Степь - Дмитрий Манасыпов

Прошел мимо старик точильщик, несущий на спине станок с хитрыми механизмами для ключей и с точильным кругом. Клетчатые панталоны, еле-еле отдавали когда-то желтоватым оттенком, клетка из черной давно превратилась просто в грязную. Пряжки туфлей, разношенных, с грубыми стежками заплаток на носу, позеленели и даже треснули. Правую ногу, на которой туфля еле держалась, старик подволакивал, шаркая и временами останавливаясь. От старика пахло пылью и машинным маслом.

Две шлюхи, стоявшие у полосатой палатки с грубо нарисованной подмигивающей красоткой, выделялись только красными лоскутами на груди. Мятые кружева вырезов выцвели, также как и светлая шнуровка корсажей. У одной сапоги когда-то были красными, а у второй на вполне себе раньше красивые ботиночки пошла редкая золотистая кожа. И та и другая обувь сейчас смотрелись просто замызганной и вытертой до непонятного цвета. Налипшие к подошвам и каблукам перья и навоз не добавляли им красоты. Девки хохотали, показывали проезжающим мимо фермерам полные бедра и порой прихлебывали из стеклянной бутыли.

Фермеры и их семьи, включая жен, буйством красок не впечатляли. Разве что несколько совсем молодых еще девчонок, так и бросались в глаза собственной юной красотой, подчеркнутой светлыми платьицами. На чем не экономили зажиточные крестьяне, так это на серебре и золоте. Хотя этим в Пустошах вряд ли кого удивишь. Серебряные бляхи на толстых кожаных поясах, пуговицы с рисунком из сусального золота, накладки на оружие, так и тянущие компенсировать внешним видом его не самые лучшие характеристики. Цепочки, кулоны, браслеты, пряжки и брошки, поблескивающие на коричневых удобных сюртуках и куртках, вплетенные украшения в кожаные темные кошели на поясах, оковка для любой камчи[20], давно ставшей постоянной спутницей любого местного жителя.

В глаза бросился переходящий на дальнюю сторону рынка паренек со связкой сухой рыбы в руках. Енот прищурился, старательно высматривая что-то заставившее напрячься подсознание. Быстро пробежался глазами по худому гибкому рыбаку, что выдавали подвернутые сапоги и длинный промасленный плащ. Что не так, а? Ответ пришел сам собой, когда вместо явных признаков чего-то странного Енот просто присмотрелся к одежде. Да не должна она быть такой новой, учитывая возраст парнишки. Вряд ли он занимает такое хорошее положение среди местных хозяев прудов и небольшого озера, чтобы позволить носить и пользоваться добротно сделанными новыми вещами. И уж точно на выход у него должно быть что-то другое.

Ответа не потребовалось. Когда паренек повернулся, покосившись на громкий спор двух торговок битой птицей, ветер отбросил длинные волосы с шеи. Не заметить жабры простому человеку просто, но не чистильщику. И плащ становился понятным, чуть шевелящийся у земли, там, где ничего не должно его поднимать… у обычного человека. Рыбачок оказался вторым подмеченным мутантом на рынке, включая старуху с гусиной кожей на когтистой руке.

Ну, как к этому относиться, осознавая собственное одновременное и превосходство и ничтожество по отношению к обычным людям? Гай стоит у самого Фронтира, взгляды тут явно проще. Во вред оно или нет — не Еноту судить. Хотя, будь он главой местного КВБ, так вряд ли кто из мутантов мог бы находиться на территории города. И уж точно не стал бы отселять их в гетто. Какое отношение испытывают на себя как бы ущербные по отношению к нормальным людям создания, Енот знал уже хорошо.

Никто не станет разбираться, случись что-то нехорошее рядом с кварталом, куда наверняка заселили обнаруженных и слишком бросающихся в глаза «нелюдей». Никто не станет защищать странного получеловека, доказывающего свою правоту. А если потом случайно в город проникнут степняки, так кто виноват? Может быть, в чем-то и правы те, кто выселяет их в Пустоши, кто знает?

— Енот, вон Бирюк вышел. Нам с тобой пора двигаться. — Семерка положила на место серую мягкую шаль, связанную из овечьей шерсти. — Пошли.

— Пошли.

Бирюк покосился на них, и махнул рукой в сторону гостиницы. Выехали они через час. Михакк к тому времени оправился и спокойно сидел в седле, не покачиваясь и не пытаясь потерять сознание.

Змей уже приторочил поклажу по лошадям, включая несколько легких пластиковых фляг с водой. Трапперы и Буйный в один голос утверждали, что воды в Степи может и не быть. Вопросов о цели путешествия им никто не задавал. В Гае хватало проблем и без нескольких глупцов, решивших отправиться вглубь кровавого зеленого моря. К таким поездкам в городе всегда относились равнодушно.

