История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Предстоял марш длиною в добрых 2 мили по дуге от бопфингенской позиции, находившейся прямо на запад от Нёрдлингена на гребень возвышенности Арнсберг, к юго-западу от этого города.

 По-видимому, Бернгард, двигавшийся в голове, прошел несколько ближе к городу, чем того ожидал Горн, ибо лишь из такого непосредственного соседства можно было достигнуть намеченного давления на дорогу, по которой доставлялся провиант имперцам. Между тем путь, по которому приходилось двигаться из Бопфингена, пролегал через трудную теснину и лес, и раньше чем войска Горна, следовавшие за войсками Бернгарда, преодолели это препятствие, имперцы успели занять высоту Аллбух, которая входила в состав намеченной позиции союзников и должна была составлять ее правый фланг; во время боя за этот пункт наступила ночь. На другое утро Горн пытался всеми своими силами взять штурмом Аллбух, а Бернгард на своем левом крыле вел лишь затяжной бой137; но вся храбрость шведов разбивалась о большое численное превосходство противника. Ибо если союзники и притянули к себе большую часть отрядов, которые они раньше оставили под Форххаймом и в Южной Германии, то и к имперцам наконец присоединились давно ожидаемые испанские войска. Превосходство сил заключалось не менее как в 40 000 против 25 000138.

 Фельдмаршал Горн, убедившись, что ему не удастся взять Аллбух и затянуть бой до вечера, начал около полудня отступать под прикрытием кавалерийской атаки; Бернгард еще держался на своем холме. Но теперь имперцы и здесь перешли в наступление. Войскам Бернгарда также пришлось отойти, причем они скрестились с отступающими войсками Горна, ибо Ульмская дорога проходила позади левого крыла, а войска Горна так и не попали на предназначенную им позицию, но сражались, повернувшись спиной к этой дороге, следовательно, образуя ломаную линию с войсками Бернгарда. Вследствие совокупности этих неблагоприятных обстоятельств протестантская армия пришла в полное расстройство; пехота подверглась почти полному истреблению. Горн был взят в плен, Бернгарду удалось ускользнуть лишь с большим трудом.

 Невольно приходишь к заключению, что Бернгард, придвинувшись так близко к неприятельскому лагерю, что его можно было обстреливать с холма орудийным огнем, сознательно добивался сражения и тем самым увлек своего колеблющегося товарища по командованию, против его воли, в решительные действия, ибо он знал, что Нёрдлинген был уже доведен до крайности и готов был пасть с минуты на минуту. Если к этому добавить, что шведские полководцы, наверное, не знали о полном несоответствии сил, то, кажется, нет ничего, что противоречило бы такому предположению. В действительности же дело, вероятно, обстояло иначе. Если бы Бернгард так безусловно стремился к решительному тактическому исходу, он бы в самом начале кампании не раздробил так свои войска, и в то время когда Фердинанд находился еще в Богемии, он тоже должен был бы добиваться сражения. Если бы шведам удалось своим смелым фланговым маршем занять господствующую позицию на юго-западе от города или рано утром на следующий день захватить Аллбух, то нельзя было бы сказать с полной уверенностью, что дело дошло бы до сражения. Во всяком случае, Бернгард, который считал, что имперцы имеют численное превосходство, но не слишком значительное, вправе был предполагать, что они не решатся штурмовать такую сильную позицию, которая тогда была бы в руках шведов, но отступят и откажутся от осады Нёрдлингена. Лишь благодаря тому, что марш через теснину слишком затянулся и что шведы лишь частично достигли намеченной Бернгардом позиции и за нее пришлось вести бой, дело дошло до сражения, которое мы по этой причине и не должны причислять к разряду преднамеренных, а должны относить к категории встречных139.

 Потери шведов исчисляются в 10 000-12 000 человек, свыше половины всей армии; пехота была почти полностью уничтожена. Католическая армия, как передают, потеряла не более 1 200-2 000 человек, и это вполне возможно, ибо сам штурм аллбухской позиции обошелся шведам дороже, чем их противникам, массовые же потери, в особенности пленными, они понесли лишь при отступлении.

