Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре - Евгений Елизаров

Но оставим в стороне то главное, что занимало греческих воспитателей, – чисто военную подготовку, которая, конечно же, не ограничивалась «воспитанием тела». В действительности она демонстрирует лишь видимую поверхность вещей, подлинное же существо скрывается в другом – в особой направленности культуры.

Всякая культура начинается с образования, и мы помним, что в курсе античного ключевые позиции занимали гуманитарные дисциплины, в первую очередь то, что в современных школах относится к родному языку и литературе. Углубленное изучение этих предметов сыграло совершенно исключительную роль не только в истории Греции и Рима, но и в истории всей Европы, а значит, и в мировой истории вообще. Если проникнуть в самое существо вопроса, мы обнаружим, что поступательное освоение родной речи воспитывало особую дисциплину коммуникации. Дисциплина же последней предполагает в первую очередь формирование единой нормы реакции на знак. То есть ставит своей целью выработать единое понимание знака, единое время ответа, наконец единую форму последнего.

Все это способствует более тесному сплочению полиса, высокая же степень сплоченности обеспечивает преимущество в соревновании с другими народами. Кроме прочего, и на поле боя. Так что не только военно-техническое превосходство Запада предопределило его господство в мире – огромную роль сыграла именно способность к сплочению и самомобилизации. Не исключено, что правильней было бы сказать по-другому: не столько первое, сколько вторая. А следовательно, формирование жесткой дисциплины коммуникации у новых граждан давало огромное преимущество Греции и Риму, перед своими противниками, поскольку с раннего детства приучало к синхронным согласованным действиям в составе единой команды. Кроме того (но не в последнюю очередь), приучало их к единомыслию, что является обязательным для тесного национального сплочения.

Уже Греция формирует обязательный образовательный стандарт, который в средние века примет форму тривиума: грамматика, риторика, диалектика. Именно этот стандарт ляжет в основу всей системы европейского образования (само понятие «тривиальное знание» относится к этому циклу). Он будет сохраняться вплоть до недавнего времени, и в России эту традицию прервет только введение ЕГЭ. Освоение стандарта будет способствовать развитию самостоятельной мысли, ориентированной прежде всего на значимый для всех результат.

Кстати, не следует видеть в дисциплинах тривиума подобие тех, которые сегодня изучаются в высшей школе и на специальных курсах повышения квалификации (ведь если о грамматике ребенок узнает за школьной партой, то о риторике и диалектике – лишь на вузовских лекциях). Простая аналогия с современностью позволяет понять существо старого образования. Сегодня в начальных классах школьники учатся правописанию. Освоение этого искусства демонстрируется способностью безошибочно написать диктант. Этот уровень культуры может быть отнесен к основам грамматики. Следующая ступень – это умение самостоятельно изложить мысль (пусть поначалу чужую). Усвоение подтверждает способность к написанию изложения. Этот уровень может быть отнесен к началам риторики. Наконец, основы логики и диалектики вырабатывают способность порождать, формулировать и отстаивать свою собственную мысль и, разумеется, опровергать чужую. Демонстрацией этой способности предстает сочинение. Разумеется, прямая параллель невозможна, время изменило многое, но общее направление воспитания вырисовывается с достаточной отчетливостью.

Сегодня, как и в античности, во «взрослой» жизни, человеку предстоит демонстрировать свое умение мыслить куда более сложными вещами, нежели школьные изложения и сочинения. Но и во взрослой жизни не все овладевают доступными школьнику ступенями: «Знаю, но не могу сказать» остается распространенной формой ответа даже на вузовских экзаменах. Таким образом, обнаруживается, что освоение тривиума и сегодня представляет собой тяжелый труд.

