Полное собрание сочинений. Том 1 - Толстой Л.Н.

— Ахъ, да, объ тебѣ съ милой улыбкой очень разспрашівали, отчего тебя не видно, и заботились о томъ, что перейдешь ли ты, какъ бы не помѣшалъ тебѣ Шмерцъ. Ужь откуда она это знаетъ, удивительно, прибавилъ онъ, замѣтя, что Володя конфузится.

— Вѣрно этотъ дуракъ, нашъ покровитель, по всему городу благовѣститъ, прибавилъ Володя — вѣдь ему только и занятiя, что о насъ говорить».

[83] — Что ты на него такъ сердитъ? Нѣтъ, онъ славный. Однако послушай, нынче еще дѣнь можно еще жуировать. При этомъ онъ взялъ со стола тетрадки Володи и отодвинулъ ихъ подальше. «Поѣдемъ по пунктамъ, пожалуйста, и М. съ нами поѣдетъ», сказалъ онъ, обращаясь ко мнѣ. — У него была такая удивительная веселость, что хотѣлось всегда участвовать въ ней, и притомъ онъ и самъ не понималъ веселости иначе, какъ avalanche.99 Кого бы онъ не встрѣтилъ, онъ всякаго звалъ и, перемѣняя интонаціи, говорилъ «пожалуйста, поѣдемъ» до тѣхъ поръ, пока дѣйствительно находилъ настоящую и убѣждалъ. Но когда онъ обратился ко мнѣ, я былъ въ самомъ дурномъ расположенiи духа. Слушая ихъ веселый, беззаботный разговоръ, мнѣ въ душѣ было имъ завидно, но я, сколько не пробовалъ, не могъ и не умѣлъ такъ волочится, какъ они, и поэтому въ эту минуту бѣсъ научалъ меня презирать ихъ веселость, и что какъ они мною мало занимаются, такъ и мнѣ надо мало заниматься ими и идти въ свою комнату, но я не уходилъ. Надо замѣтить еще, что я такъ же какъ и они, былъ влюбленъ почти во всѣ пункты, но не могъ дѣйствовать такъ же, какъ они, потому что сталкивался бы вѣздѣ съ братомъ, а братъ меня такъ хорошо понималъ, и я его, что это столкновеніе было бы намъ непріятно. Поэтому, когда онъ обратился ко мнѣ, я сконфузился и отвѣчалъ, что «нѣтъ». Онъ былъ человѣкъ понимающій, поэтому не продолжалъ настаивать, сообразивъ, что это предложеніе мнѣ непріятно, но ежели бы у него спросить, почему оно мнѣ непріятно, онъ вѣрно ошибся бы и сказалъ, что я Филоссофъ и не люблю этихъ вѣщей.

— Удивительно, я не знаю у него ни однаго пункта, прибавилъ Володя, можетъ быть и есть таинственный какой нибудь, но мнѣ до сихъ поръ неизвѣстенъ.

Мнѣ опять было больно, что сказалъ Володя, тѣмъ болѣе, что я зналъ, что онъ не сказалъ [84] бы этаго, ежели бы мы были съ нимъ съ глазу на глазъ. Я увѣренъ былъ, что онъ, хотя темно, но понималъ отчасти причину моей филоссофіи. Отчего это, я не разъ замѣчалъ, между людьми, которые другъ друга хорошо понимаютъ, говорятся въ обществѣ такія вещи, которыя наединѣ не скажутъ ни за что другъ другу? Поговоривъ еще и довольно подробно о разныхъ пунктахъ, они сдѣлали расписаніе порядка, по которому слѣдовало нынче отправляться по пунктамъ, слѣдующее. Прежде ѣхать къ Корамъ, но зайдти нельзя, потому что былъ утромъ; стало быть только постоять подъ окошкомъ. Оттуда къ Бронамъ; смотря по обстоятельствамъ взойдти или нѣтъ, но во всякомъ случаѣ оставить знакъ своего присутствія, потомъ къ 10,000,000 (такъ называлась одна дѣвушка, въ которую тоже былъ влюбленъ Володя и названіе это получила отъ того, что, когда З. уѣзжалъ на ваканціи, то просилъ Володю писать къ нему и доносить о ней, но для того, чтобы въ какомъ нибудь случаѣ не открылось это дѣло, писать о ней подъ названіемъ 10 милліоновъ. Я полагаю, что осторожность эта была совершенно излишняя.) и т. д. и т. д.

