Британия - Саймон Скэрроу

– Легату необходимо сообщить о планах врага, и никто лучше меня не справится с этой важнейшей задачей. Вот почему я должен уехать, а ты – остаться и возглавить оборону форта.

Фортун бросил на него унылый взгляд и тут же опустил глаза:

– Господин, я не уверен, что буду подходящим командиром в такой ситуации. Возможно, вам следует выбрать кого-то другого.

Макрон сердито нахмурил брови и ткнул пальцем в толстое брюхо Фортуна:

– Заткни пасть. Выбора нет. Я приказываю тебе взять командование фортом на себя, и ты должен выполнить приказ. Ты понял? Проклятье, ты же центурион. Веди себя соответственно. Эти люди будут смотреть и рассчитывать на тебя. И ты выполнишь свой долг и поведешь их за собой. От тебя зависят их жизни. Как и твоя собственная, Фортун. Мы все связаны друг с другом. Разница лишь в том, что офицеры должны вести за собой людей и показывать им пример. Так что ты будешь отдавать приказы, поведешь легионеров и, если потребуется, умрешь во главе своих людей.

Фортун поморщился, а Макрон замолчал, разочарованный отсутствием отваги в центурионе. Нет, его не следовало пугать. Нужно найти другой подход. Возможно, Фортуна необходимо поддержать. Макрон заговорил мягче:

– Послушай, ты не случайно стал центурионом. Тот, кто принял это решение, имел на то уважительную причину. Я достаточно долго был солдатом, чтобы понимать: такие люди всегда сражаются в первых рядах, а отступают последними. Ты должен быть смелым, Фортун. Твоя задача состоит в том, чтобы напугать своих людей не меньше, чем врага. Может быть, ты забыл, как это делается, но пришла пора вспомнить. И ты справишься. Ты должен. – Он помолчал и заставил себя улыбнуться: – Конечно, тебе придется пробежать несколько лишних кругов по учебному плацу, прежде чем ты сумеешь перегонять своих парней!

Фортун прищурился:

– Вы хотите сказать, что я толстый, господин ко-мандир?

– Ну, я не стану утверждать, что ты худой.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом на лице Фортуна появилась улыбка, и оба рассмеялись.

– Значит, ты остаешься за главного. Присмотри за моим фортом, центурион.

– Есть, господин. Я сделаю все, что в моих силах.

– Ничего другого я от тебя и не жду. И если тебе потребуется совет, обратись к Диомеду. Он хороший солдат и когда-нибудь станет центурионом. Тебе следует к нему прислушиваться.

– Я буду об этом помнить, господин командир.

– Хорошо.

Макрон хлопнул центуриона по плечу и начал подниматься по лестнице на башню, скрипя зубами всякий раз, когда ему приходилось сгибать раненую ногу. Он слегка вспотел, когда взобрался на самый верх и подошел к крепостным зубцам. Там оперся о парапет и указал на башни над воротами.

– Я знаю, что наш интендант не любит, когда мы устанавливаем артиллерию в зимние месяцы – холод и влага портят снаряжение, – но тебе следует поставить по метательной машине на каждую башню. Они и катапульты вселяют в варваров ужас. В особенности когда это огненные стрелы. Ты бы только посмотрел на них, Фортун, – огонь, падающий в их ряды с небес, вспышки пламени и разлетающиеся во все стороны искры… С этим ничто не может сравниться. Используй их, как только появится враг. Ну а если они преодолеют ров и доберутся до стен, все решат холодная сталь, грубая сила, мужество и хорошая подготовка. Именно она дает нам преимущество в борьбе с врагом, так что постоянно тренируй своих людей, нагружай их по максимуму. В тот момент, когда человек думает, что его силы подошли к концу, он находит в себе новые резервы, дающие возможность выдержать любые испытания.

– Да, господин.

Макрон посмотрел центуриону в глаза и протянул руку. Они сжали предплечья друг друга, и Макрон удовлетворенно кивнул:

– У тебя получится, Фортун. Верь мне.

– Благодарю вас, господин. Я не подведу.

– В противном случае я съем твои яйца на завтрак.

Фортун рассмеялся, и его толстые щеки затряслись. Потом он помрачнел:

– Если на нас нападут, это будет означать, что легат разбит?

Макрон немного подумал и пожал плечами:

– Победа или поражение Квинтата не имеет значения. Ты должен защищать форт до последней возможности, пока не придет помощь или враг не выдержит и сам не уйдет в горы. Все остальное тебя не должно интересовать.

– Да, командир. Я понимаю.

Макрон заметил, что опцион Пандар уже вывел отряд всадников к воротам, и выпрямился:

– Мне пора. С этого момента ты командуешь гарнизоном. Я оставляю форт в твоих руках, центурион.

Фортун откашлялся:

– Есть, командир.

Они спустились с башни в тот самый момент, когда к ней подъехали Пандар и остальные. Макрон оглядел «Кровавых воронов» и последнего новобранца, великана Лома. Тот вел на поводу скакуна Макрона. Как и у всех остальных лошадей, в седельных сумках лежал запас пищи и минимум снаряжения, которое требовалось центуриону, чтобы отыскать легата Квинтата. Он встал возле своего коня, держа в одной руке поводья и трость, другую положил на рожок седла. Затем попытался одним движением вскочить в седло, но раненая нога отказалась подчиняться, и он не сумел даже оторваться от земли. Макрон тихонько выругался – его смутила необходимость обращаться за помощью, однако он скрипнул зубами и прорычал Лому:

– Помоги мне!

Гигант отпустил поводья, подставил руки под здоровую ногу Макрона и, словно ребенка, забросил командира в седло. Центурион проворчал слова благодарности, поправил плащ и устроился поудобнее.

– Открыть ворота!

Иллирийцы поспешили снять блокирующий брус и распахнули ворота, и косые солнечные лучи залили форт ярким сиянием. Макрон ударил каблуками по крупу коня и направил его вперед. Пандар приказал остальным сесть в седло, и они выехали из форта вслед за центурионом. Через мгновение ворота форта захлопнулись, и центурион услышал, как брус с грохотом встал на место. Макрон оглянулся и увидел на башне массивную фигуру Фортуна. Новый командующий фортом помахал им рукой, Макрон кивнул в ответ и поскакал в сторону Медиоланума по узкой тропе, петлявшей между холмами, расположенными к северу от форта, вслед за ушедшим далеко вперед войском легата Квинтата.

Макрон поморщился. Он постарался сесть так, чтобы большая часть нагрузки приходилась на здоровую ногу, и заставил себя не обращать внимания на боль в другой. Вскоре тревога исчезла, и он задумался о том, как поскорее найти легата и спасти от опасности своих друзей и Катона, пока они не попали в западню, приготовленную врагом.

В течение двух дней они скакали, стараясь выжать из своих коней максимум, переходя с рыси на шаг и обратно, когда это позволяла тропа. Макрон считал, что нет смысла двигаться скрытно – он рассчитывал, что надежные клинки и яростная решимость помогут им победить, если они наткнутся на вооруженных варваров. Они миновали несколько деревень, расположенных в долинах, огибая их так, чтобы у обитателей не возникало желания начать преследование. Пассивность врага лишь усиливала тяжесть на сердце Макрона – он уже не сомневался в том, что варвары собрали всех своих воинов, чтобы напасть на колонну римлян и захлопнуть западню.