Тайна голубиного пирога - Джулия Стюарт

– Так почему ты решила хранить мухоловную бумагу в своей комнате?

Поглощенная одновременной варкой яиц, риса и пикши, отвлекаемая вертящейся под ногами ежихой, Пуки, недолго думая, выложила правду.

– Чтобы выглядеть лучше, мэм, – ответила она, не оборачиваясь.

– Лучше? – недоверчиво переспросила принцесса.

– Это средство для красоты, о нем мне когда-то рассказывали немецкие служанки, – сказала Пуки, поднимая крышку медного судка для варки рыбы и заглядывая внутрь. – Они подолгу держат мухоловную бумагу в отваре бузины, а потом наносят получившийся раствор на лицо, прикладывают намоченный им носовой платок, чтобы улучшить цвет кожи.

– Ты уже делала это раньше? – спросила принцесса.

Пуки продолжала перемешивать рис.

– Нет, мэм. Я попробовала это средство в первый раз.

Минк села за кухонный стол, радуясь такому простому объяснению.

– Так почему ты не сказала об этом следователю? На мой взгляд, это вполне понятная причина.

Наступила пауза.

– Из-за вас, мэм.

– Из-за меня? – удивленно посмотрела на служанку принцесса.

– Вы бы заинтересовались, почему я хочу стать красивее, мэм.

Через мгновение Минк озарила догадка.

– У тебя появился поклонник? – спросила она, встав из-за стола.

Единственным звуком, раздавшимся в ответ, был стук ударившихся друг о друга вареных яиц.

– Не одни только хозяйки влюбляются, мэм, – ответила через плечо служанка.

Принцесса уперлась руками в бока. Ей вдруг пришло в голову, что ухажер Пуки мог иметь отношение к отравленному пирогу.

– Этот твой друг заходил на кухню? – спросила Минк сердито.

Служанка кивнула:

– Как-то я испекла фунтовый торт[32] и пригласила его попробовать. Это случилось лишь однажды.

Минк прошлась по кухне.

– Тебе хорошо известно: поклонникам служанок вход в дом запрещен. Мой отец никогда этого не позволял. Этот таинственный незнакомец посетил тебя до или после того, как ты пекла пироги из голубятины? – спросила принцесса, повысив голос.

Пуки продолжала возиться со своей стряпней.

– Он зашел после дознания, мэм, так что виновником смерти генерала он быть никак не мог.

Принцесса сложила руки на груди, глядя на служанку, которая все еще стояла спиной к ней.

– Мне кажется, что именно этот человек и был причиной твоей загадочной прогулки, когда ты готовила пироги. Не назовешь ли ты его имя?

Пуки обернулась, сжимая в руке деревянную ложку.

– Это продавец водяного кресса, мэм, – пробормотала она.

Принцесса подошла к окну и выглянула наружу:

– По крайней мере, это объясняет, почему наша кладовая полна кресса. Думаю, я должна радоваться, что ты не влюбилась в продавца мяса для кошек, а то она была бы завалена кониной до самого потолка. – Минк повернулась к служанке. – Итак, что ты нашла в нем привлекательного?

Пуки опустила глаза к полу:

– У него красивые глаза, мэм. – Сделав паузу, она добавила: – И он говорит, мои ноги как раз подходящего размера.

Принцесса вздохнула.

– И насколько серьезна эта любовь? – спросила она.

Служанка посмотрел на нее.

– Я не путалась с ним, мэм, только гуляла, – сказала она.

– Ну, слава богу, свадьбы в обозримом будущем не намечается. – Принцесса скрестила руки на груди. – А может, ты хочешь открыть мне еще что-то, раз уж у нас пошел такой разговор?

Горничная кивнула.

– Итак? – спросила Минк.

– Я сожгла рыбу, мэм.

Принцесса закрыла выходящую в сад дверь и быстро пошла через Чащобу, игнорируя восхищенные взгляды приехавших на экскурсию джентльменов. Но не только они обратили на нее внимание. Несколько обитателей дворца посмотрели ей вслед, когда она миновала Кошачий угол. Даже те, кто работал в Тайном саду, оторвали глаза от своих клумб. Пересекая Прудовой сад, Минк вспомнила о пикнике и пожалела, что вообще на него пошла. У нее все сжималось внутри при мысли, чем он обернулся для Пуки. Шагая по направлению к Большой лозе, девушка думала о спорах между генералом и садовником, свидетелем которых оказался Корнелиус Б. Пилгрим. Она не знала, связаны как-то эти разговоры со смертью генерала или нет, и даже не была уверена в том, что они действительно имели место. Странно, конечно, что мистер Траут захотел присутствовать на дознании. Принцесса подозревала, что за этим стоит нечто интригующее.

