Любимая мартышка дома Тан - Мастер Чэнь

Я часто думал, глядя на него, не приходилось ли ему столкнуться в битве если не со мной, то с кем-то из моей семьи. И даже — а не был ли он на одной пыльной вечерней дороге… И жуткое ржание коней начинало звучать в моей голове.

А Халид, завидев меня, как-то заметно грустнел, видимо, размышляя о том, какая странная штука жизнь, как это удивительно, что он не может воткнуть в меня первый попавшийся кусок железа, — он-то хорошо знал о моей роли в недавних событиях в халифате, а значит, и в его собственной судьбе.

Но сейчас Халида вблизи не было видно. А вот юноша, которого я сначала принял за призрак молодого Рокшана… это был просто конюх, но что-то в его облике было до странности знакомым. И неуместным здесь.

Великолепно. Кажется, на моей доске появилась новая — и немаленькая — фигура.

Я подошел ближе. Взял успокоившегося белого красавца за уздечку, погладил по черной щеточке подстриженной гривы, повернулся к юноше. Он как-то судорожно и неумело поклонился.

— Осторожно, — сказал я ему, — Люди «народа даши», как их тут называют, известны тем, что не кланяются никому. Так, так… Халид не падает в обморок от того, кто у него работает конюхом?

— А он у нас не из пугливых, — с равнодушной усмешкой отозвался юноша. — И потом, я прибыл сюда целых три дня назад, Халид уже начинает привыкать.

Я бросил на него взгляд: не то чтобы в роли конюха он выглядел странно — штука была в том, что прочие конюхи старались держаться от него как можно дальше.

Юноша, с лицом темно-оливкового цвета и большими, остро-любопытными, темными глазами, принялся довольно сносно делать вид, что показывает мне жеребца и рассказывает о его статях. Хотя на самом деле его интересовали несколько другие вещи:

— Увидел поле лишь краем глаза. Ваше мнение, Маниах?

— Всадники сидят в седлах как мешки. Ну, лучшие в мире стрелы, как известно, у дома Тан, но вот тут я увидел новые оперения у стрел, довольно интересные — свистящие, как у тюрок? Будем разбираться. Так, что там еще — луки те же. Копья только для парада. Гвардейцы явно не чувствуют друг друга, все время озираются на соседа, пытаясь подровняться. Идеально смотрятся только первые ряды. Жирные, пыхтящие воины. Да и все эти маневры отрядов пехоты и конницы — не для боя, а для цирка. Я только что от Ань Лушаня, с границы. Один удар его пограничников — и эта толпа смешает ряды и побежит. А толпа в пятьдесят тысяч бегущих гвардейцев — это большое несчастье. Мой вывод: столица империи беззащитна.

Юноша посмотрел на меня с искренним интересом, потом уронил:

— Ну, это уже забота императора… А наша забота другая. Мы прочитали ваши послания.

— И настолько заинтересовались, что вы собственной персоной понеслись сюда в этом странном костюме?

— А мне нравится переодеваться, — объявил юноша. — Я это и дома часто делаю, брожу по городу, когда стемнеет. Многое удается увидеть. Вот сейчас, например, я вижу вас, Маниах. А я не был уверен, что мне это удастся.

— Хотели узнать, не сижу ли я в тюрьме и не пишу ли вам письма под чью-то диктовку? Пока нет. Хотя каждый мой шаг уже под наблюдением. И куда бы я ни вышел, появляется вторая тень. Но писать пока не мешают.

— Ну-ну, — сказал юноша, нимало не впечатлясь. — Так, теперь самое главное: сроки начала похода?

— Не раньше весны. То есть через полгода. И вообще сам император еще ничего не решил.

— Численность неизвестна?

— Не все сразу. Узнаем. Но не меньше ста тысяч — наверняка.

— Забавно, — сказал юноша. — Не хочу огорчать вас, Маниах, но наши прежние договоренности с Самаркандом в такой ситуации могут измениться. Придется посылать в ваши края новую небольшую армию. И решать, кто и как будет ее кормить. Понимаю ваше огорчение. Не то чтобы и нас это очень радовало… Но это не все. Если вам интересно, то армия Куфы уже почти не существует. Наша гвардия нужна нам самим. А слать вам остатки дамасского войска — во-первых, их не больше одиннадцати тысяч, а во-вторых, не очень-то нам уютно будет, если они разместятся так далеко от Круглого города. Лучше бы держать этих ветеранов поближе к себе. И не одним кулаком, а в нескольких разных гарнизонах. Зачем нам сейчас новый великий полководец в трех месяцах пути от столицы? Так, что еще там у нас есть… Тысяч десять еще можно наскрести. Делайте выводы, Маниах.

Ничего другого я и не ожидал, но услышать все это было, если честно, довольно страшно. Если бы тот же Чжоу знал, что на пути Великого западного похода практически пустота… А ведь он вполне может это в конце концов узнать.

— Кое-что я тут смогу, если повезет, сделать, — сказал я, оглядываясь как можно более незаметно. На нас, впрочем, никто не смотрел. — Например, просто задержать полководца в его ставке. Он очень недоволен всей этой историей, по очевидным причинам. А еще я могу попробовать поссорить его с двором еще больше. Вплоть до… Вот что: если в империи начнутся события… ну, скажем, мятеж… — Юноша с интересом поднял брови и радостно улыбнулся. — … как вам нравится идея договора с императором о помощи? Присылка ему отряда воинов в залог дружбы? Признание вашей с ним границы, между прочим?

— Ну, — сказал он. — Что ж… Граница как граница. Она и так чересчур далека от Круглого города. Пусть уж будет как есть. Где-то же надо и остановиться.

На аллее показались новые фигуры, буквально несшие под руки ковыляющего Халида аль-Бакра.

— Прощайте, Маниах, — быстро и равнодушно бросил мне юноша.

Я улыбнулся ему и похлопал белого жеребца по вычищенному боку.

Не знаю, сколько продержится эта граница — десять лет или сто. Знаю только, что юноша из Круглого города решил вопрос о ней за одно мгновение.

Игра шла отлично.

А вечером предстоял еще один спектакль для ведьмы Чжао. И главной информацией, которую Меванча должна была донести до братца Аня, было предстоящее приглашение полководца императором в столицу. И это не было выдумкой.

Узнал я об этом всего день назад.

Первый осенний месяц был временем праздников и любви.

Маленький Ван, известный, наверное, всей округе как неженатый и очень милый юноша, все время подвергался атакам девиц, подстерегавших его у нашего подворья. Проходя мимо, я слышал обрывки его нежнейших бесед: «А почему такая красивая девушка ходит пешком?» — «А потому, что нет достойного юноши, который подвез бы ее». Я усмехался и не мешал.

Но в тот день Вану и всем нам было не до его девиц. Потому что первую даму империи гуйфэй Ян, изобретавшую все новые поводы, чтобы увидеться со мной, ожидали в один из теплых осенних дней — как раз накануне императорских маневров — в «Золотом зерне».