Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скажи, я все еще красива? – прошептала она, заранее уверенная в том, что он ответит. – Скажи мне, ты все еще любишь меня?
– Ты прекраснее, чем когда-либо… И ты это хорошо знаешь! А насчет того, чтобы тебя любить…
– Ты любишь меня! Я знаю, вижу… И я люблю тебя, мой господин…
И опять она прильнула к нему, чтобы победить его последнее сопротивление; обняла его нежными руками, приводя в безумие прикосновением своего тела. Она была чудесной колдуньей, а он был только мужчиной. Не пытаясь объяснить, каким чудом это только что достойное жалости существо вдруг разом обернулось сладостной сиреной, он признал себя побежденным и опять заключил ее в объятия.
– Любовь моя… – прошептал он у ее губ, – моя нежная Катрин! Моя жена!
И последовало неизбежное. Слишком долго они ждали – и он, и она. Они жаждали обрести любовь! Розовый дворец мог рухнуть, но это не помешало бы Катрин отдаться своему мужу. В течение долгих минут с дикой страстью они любили друг друга, забыв об опасности.
Они любили бы друг друга, может быть, часами, если бы вдруг свет не залил комнату. Пронзительный от злобы голос бросил:
– Мне кажется странным такое поведение между братом и сестрой.
Мгновенно пара разъединилась. С исказившимся лицом Зобейда стояла посреди комнаты, а за ней — двое слуг, державших факелы. Принцессу нельзя было узнать. Ненависть исказила ее черты, а золотистая кожа стала пепельно-серой. Большие глаза налились кровью, а сжатые кулачки говорили о желании броситься и убить этих людей. Повернувшись спиной к Катрин, она обратилась к Арно:
— Ты обманул меня… Я чувствовала, что между этой женщиной и тобой было еще что — то, кроме кровной связи. Я чувствовала это… и ненавидела ее. Я возненавидела ее с первого взгляда! Поэтому следила за ней…
Концом ноги Арно отбросил простыню, открыв черное тело змеи.
— Только следила? Тогда объясни мне это! Если бы не я, она была бы мертвой!
— И я хотела ее смерти, потому что догадывалась, что между вами что-то было! И была уверена… Я пришла приказать убрать ее труп… и увидела вас… увидела, понимаешь?
— Перестань выть! — с презрением прервал ее Арно. — Может, скажешь, что я тебе принадлежу? Ты здесь раскричалась, разругалась, как какая-то баба на базаре, муж которой бегает за девками. Для меня ты ничто… Только неверная! Я только твой пленник! Только и всего!
— Арно! — шепнула Катрин, с беспокойством отметив, как Зобейда помертвела. — Берегись!..
Зобейда спросила:
— А эта белая женщина для тебя, конечно, много значит?
— Она — моя жена! — просто ответил рыцарь. — Моя супруга перед Богом и перед людьми. И если ты все хочешь знать, у нас есть сын на родине!
Катрин захлестнула волна радости. Она была счастлива, что он бросил ее звание супруги как оскорбление в лицо соперницы.
Желчная улыбка еще больше исказила помертвевшее лицо принцессы, а голос постепенно приобретал угрожающую мягкость.
— Это тебе даром не пройдет, монсеньор. Ты сам сказал: ты мой пленник, пленником ты и останешься… По крайней мере, до тех пор, пока я буду тебя желать. О чем ты думал, когда торжественно заявил, что эта женщина — твоя супруга? Что я заплачу от умиления, положу ее руку в твою, открою перед вами двери Аль Хамры, дам охрану до границы? Пожелаю вам всех благ?
— Если бы ты была достойна своей крови, дочь воинов Атласских гор, ты так бы и поступила!
— Моя мать была рабыней, туркменской принцессой, проданной Великому Хану и подаренной им моему отцу! Она была диким степным зверем, и, чтобы ею овладеть, ее нужно было сажать на цепь. Она была свирепа и необузданна, а кончила тем, что убила себя после моего рождения, потому что я была девочкой. Я похожа на нее: я знаю только кровь. Эта женщина — твоя супруга, тем хуже для нее!
— И что ты сделаешь?
— Скажу тебе.
Темное пламя загорелось в ледяном взгляде Зобейды. Близкая к психическому расстройству, она обронила жесткий, нервный смешок:
— Я прикажу привязать ее голой во дворе у рабов, пусть развлекаются в течение всего дня и всей ночи. Потом ее выставят на кресте на крепостную стену, чтобы солнце жгло и сушило ее кожу, которая так тебе нравится, а потом Юан и Конг займутся ею, но успокойся, из всего этого представления ты ничего не упустишь. Это будет тебе наказанием. Думаю, после этого тебе больше не захочется сравнивать ее со мной. Мои палачи хорошо знают свое дело! Возьмите эту женщину, вы, там!
Катрин похолодела и инстинктивно протянула к мужу руки, как бы ища у него защиты.
У евнухов не хватило времени даже двинуться: Арно живо схватил свой кинжал, остававшийся у кровати, и бросился между Катрин и рабами. Гнев залил краской его лицо, но голос оставался ледяным и спокойным, когда он заявил:
— Вы ее не тронете! Кто двинется с места, пусть знает, что тут же умрет!
Евнухи застыли на месте, но Зобейда только рассмеялась:
— Ну и безумец! Я позову… Придет охрана. Их будет сто, двести, триста… столько, сколько я захочу! Признай себя побежденным. Оставь ее, пусть с ней будет что будет. Я сумею заставить тебя ее забыть. Я сделаю тебя королем…
— Думаешь соблазнить меня такими вещами? — засмеялся Арно. — И ты говоришь, что я безумец? Ты сама безумна…
Прежде чем кто-то сдвинулся с места, он схватил Зобейду, одной рукой зажав ей запястья и удерживая ее перед собой, а другой приставил к шее принцессы тонкое острие кинжала.
— Ну, зови твои армии теперь, Зобейда! Зови, если осмелишься, и тогда это будет твоим последним криком… Встань, Катрин, и оденься… Мы убежим!
— Но… как?
— Увидишь. Делай, что я тебе говорю. А ты, принцесса, ты нас поведешь, спокойно! Поведешь до того тайного выхода, который тебе так хорошо известен. Сделаешь движение, крикнешь — умрешь…
— Ты далеко не уйдешь, — прошептала Зобейда. — Едва ты окажешься в городе, тебя опять возьмут.
— Это мое дело. Иди!
В сопровождении потрясенной Катрин они медленно вышли из комнаты, и перед ними с опаской все расступились. Они прошли в сад.
Катрин казалось безумным это предприятие, заранее обреченное на провал. Она не успела по-настоящему испугаться, когда Зобейда с садистским удовольствием описывала пытки, которые ей предстояли. Морайма разве не сказала ей