— A гдѣ Васенька? спросилъ З., не поѣдетъ ли онъ? Что онъ нынче филоссофъ, артистъ, un homme tout à fait comme il faut100 или просто Васенька. Я его лучше всего люблю артистомъ. Кажется, нынче мы un homme très comme il faut, утромъ были y T. и обѣдали тамъ въ гимназическомъ сертукѣ англійскаго покроя, и поэтому на него надежда плохая.

— Однако теперь еще рано, а я до 8 часовъ буду заниматься, въ 8 ты приѣзжаешь, а теперь прощай.

— Ну хорошо, такъ я пойду къ покровителю; ты вѣдь обѣщался прійдти къ нему, такъ зайди за мной — это будетъ 5 пунктъ.

То, что сейчасъ такъ легко и просто сказано было о Васенькѣ, съ нѣкоторыми поясненіями дастъ вамъ ясное понятіе о его характерѣ въ это время. [85] Въ какое бы положеніе не поставила судьба человѣка, она всегда даетъ ему способы быть довольнымъ имъ. Чтобы быть довольнымъ въ томъ положеніи, въ которое насъ поставила судьба, нужно имѣть одну изъ трехъ качествъ: или твердость характера и практическую способность къ жизни, которой надѣленъ въ высшей степени Володя, или умѣніе [1 неразобр.] всегда и во всемъ свое тщеславіе, умѣніе, которымъ могу похвастаться, или какую нибудь одну блестящую спеціяльную способность, которой былъ надѣленъ Васенька. Вы знаете, какой онъ былъ музыкантъ! Природа, какъ нарочно, раздѣлила эти качества между нами 3-мя. Извѣстно, что, когда ищешь одну вѣщь между многими, ту, которую нужно, находишь послѣднюю. Это справедливо даже тогда, когда молодой человѣкъ ищетъ себѣ дорогу. Васенька рожденъ, чтобы быть артистомъ, но онъ не убѣжденъ въ томъ, что это его призваніе, и вмѣстѣ съ тѣмъ онъ ищетъ какую нибудь спеціальность и бросается то на филоссофію, т. е. на такую дорогу, на которой прогрессъ его не будетъ повѣряться практической жизнью, и вмѣстѣ съ тѣмъ изъ которой онъ можетъ почерпнуть убѣжденіе о своемъ достоинствѣ, то на музыку, но къ несчастію не остается на этой дорогѣ, но на grand genre,101 въ которомъ, какъ въ вѣщи очень легкой, и къ которому онъ склоненъ, онъ дошелъ до большаго совершенства. Ни у кого я не видалъ такихъ рукъ и ногтей, какъ у него, зато онъ не выпускаетъ изъ рукъ желѣзки. Онъ знаетъ всѣ великосвѣтскіе анекдоты, отношенія, привычки, онъ отлично умѣетъ быть презрительнымъ, ласковымъ и т. д. Но къ несчастію не на чемъ разыграться этому умѣнію. Въ этомъ городѣ есть 3 или 4 точно порядочныхъ дома, въ которыхъ Васенька свой человѣкъ и только. Онъ такъ привыкъ метаться въ этихъ направленіяхъ, что уже отвыкъ быть естественнымъ. Онъ поступаетъ наоборотъ. Обыкновенно по влѣченію чувствъ становится въ извѣстное положеніе и потомъ обсуживаетъ его, онъ же сначала обсуживаетъ и представляетъ себѣ извѣстное положеніе и потомъ [86] старается стать въ него. Иной день онъ только и говоритъ, что о большомъ свѣтѣ и съ презрѣніемъ смотритъ на все, что́ не большой свѣтъ, другой день онъ сидитъ за какимъ нибудь Шилингомъ, котораго не понимаетъ, и все пустяки кромѣ Филоссофіи. За музыку же, за настоящую наклонность и способность, къ несчастію онъ рѣже всего принимается. —