Не плачь по мне, Аргентина - Виктор Бурцев

– У меня брать нечего, – поморщился Таманский. – У меня только рукопись, да и все… Ничего не брал. Фотоаппарат у вас на месте?

– На месте… Кажется… – Джобс порылся в рюкзаке. – Да, на месте. И диктофон.

– Странно… Почему он не взял технику?

– А на кой ему черт техника? Он же дикарь!

– Продать… Уж на пару бутылок местного пойла точно хватит. А что он взял?

– Нож, флягу, компас… Кошелек! Дикарь… – Джобс махнул рукой. Он прижал к себе свой фотоаппарат, словно близкого друга. Американец постепенно успокаивался. Теперь ему было до смерти гадко, что он проявил свой страх перед русским.

– Компас жаль…

Таманский встряхнулся. Известие о том, что проводника нет, встревожило его, но не сильно. Он мало спал и очень устал за прошлый переход, это сказывалось на его эмоциональном состоянии. Костя чувствовал апатию, равнодушие к происходящему вокруг.

– Карта осталась? – поинтересовался он у американца, выбираясь из-под одеяла.

Пока тот рылся в своих вещах, Таманский сполоснул лицо холодной водой из фляги. Прополоскал рот.

Вода, впитавшая в себя прохладу ночи, освежала. Закончив водные процедуры, Костя почувствовал себя чуть ли не заново рожденным.

– Карта осталась, – пробурчал Джобс, вытаскивая узенькую планшетку. – Только от нее проку чуть, без компаса.

– Вы плохо учились в этих ваших скаутах. Компас штука полезная, но и без него можно обойтись. В крайнем случае.

– Вы долбаный оптимист, Тамански. Мне, как и вам, наверное, втирали про мох на стволах деревьев, солнце, густорастущие ветки и прочую туфту. Так вот, я вас разочарую, но все это полное дерьмо. Ветки растут густо не на юге, а там, где им достаточно солнца. А мху наплевать на все стороны света, вместе взятые, его интересуют только сырые места. Все эти чертовы приметы годятся для каких-нибудь одиноких деревьев, а в лесу они не действуют. Разве вы этого не знали?

– Знал. Но солнце-то у нас еще остается?

– Остается, чтоб его черти сожрали. Одна беда, под листьями его практически не видно! Это не ваши лесочки! Это джунгли! Они шуток не понимают. Так-то.

– Ну и? – Таманский вытащил консервы, вскрыл их и поставил разогреваться на угли. – Предлагаете трагически погибнуть прямо тут?

– Нет, ну… – Джобс замялся. – А что вы предлагаете? Я думаю, надо искать дорогу назад.

– А сколько, по вашим прикидкам, осталось до лагеря?

– Черт его знает. – Американец посмотрел на огромное, поднимающееся из-за горизонта солнце. Место, определенное для стоянки, было выбрано на обрыве. Отсюда были видны бескрайние джунгли. Только деревья, деревья и больше ничего. – Наверное, еще день. Этот проклятый дикарь гнал нас очень быстро. Я даже думал, что свалюсь раньше. Еще неизвестно, куда он нас завел, краснокожий ублюдок.

– Не стоило все-таки называть его дикарем. – Таманский зевнул. Небольшой котелок, в котором они кипятили воду, уже начал булькать, а от тушенки поднимался ароматный пар. – Давайте поедим, а потом будем решать. К тому же вы вчера говорили, Билл, что еда вас успокаивает. – Костя пододвинул ему банку и положил сверху хлеб. – Вот и успокойтесь…

Они ели молча.

Над зеленым морем леса вставало солнце, Костя жмурился и улыбался. Положение, в которое они попали, сам Таманский оценивал как тяжелое. Реально выбраться из джунглей без специфических знаний можно было только по большой удаче. Джобс в этой ситуации явно был не помощник. Знаний у него было едва ли не меньше, чем у Таманского, а страха гораздо больше.

От осознания того, что они находятся в нескольких шагах от гибели, Таманский неожиданно ощутил радость. Почувствовал удовольствие от того, что еще живет. Что дышит. И воздух чист, сладок. От того, что ест. Простая армейская тушенка показалась ему изысканным блюдом. Костя понял, что действительно может потерять все это.

– Если вы поели, то я вас провожу, – раздался голос из-за левого плеча.

Таманский обернулся.

Че Гевара смотрел на солнце в упор и не жмурился при этом.

– В конце концов, я в этих лесах не в первый раз.

– Спасибо, – ответил Костя. – Я уже и не надеялся…

– А зря. – Че улыбнулся. – Надеяться всегда надо. Нет гибели страшнее, чем гибель без надежды. Никогда не отчаивайтесь, даже перед лицом смерти.