Вслед им спокойно смотрели проемы окон церкви Святого духа, вырубленные киркой в камне в форме креста. Совершенно не обращали внимания стекла ратуши, украшенные серебристыми накладками в виде роз, спрятанные за крепкими стальными решетками. Плевать на них хотел даже мальчишка, разносящий горячие калачи и прячущий под длинным пальто, размеров на пять больше, извивающийся кожистый хвост. А священник братства святого Мэдмакса, перепоясанный по груди пулеметными лентами, только сплюнул, глядя на колыхающиеся в такт ходу коней груди Семерки, выглядывающие из выреза корсета. Семерка ухмыльнулась и приподнялась в седле, прогибаясь и оттопырив еще и все остальное.

Киберы простучали копытами по брусчатке, потихоньку перешедшей в серый продавленный асфальт на самом выезде из Гая, и, прозвенев по металлу моста, наконец-то, вышли на грунтовку, ведущую в Степь.

Собаки с ними не было. Хан не смог оправиться, и Енот оставил его у Шельмы. Умница пес, дыша жаром из раскрытой пасти, несколько раз лизнул ему руку на прощание. Монет, оставленных хозяйке гостиницы, вполне должно хватить на лечение пса. Да и Гизмо, несколько раз подходивший к ним, явно и не думал вышвыривать Хана на улицу. Пса таких кровей у Фронтира встретишь нечасто, и рыжебородый вполне понимал, какое сокровище может оказаться у него, если Енот не вернется. На душе скребли кошки, но деваться ему было некуда. Енот уехал, оставив друга на попечение, хотелось верить, хороших людей.

Они пылили по дороге уже несколько часов, солнце перевалило зенит, когда Михакк показал, что надо сворачивать. Спустившись в заросшую чертополохом и ковылем балку, Енот увидел небольшую речку, желтоватую и быструю.

— Пойдем по ней? — он повернулся к Михакку. — Следы заметать надо сразу, понимаю.

— Все верно, уважаемый. — Михакк кивнул. — Нам по ней немного против течения вдоль берега, а потом подъем будет. По нему пройдем до выхода в степь и дальше. Самое главное — вешки не пропустить.

— Тайный путь с вешками?

— Так и вешки тайные.

Енот кивнул. Действительно, задай глупый вопрос, получишь не самый гениальный ответ.

Вода, сильно журчала, обтекая ноги коней. Желтоватая, возле берега она становилась прозрачнее. Мельтешили мальки, стараясь схватить что-то съедобное, стрекозы звенели, мотаясь над гладью. По берегу торчал злой острый камыш, невысокий, ядовито зеленый. Бирюк ехал впереди, придерживая правой рукой оружие.

Сильно ударило по воде, как упало большое бревно. Бирюк поднял жеребца на дыбы, вскинул автомат, но не выстрелил. Вытянутое темное тело, веретеном вкрутившись в поток, ушло на середину потока. Михакк выругался.

— И что это было? — лениво поинтересовалась Семерка, поигрывая револьвером. — Гусеница?

— Змея. — Высший положил руку на новенький карабин, лежащий попрек седла. Его купила Семерка, после боя с полканами решившая вооружить мутанта. — Уж.

— Хрена се ужик. — Семерка присвистнула. — Да он размером с вагон.

— Не с вагон. — Змей оказался рядом. — Намного меньше, но здоровый. Говорили на рынке, что тут и рыба ой и велика.

— Не приведи господи попасть под карпов на одном озере… недалече здесь. — Михакк накинул капюшон, пытаясь скрыться от выскочившего солнца. — Сожрали они там немало народу. Когда гонят караван рабов, озеро как раз на пути. Их там несколько, между собой соединяются протоками. Людей загоняют в воду, помыться, постираться… ну, тут карпы и лакомятся.

— Это ж, каких они размеров? — Змей заинтересованно повернулся к нему.

— Да серьезных. — Михакк тронул коня. Бирюк, так и ехавший впереди, автомата не опускал. — Видели с твой рост, если в длину мерить. Тех, что смогли подстрелить, были куда как меньше. Но это так, сам не видел. Головы вот… те хранятся в Иркуеме, у одного из купцов, кому караван принадлежал.

— Обалдеть… — Змей явно завелся на около познавательный разговор. Семерка фыркнула и поехала догонять авангард в виде бородача. Понимая, что ему остается только приглядывать за тылом отряда, Енот приотстал.

Солнце, совершенно не желало по-осеннему нормально уходить и успокаиваться. Наоборот, уже вторую неделю подряд продолжало безжалостно палить, заставляя жутко хотеть легкого дождя и ветра. Енот качался в седле, рассматривая двух краснобаев, неожиданно нашедших друг друга, нахмуренного даже со спины Бирюка и увенчанную шляпой фигуру Семерки. И не забывая оглядываться.