Минк остановилась, чтобы прочесть прибитое к двери теплицы объявление, гласившее: «Служителю, показывающему лозу, разрешено взимать небольшую плату». Тихонько войдя внутрь, она остановилась позади барьера, разглядывая знаменитое растение. И тут принцесса увидела короткие крепкие ноги Томаса Траута, который стоял на лестнице, отрезая побег одной из ветвей, зацепившийся за деревянную раму под самой крышей. Садовник наклонился, посмотрел на нее и, не снимая перчаток, почесал аккуратные усы кончиком пальца. Гостья сразу же достала кошелек.

– В этом нет необходимости, ваше высочество. Объявление для экскурсантов.

Виноградарь возобновил работу, извинившись, что не может прервать ее, и объяснил, что лоза становится длиннее почти на дюйм в день. Он должен регулировать этот рост, поскольку она дает больше побегов, чем может поместиться в теплице. Эта лоза сорта «черный Гамбург» была посажена в шестидесятых годах восемнадцатого века Ланселотом Брауном по прозвищу Умелый, чтобы обеспечивать виноградом стол Георга III. Она выращена из черенка лозы, взятой в поместье Вэлентайнз в графстве Эссекс, и ее ветви в настоящее время раскинулись на площади более двух тысяч квадратных футов.

– Некоторые утверждают, что лоза выросла такой большой потому, что ее корни попали в выгребную яму и питались нечистотами. Но это чепуха. Просто удачно выбран сорт, – сказал садовник.

Каждый сентябрь лоза дает урожай более чем в тысячу гроздей. Виноград поставляется королеве, которая, как правило, отсылает часть его в больницы.

– Здешние постояльцы тоже норовят полакомиться. Так что, когда время экскурсий заканчивается, мне приходится закрывать дверь на замок, а то тут ничего не останется.

Минк окинула взглядом лозу.

– Это большая ответственность – ухаживать за таким историческим растением, мистер Траут, – заметила она. – По-моему, работа садовника из числа наиболее важных во дворце. Не знаю, как вам это удается. Я бы на вашем месте ночами не смогла спать. Надеюсь, вас ценят здесь по достоинству.

Томас Траут вдруг опустил руки и взглянул на нее сверху вниз:

– Они понятия не имеют, какой это адский труд, мэм. Вы не поверите, сколько пыли поднимают здесь посетители. Им следовало бы рассматривать лозу через стекла теплицы, но никто меня не слушает. В праздничные дни сюда приходят около десяти тысяч человек, все толкаются, протискиваясь в обе стороны через эту дверь.

Виноградарю также приходилось следить, чтобы не появились вредители. С ними он боролся, нанося зимой на лозу размягченное мыло, пропитанное никотином. Другой бедой была мучнистая роса, которую он устранял, опрыскивая растение серой. Кроме того, требовалось приглядывать за своенравным котлом, который грел воду для труб отопления теплицы и угрожал взорваться в любую минуту.

– Но знаете, что не дает мне спать по ночам? – спросил Траут, спускаясь с лестницы, и, не дожидаясь ответа, сказал: – Крысы. Ничто не выгоняет их из нор быстрее, чем голод. Если хоть одна проникнет сюда, чтобы полакомиться виноградом, все кончено. Я однажды видел, как они грызли пальцы ног у статуй Марса и Геракла в Тайном саду, – ведь свинец сладкий на вкус. – Он указал на угол теплицы. – Видите стебель лозы? Он имеет тридцать восемь дюймов в окружности. Крыса перегрызет его раньше, чем вы успеете произнести слова «гамельнский крысолов»[33]. А разве станут нанимать крысолова те, кто управляет дворцом? Нет, они на такие расходы не пойдут. И что же эти люди предлагают мне взамен? Лорда Слаггарда, самого ленивого кота, которого я когда-либо имел несчастье кормить. Да он скорее позволит крысе завязать его усы узлом, чем встанет и погонится за ней.

Томас Траут взглянул на свои карманные часы:

– Если позволите, мэм, я бы запер теплицу, чтобы сходить домой выпить чашку чая перед тем, как дворец откроется для посетителей. – Он посмотрел сквозь листья вверх, на небо. – Судя по моему пиявочному барометру, сегодня пойдет дождь, который, надеюсь, отпугнет некоторых визитеров.

– Пиявочному? – переспросила принцесса.

– Он сделан по образцу изобретенного доктором Мерриуэзером «предсказателя бурь», показанного на Великой выставке, – объяснил садовник.

Этот прибор, с виду напоминавший индийский храм, состоял из двенадцати сосудов с водой и пиявкой в каждом из них, которая, вылезая в преддверии непогоды, задевала звонкий колокольчик.