История моей матери - Семен Бронин

- Нет.

- И я тоже. Так оно веселее, когда ничего не знаешь. А рабкоры сообщают нам, какие у них на заводах и предприятиях законы или правила безопасности нарушаются, и мы на проверку едем. Как сегодня.

- И на это много денег уходит?

- А что делать? Не к себе же их вызывать.- Он помолчал.- В этот раз рабочий на аэродром жалуется: шум, пишет, над головой страшный. А администрация ему: ты что, в лес работать пришел? Должен был знать, куда идешь. Надо заглушки на уши давать, а они не знают или экономят. Я-то вообще секретарь профсоюза авиационных рабочих севера Франции, но сегодня афишировать этого не будем, ладно?.. Сколько сейчас? Надо еще не напугать их. А то приедем в поздноту - кто такие да что? Переполошатся.

- Не написал, что приедешь?

- Нет. Писать еще хуже. Вся деревня будет в курсе - начиная с почты и кончая аэродромом. Посидим и поедем. Или пойдем. Тут недалеко - можно и пешком пройти. Если не возражаешь.

- Нет, конечно.

- А то, что домой сегодня не попадешь, тоже ничего? Потому как оттуда мы сегодня не выберемся.

- Ничего. Я для родителей у отца ночую.

- Он у тебя как бы алиби?

- Как бы. Вообще я с отчимом живу.

- Ясно. У семи нянек, говорят... Пойдем? Или еще пива выпить?.. Нет, хватит - все-таки на задании. И газету надо поддержать: совсем уже обанкротились...

Они пошли по обсаженной тополями дороге, по обе стороны от которой зеленели недавно засеянные поля.

- Красота какая! - не выдержал Андре и размечтался: - Бросить бы все да осесть тут, в какой-нибудь деревушке.

- А что мешает?

- Да разве отпустят? Повязан по рукам и ногам.

- Семья?

- Нет, семьи нет. Кое-что похлеще... Есть подруга, но, наверно, уже бросила. Никакой девушке не объяснишь, почему все время по стране мотаешься. У вас на все одно объяснение. А я сказать не могу. Потому как конспирация...- и пошел по полю, к сохранившемуся посреди него островку прошлогоднего гороха.

- Не топчи зелень,- сказала она ему.- И вообще, не твое это.

- И что с того? - Он вернулся.- Не хочешь? - Она отказалась от его подношения, он распробовал, согласился: - Невкусный! - и выбросил.

- Потоптал поле - зачем? Чтоб прошлогодний горох попробовать? Городские - ничего в сельском хозяйстве не смыслите.

- А ты еще и крестьянка? Со своими иностранными языками?

- Была когда-то. Но до конца это не проходит...- И Андре, не знакомый с этой точкой зрения, скорчил непонятливую физиономию и задумался...

Рабкора - вернее, человека, написавшего письмо в "Юманите",- они нашли по адресу, стараясь не расспрашивать местных и читая редкие дощечки с названиями улиц, которых здесь было немного. Корреспондент только что вернулся с аэродрома. Это был недалекий, рассеянного вида человек лет пятидесяти, с простым крупным продолговатым лицом, совсем недавно крестьянин, а ныне - уборщик территории построенного рядом аэродрома. Об этом аэродроме в редакции "Юманите" ничего не знали. Вначале он испугался гостей, потом, когда те представились, разошелся:

- Да, понимаешь, орут как оглашенные! Спасу никакого нет! Что ж это за условия труда? Уйду от них - уши себе дороже!

- А что толку, что уйдете? Рядом ведь живете? У вас хозяйство? - и Андре оглядел небольшой дом и участок.

- Есть, да не хватает на жизнь - поэтому и пошел туда. А там вон как! Напишите - может, реветь будут меньше. Жены не слышу уже!

- Может, оно и к лучшему? - рискнул пошутить парижанин.

Тот конечно же его не понял:

- Почему? Она лишнего не говорит. Скажет, если вода, к примеру, в бадье кончилась или когда за дровами идти. Все по делу. А я и собаки иной раз не слышу. Как это: в сельской местности жить и ни жены, ни собаки не слышать? Самолеты только и орут.

- Ладно.- Андре пока удовлетворился этими сведениями.- Мы это все запишем, но надо еще ряд деталей выяснить. Поможете? - и вынул из планшета карандаш и бумагу.

- А почему нет? Уши - дело святое.

- Этот аэродром ваш - он далеко отсюда?

- Да рядом. Услышите еще.

- По дороге, что к Сен-Бриеку?

- Да нет, в стороне чуть-чуть.

- Надо будет сходить посмотреть. А то скажут: пишете - а о чем, сами не знаете.

- Это конечно. Сходим посмотрим.

- Он в ширину метров двести?

- Метры - это я не знаю, а вот как от сих до церкви - примерно так.

- Там самолетов десять стоит?

- Когда как. Когда больше. Мастерские - их там чинят главным образом.