– Спасибо, – повторил Костя. – За надежду…

– Тамански, – подал голос Джобс. – А то, что вы меня спрашивали про сумасшедших, вчера, вы что имели в виду? Мне как-то не сильно улыбается остаться в джунглях с психически больным… Учтите, из меня дурной психоаналитик.

– Не переживайте, Билл. Я иногда разговариваю сам с собой. Это не заразно… – Таманский аккуратно сложил банки в центр догорающего костра. – Если вы поели, то предлагаю двигаться. Наше путешествие еще не закончилось.

62

Пошел дождь.

Таманский и Джобс торчали неподалеку от лагеря нацистов уже третий день. Они исползали на брюхе все окрестные кусты, им была знакома каждая кочка, каждый пень. Везде, где только мог спрятаться наблюдатель. Джобс наделал массу снимков, которые, как он утверждал, взорвут мир, но ему казалось мало.

– Чего вы от них ждете? – спросил его как-то вечером Таманский.

– Чего-то экстраординарного. Понимаете?

– Не совсем.

– Ну… Расстрел, казнь, телесные наказания… Что вы так на меня смотрите?

Таманский молча уполз на свой наблюдательный пункт.

Ситуация осложнялась тем, что непосредственно к лагерю, то есть к сетке с колючками, растянутой на столбах, подобраться не удавалось. Хозяева не были заинтересованы в появлении неожиданных гостей. В радиусе пятисот метров вокруг лагеря все деревья были вырублены, а кустарник срезан. Расположенные по углам вышки с дозорными исключали и вариант проползти по траве.

Американца страшно бесил тот факт, что он не может делать крупные планы. Один раз он взобрался на дерево и с риском для жизни сделал несколько кадров сверху.

На самом деле Таманскому казалось, что нацисты ведут себя как-то странно.

Это был типичный лагерь по военной подготовке. Там постоянно тренировались, бегали, стреляли, маршировали около двухсот человек. Все были одеты в зеленую пятнистую форму и бритоголовы. От этого, когда какое-нибудь подразделение строем направлялось обедать, заходя под длинный зеленый навес, у Кости складывалось ощущение, что в большущий стручок заползают круглые сизые горошины. Тут были офицеры, инструкторы. Каждый час и минута жизни в лагере были расписаны. Имелся и карцер, куда пару раз, к великой радости Джобса, заталкивали провинившихся. Типичный лагерь, где есть все, что нужно. И даже небольшая палатка, исполнявшая, видимо, функции полевой церкви, где большую часть времени скучал, иногда делая подходы к турнику, одетый в униформу священник.

Тут было все. Кроме одного важного, как казалось Таманскому, атрибута. Не было нацистской символики. Ни тебе черных зловещих свастик. Ни тебе молний. И даже самого завалящего портрета Гитлера тоже не обнаружилось. Таманский потратил несколько часов, стараясь расположиться так, чтобы разглядеть, что же, собственно, расположено на полевом алтаре. Однако и там не нашлось никакого портрета «святого Адольфа».

Нацисты, а Костя уже начал сомневаться, что это они, не приветствовали друг друга известным во всем мире жестом. Они просто прикладывали руку к козырьку, как все военные всего мира. Более того, у Таманского создалось стойкое впечатление, что разговаривают они на испанском. Разобрать слова было трудно.

Джобс от всего происходящего был в полном восторге. Таманский же чувствовал себя неуютно.

– Нацисты, Тамански! – яростно шептал Джобс, раздирая ногтями грудь, где у него вздулись какие-то прыщи. – Нацисты. Это будет бомба, понимаете? У меня ведь есть еще кое-что, чуете?

– Пока не совсем, – ворчал Костя, жуя хлеб. Костер они по понятным причинам не разводили, поэтому консервы приходилось есть холодными. Джобс обнаружил неподалеку ручей, воду из которого он обеззараживал какими-то хитрыми таблетками. Ночь выдалась теплой, поэтому они просто лежали перед лагерем, глядя на немногочисленные огни.

– Я как-то раз копал эту тему. Так я получил точные данные, что у наших, американских, нацистов есть пункты подготовки и расположены они в Латинской Америке. Я нашел их! Понимаете, Тамански? Нашел! А какой для вас шанс! А?!

– Какой же?

– Ну как же, это же настоящий ку-клукс-клан! Они готовятся, видите? Для чего, вы думаете? Взять власть в свои руки, понятное дело!

– Но вам-то, Джобс, какая с того выгода? Ну, предположим, подниму я эту тему, будет скандал… Это же попортит имидж только вашей стране.

– Вы наивный человек, Тамански, – покачал головой Джобс. – Во-первых, я совершенно не желаю, чтобы какие-то ублюдки правили в моей стране. Мне там жить, в конце концов. А во-вторых, только страна с истинной демократией может позволить себе открыто говорить о своих недостатках. И исправлять их, Тамански, исправлять! Так что мы с вами делаем общее дело. Да…