Высокая дисциплина коммуникации и культура рационального мышления – вот что составило основу античной системы воспитания и социализации. Поэтому можно сколько угодно иронизировать над monsieur l’Abbé, но все же не следует забывать о том, что школьный учитель Тиртей стал одним из создателей непобедимого спартанского воинства, и что «железный канцлер» Бисмарк отдавал честь победы в той решающей битве с Австрией, которая позволила воссоздать германскую государственность, школьному же учителю Пруссии. (Правда, мысль о том, что генеральное сражение выиграл прусский школьный учитель приписывается Бисмарку ошибочно. В действительности автор выражения – профессор географии из Лейпцига Оскар Пешель (1826–1875), и в оригинале его фраза звучит несколько иначе: «Народное образование играет решающую роль в войне <…> когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем»[309]. Однако ошибка в указании автора нисколько не умаляет значимости самой мысли.) В силу этого и контекст настоящего исследования не может обойти те ценности, которые государство, вторгаясь в самые интимные измерения социализации, начинает прививать своему гражданину в первую очередь. Их сердцевина в философской форме выражена уже приводившимся суждением Аристотеля о том, что с самого часа рождения одним (эллинам) назначено быть господами, другим (варварам) – рабами. В возвышенной поэтической – стихами Вергилия:

Смогут другие создать изваянья живые из бронзы,Или обличье мужей повторить во мраморе лучше,Тяжбы лучше вести и движенья неба искуснейВычислят иль назовут восходящие звезды– не спорю:Римлянин! Ты научись народами править державно —В этом искусство твое! – налагать условия мира,Милость покорным являть и смирять войною надменных![310]

В бесхитростной же солдатской прямоте она выражена спартанским обычаем, о котором упоминает Плутарх: «Они заставляли илотов пить несмешанное вино, а потом приводили их на общие трапезы, чтобы показать молодежи, что такое опьянение. Им приказывали петь дрянные песни и танцевать смехотворные танцы, запрещая развлечения, подобающие свободному человеку»[311] – и все для того, чтобы показать господину по природе его отличие от самой природы раба.

Таким образом, само содержание и масштаб задачи, которая стоит перед воспитанием новых поколений, заставляет социум брать ее на себя, вытеснять из межпоколенной коммуникации родителя и ставить на освобождающееся место сертифицированного им посредника. Только благодаря этому прививаемые ценности стали способны поставить в строй не одно тело гражданина, но и его душу. Именно это обстоятельство давало решающее превосходство на поле боя. Ни один народ Востока не знал ни такой дисциплины коммуникации, ни такой рациональности и ориентированности на практический результат сознания, ни такого уровня национальной сплоченности. Не случайно он за два с лишним тысячелетия так и не научился противостоять военно-политическому напору Запада.

Выводы

1. Патриархальная семья формирует основу социума. Это род еще не специализировавшейся клетки в структуре не вполне развитого организма. Она порождает его экономику, становится краеугольным камнем его политической, военной структуры, создает ключевого потребителя культуры, вынашивает в своем же лоне ее творца, и тем сообщает импульс ее развитию. Она несет в себе всю полноту информации о социуме, весь код его жизнедеятельности, и, как стволовая клетка, в случае необходимости способна воссоздать любой его орган.

2. Но и социум, вторгаясь в жизнь патриархальной семьи, по-своему изменяет семью и ее быт. Диверсификация деятельности и сопровождающая ее диверсификация культуры не могут не повлечь за собой разложение патриархальной семьи, ее специализацию. Это приводит к тому, что содержание информационного кода жизнеобеспечения социума дробится на части и перерастает ее возможности. Единственным носителем, суверенным субъектом культуры становится сам социум.

3. Между тем по-прежнему исполнителем всех инициаций социума остается индивид. Это обстоятельство порождает проблему эффективной коммуникации между ним и интегральным субъектом культуры.

4. В условиях специализации семьи механизмы межпоколенной коммуникации исчерпывают свои возможности и оказываются не в состоянии обеспечить преемственность культурного наследия, на их месте должны встать принципиально иные. Именно ими становятся те учреждения, которым предстоит сформироваться в составе социального института и о которых речь впереди.

5. Вместе с тем вторжение во внутрисемейную жизнь, появление системы надсемейных ценностей, централизованного контроля и специализированного механизма межпоколенной коммуникации означает не столько исчезновение патриархальной семьи (как социо-культурная реальность она продолжает существовать еще долгое время), сколько перестройку самого социума по образцу единого сверхбольшого «дома-отечества».