- Ладно, и это потом обсудим.- Андре отложил карандаш и бумагу.- Вы, наверно, поесть после работы не успели? А у нас тут колбаса парижская и винца с собой взяли. Думали в кафе зайти - но зачем лишнее тратиться?

- Конечно! - одобрил хозяин.- Я туда не хожу. За скатерти их платить? Они не чище наших. Эй, Марсель! - позвал он жену.- Гости у нас. Сыр тащи. У нас сыр свой,- похвастался он.- Настоящий козий.

Жена выглянула из дома. Смотрела она подозрительно.

- Сыра нет больше. А что за гости еще?

- Приехали из "Юманите". По поводу шума.

- Смотри, как бы у тебя другого шуму после этого не было. Сыра нет, и баста.

- Да нам его и не надо,- сказал Андре.- Может, пойдем с бутылками да колбасой - куда-нибудь поближе к самолетам. И от Марсель подальше.

- Зачем? - спросил недогадливый хозяин.- С ней ясно, а к аэродрому на кой?

- Послушаем, как гудит,- сказал Андре.- У меня правило - пишу только то, что сам видел и слышал.

- А вот это правильно! - одобрил тот.- Марсель! Мы пошли! Раз ты нас не привечаешь, мы другую найдем! - и, подмигнув гостям, повел их в окрестности аэродрома.

Он оказался небольшим и, видно, и в самом деле предназначенным для осмотра и починки того, что можно было сделать на месте без завоза в ремонтные ангары. Андре расспросил рабкора о числе предполагаемых сотрудников (чтоб знать, скольким среди обслуживающего персонала угрожает глухота), о численности охраны (для той же цели) и о марках или, поскольку хозяин был несведущ в авиационной технике, хотя бы величине самолетов (для уточнения технических подробностей),- все это он записывал в блокноте одному ему понятными значками и буквенными сокращениями. Колбаса была съедена, вино, которого всегда мало, выпито - возник соблазн сбегать за второй бутылкой, уже местной, но от этого их удержала благоразумная Рене: пришла, по ее мнению, пора прощаться. Хозяин за время знакомства сдружился с газетчиком и обещал, что будет писать и дальше: раз все так весело кончается.

Было поздно. Последний поезд в Париж отошел часом раньше.

- Мы в отель,- сказал Андре.- Есть у вас гостиница?

- Есть, конечно, но на кой она вам? Что я, у себя вас не размещу?

- Не надо,- отсоветовал Андре.- Во-первых, Марсель, во-вторых, тебе это ни к чему. Может, не выйдет ничего с письмом, а разговор пойдет, что жаловался, корреспонденты приезжали, а ты их у себя принял. Что раньше времени на рожон лезть? - И хозяин осекся, замолк, признал справедливость его слов.- Лучше скажи всем, что к тебе парочка из Парижа приезжала старого знакомого сын с девушкой, от него привет тебе передавал, выпили слегка, а дома у тебя не остались. Потому как девушка строгая: ей неприлично под одной крышей спать.

- Да я и вижу, что она строгая,- согласился рабкор, совершенно им обмороченный.- Ни слова за все время не сказала.

- Она практикантка,- сказал Андре.- Со мной в газете работает. Пока только учится. Надеюсь, выйдет у нас что-нибудь, с шумом твоим...

Хозяин вызвался проводить их до гостиницы, спротежировать и сбить цену за номер, но его разубедили: под тем же предлогом конспирации.

- Со всем этим осторожней надо быть,- разъяснял Андре спутнице.- Хорошо этот парень ничего не понял и никогда не заподозрит. А могут и сообразить, что к чему. Недавно один в контрразведку пошел: что это за вопросы ему задавали, которые не профсоюзы должны интересовать, а чужую разведку,- и глянул многозначительно.- Свой, между прочим, парень - коммунист и профсоюзник.- Он обождал минуту, сменил неприятный разговор: - Теперь ты видела, что к чему. Мне Робер говорил, тебе скучно на легальной работе и тебя интересует что-нибудь живое и рискованное.- ("Когда успел?"- подивилась Рене, обещая себе не говорить больше отцу лишнего.)- Так-то ты подходишь нам по всем статьям: мы о тебе навели справки - и о выставке той и до нее - об истории с плакатами. Но прежде надо задать тебе несколько вопросов...

Рене была ошарашена всем этим. Она не просила отца ни о чем подобном и ничего похожего ему не говорила. Она еще не знала, чем будет заниматься в жизни, но такое ей и в голову не приходило. Но она ничего не сказала и не опровергла слов отца - предпочла промолчать и остаться в тени, чтоб побольше выведать из Андре: в ней жили уже задатки будущей разведчицы.

- Прежде всего скажи, в каких ты отношениях с Дорио? - Андре поглядел на нее испытующе и исподлобья.- Ее в который раз уже об этом спрашивали, и эти вопросы набили ей оскомину.- Что ты о нем думаешь? - спросил он, потому что она медлила с ответом.

- Это так важно?.. Думаю, хороший организатор. Бузотер - но это тоже необходимо. За это его и любят. Рабочие за ним идут - я это сама видела.