, одернул шинель. Лицо припухшее, небритое. Чуб замятый.

— На выход. Возьми автомат...

Шли по коридору старой казармы. Бросались в глаза толстые, обшарпанные стены, отвалившаяся штукатурка. Деревянный пол, давно не мастичный, серый, в чёрных писягах от каблуков, в отдельных местах прогибался от ветхости, но был чист. Из арочных кубриков тянулся спертый запах сохнущей одежды, кожаных берцев, перемешанный с солдатским потом и сигаретами. Неприятный душок не смущал. Отдыхали штрафбатовцы, чудо-богатыри, его главные помощники в операции. Дневальный отдал честь.

— Молодцы! Служба организована хорошо, — подумал Франц, удовлетворенный, как к нему подбежал дежурный.

— Вас сопроводить? — обратился сержант.

— Спасибо, не надо. Комбата не беспокойте. Мы пройдем наверх.

Гранитные ступеньки, истертые временем, привели на верхнюю площадку западной стороны форта. Она не охранялась. На восточной, возле орудий, прохаживался часовой.

Франц вытащил из футляра бинокль и припал к окулярам. День завершался. Легкая сизая дымка сгущалась, опускалась на землю. Но дорога, забитая техникой, просматривалась хорошо. Грохоча, медленно проходила колонна новой танковой дивизии. На "Пантерах" и "Тиграх" сидели штурмовики в маскхалатах с рунами СС, плотно прижавшись друг к другу. Лица молодые, даже совсем юные. Попадались лица суровые, задумчивые, пенсионного возраста. Вот она тотальная мобилизация, — пронеслось в сознании Ольбрихта. Тянулись грузовики с личным составом, тягачи с противотанковыми пушками, легкими зенитными орудиями. Немецкие дивизии после захвата Бастони, не задерживаясь, шли на запад. На развилке регулировщик с кем-то спорил и настойчиво указывал направление на Динан. Левее проходила дорога на Намюр.

Далеко с северо-запада вдруг донеслись раскаты орудийных выстрелов. В десяти километрах начинался бой. — Справятся, — подумал Франц. Генерал Фойхтингер и Скорцени предупреждены. Значит должны предпринять упреждающие меры. Согласившись с мыслью, перевел бинокль правее. Его интересовали части, идущие через Нешато. — Где же они? — терзался немецкий разведчик, пристально вглядываясь в двигающуюся колонну. Среди пехотинцев заметил огромного роста фельдфебеля, на голову выше других штурмовиков. Это был русский сержант. Да, это был сотрудник Смерш, он его признал. Где майор Шлинке? Где старший лейтенант Клебер? Где Инга Беренс?

Франц опустил бинокль, обернулся.

— Криволапов! Бегом вниз, встречай группу Смерш.

— Что? — танкист опешил, лицо побледнело. — Только не это задание, господин подполковник, — пролепетал дрожащими губами.

— Ван-ня, не трясись. Они не по твою душу. Ты находишься под моей опекой. Я тебя не дам в обиду.

Глаза Криволапова вспыхнули, грудь подалась вперед. Настроение мгновенно поменялось. Танкист выдохнул радостно: — Спасибо, Франц! Я за вас, если надо, под танк лягу.

Фамильярность денщика развеселила Ольбрихта. Он подошел вплотную к Ивану, обхватил за плечи, проронил: — Ну-ну, Ваня! Этого не требуется. Идем вместе, тамбовский волк. Не трусь.

Когда они спустились и вышли к дороге через боковой выход, колонна штурмовиков уже подходила к форту. Русский гигант, завидев крепость, словно ледокол, протаранил впереди идущих немцев, под их злое ворчание, вывел за собой группу. К ним уже спешил Ольбрихт.

Майор Киселев не ответил на приветствие немца, выдавил зло:

— Господин подполковник, вы злоупотребляете нашим доверием и нашими возможностями. Вы перегибаете палку.

— Перегибать палку — это значит тянуть на себя одеяло. Это так, майор Шлинке?

— Можете считать так! Я сказал, что мы будем вам помогать, но это не значит, что будем выполнять за вас боевые задачи. Мы и так потеряли 82 человека из числа отобранных красных офицеров. Они пали в боях под Ставло, у Бастони, Нешато. Мы доставили вам американского генерала Ходжеса, разгромив штаб 1-ой армии. Что еще вам надо? Какая муха вас укусила, что вы спешно вызвали нас?

Франц не смутился наскоком Киселева, твердо вымолвил: — Господин Шлинке, здесь не место для серьезного разговора. Мы поговорим позже. Поверьте, я рад вас видеть. Я рад, что вы добрались без приключений.

— Что вы говорите, Ольбрихт? — сорвался на фальцет Киселев. — Я не знал, что у нас не было приключений. У нас сплошные приключения. По дороге страшные пробки. В отдельных местах машины продвигаются скачками: пятьдесят метров, сто метров, еще пятьдесят. Мы потеряли всякое терпение. Близ Нешато дорогу перегородил огромный прицеп Люфтваффе, зацепивший несколько машин, в том числе и нашу. Человек тридцать безуспешно пытались высвободить эту платформу на колесах. Когда я спросил о ее грузе, то с удивлением узнал, что это запасные части к 'Фау-1'. Вероятно, их заслали так далеко вперед в надежде, что фронт уже за рекой Маас и нужно обстреливать Антверпен. Этот приказ не имеет смысла, но какой дурак забыл его отменить?

Мне пришлось вмешаться. Платформу разгрузили сотни рук, затем ее сдвинули, и она скатилась в озеро. За пятнадцать минут дорога была освобождена. Франц, я не узнаю старушку Европу. Где ваша немецкая точность и распорядительность?

— Шлинке, вы настоящий герой!

— К черту геройство! Я и мои люди сотню километров от Ставло добирались семь часов. Мы измотаны. Ведите нас на отдых, Франц. Затем поговорим о деле.

— Иоганн, конечно ужин и отдых. Но разве на войне хорошо отдохнешь? Как у вас говорят: — Делу время, а потехе час.

— Я устал! Ведите нас туда, где тепло и сытно! — рубанул Киселев. — О, перебежчик! Ты еще живой? — Офицер Смерш только сейчас обратил внимание на Ваню Криволапова, прятавшегося за спиной немца. Жесткие, ледяные глаза вперлись в побледневшее лицо коллаборациониста. Ваня вскинул шмайсер. Из группы, сделав метровый шаг, выдвинулся могучий Следопыт с пулеметом в руках. Палец лежал на спусковом крючке.

— Не трогайте его, Шлинке, — ощетинился мгновенно Ольбрихт, заслонив Ивана. — Криволапов, как и я, работаем на Москву. Проходите вперед, вы голодны.

Губы Киселева разошлись в кривой усмешке. Окинув Франца отчужденным взглядом, махнул рукой. — Ладно! Пусть живет пока, выродок. Дальше посмотрим...

После ужина и небольшого отдыха разведгруппы, Франц пригласил офицеров Смерш и командование штрафбата в канцелярию на совещание. Русские осознавали, что разговор будет серьезный. Помощник фюрера встречался только в экстренных случаях.

Новосельцев и Клебер сидели тихо, готовы были внимательно слушать немецкого патрона. Коноплев, впервые присутствующий на подобном совещании, с любопытством поглядывал на Ольбрихта и Шлинке, мысленно сравнивал их, видя явное соперничество. Он догадывался о сомнительном немецком происхождении Шлинке, понимал откуда могла прилететь эта птица.