 Относительно действий отдельных родов войск и их взаимодействия, вообще относительно собственно тактической стороны, мы ничего не можем извлечь из имеющихся в нашем распоряжении источников. Существенным же и в высшей степени интересным - еще раз подчеркиваем - представляется стратегический момент, что сражения как такового ни та ни другая сторона не хотела и не подготовляла, но что оно развилось из боя за обладание высотою, то есть из-за выполнения маневра, который, если бы он удался, принудил бы католическую армию или отказаться от взятия Нёрдлингена, или атаковать протестантов, занявших чрезвычайно выгодную позицию.

СРАЖЕНИЕ ПРИ ВИТТШТОКЕ 140 4 октября 1636 г.

 Летом 1636 г. соединенные имперские и саксонские войска взяли после длительной осады Магдебург; шведская же армия, под начальством Баннера, стояла севернее Магдебурга, под Вербеном, не чувствуя себя достаточно сильной, чтобы выручить его.

 Затем обе армии стали сближаться друг с другом, и с обеих сторон стали строить планы увеличения своих сил стягиванием войск с Везера или из Померании; но ни с той ни с другой стороны не замечалось определенного желания добиваться решительного сражения. Баннер замышляет вторжение в Саксонию, союзники стремятся оттеснить его при помощи маневра назад, чтобы захватить один за другим укрепленные города, еще остававшиеся в руках шведов. Наконец под Виттштоком, в Пригницском округе, дело дошло до сражения, причем Баннер, оттесненный перед этим маневрированием в самый Мекленбург, выполняет круговой обход неприятеля и атакует его с юга.

 Если бы ход сражения был таким, каким его обычно описывают, то это сражение было бы одним из самых удивительных сражений всемирной истории.

 Баннер, говорят, располагал немного больше чем 16 000 человек, в лучшем случае немного больше 17 000, в то время как силы противника достигали 22 000-23 000 человек и занимали позицию уже сильную благодаря природе и еще усовершенствованную искусственными сооружениями. Баннер, сознавая, что с фронта противник неодолим, разделил свою армию и обошел одновременно его оба крыла. Если при этом принять во внимание, что в отношении тактической подготовки между обеими армиями существенной разницы уже не было и что все сражение протекало с совершенно перевернутым фронтом, то по смелости замысла и по грандиозности триумфа его следовало бы поставить еще выше Канн. Ибо если Ганнибал и мог нарушить правило, что слабейшая сторона не должна производить одновременно обхода обоих флангов, то он был уверен в безусловном превосходстве своей кавалерии и имел все основания искать решительной битвы; а в данном случае совершенно не видно, на чем Баннер строил свою надежду на победу и почему ему именно в эту минуту понадобилось во что бы то ни стало сражение, так как он имел полную возможность без особого риска маневрировать и дальше.

 Преимущество, каким располагал Баннер, заключалось в том, что оба фланга неприятельского расположения не имели надлежащей опоры и могли быть обойдены не особенно кружным путем, а расположенные перед фронтом лесные заросли прикрывали движения шведов. Таким образом и случилось, что Баннер сначала со своим правым крылом, под командой Торстенсона, довольно неожиданно появился на левом фланге противника - саксонцев. Однако саксонцы устояли; они образовали новый фронт, и вскоре к ним подоспели на помощь имперцы, во главе со своим командующим фельдмаршалом Гацфельдом, с другого фланга; а шведы напрасно ожидали подхода своей другой обходной колонны и резервов, оставленных ими в центре под начальством Вицтума. Если бы численное соотношение было действительно таковым, как было указано выше, то соединенные войска саксонцев и имперцев должны были бы в два раза превосходить силы Торстенсона, и трудно было бы объяснить, как последний мог устоять против них в трехчасовом бою, склонявшемся то в ту, то в другую сторону.

 Понятными станут как замысел, так и проведение сражения, если мы примем, что шведы были, по крайней мере, численно равны союзникам, а может быть, и несколько сильнее. Баннер за последние недели подтянул к себе значительные подкрепления, а в последнюю минуту - и гарнизон Бранденбурга числом более 1 000 человек, которому саксонцы предоставили при капитуляции этого города свободный выход. Между тем 5 000 союзных войск, взявших под начальством генерала Клицинга Бранденбург, еще не успели присоединиться к главным силам. Пусть даже сообщение имперского главнокомандующего141, будто он имел лишь 12 000 против 22 000 шведов, имевшее целью оправдать поражение, сильно уклоняется от истины; но некоторое численное превосходство шведов представляется по меньшей мере не невозможным.