Государь (сборник) - Никколо Макиавелли

Так вышло со Спартой, которая захватила все греческие города, и как только против нее восстали Фивы, все прочие к ним присоединились, и ствол остался без ветвей. Риму же этого можно было не опасаться, ибо благодаря своей надежной опоре он мог выдержать любой груз. Описанный образ действий этого города, как и другие, о которых речь пойдет ниже, сделал его великим и могущественным. Это и высказал вкратце Тит Ливий в своих словах: «Рим между тем с разрушением Альбы растет».

Глава IV

Для расширения своих владений республики использовали три способа

Изучавший древнюю историю найдет, что республики использовали три способа для расширения владений. Первого из них придерживались в старину тосканцы – они собирали союз из нескольких республик, причем ни одна из них не должна была возвышаться над другой ни своей властью, ни положением; присоединенные же города они принимали в свое товарищество наподобие того, как поступают в наше время швейцарцы и как в древности поступали в Греции ахейцы и этолийцы. А так как римляне много воевали с тосканцами, я расскажу о них поподробнее, чтобы лучше проиллюстрировать достоинства этого первого способа.

До образования Римской империи самыми могущественными на море и на суше были в Италии тосканцы, и хотя историй, особо посвященных их деяниям, не осталось, в памяти народов сохранились некоторые сведения, свидетельствующие об их величии. Известно, что они основали колонию на верхнем море и назвали ее Адрией, причем эта колония была настолько знаменитой, что дала имя самому морю, и до сих пор латиняне называют его Адриатическим. Известно также, что своим оружием они покорили территорию от Тибра до подножия Альп, опоясывающих и ныне большую часть Италии, хотя за 200 лет до возвышения римлян тосканцы утратили власть в этих краях, которые теперь называются Ломбардией; тогда эта провинция была занята французами. Последние, подталкиваемые нуждой или желанием завладеть плодами этой области, в особенности виноделием, пришли в Италию под предводительством своего вождя Белловеза. Разгромив и изгнав туземцев, они обосновались в этом месте и построили там множество городов, а провинцию назвали Галлией, по своему тогдашнему имени, и удерживали ее до тех пор, пока не были покорены римлянами. Итак, среди тосканцев царило равенство, и они расширяли свои владения вышеуказанным первым способом; у них было двенадцать городов, среди которых Кьюзи, Вейи, Ареццо, Фьезоле, Вольтерра и другие. Эти города совместно управляли общими владениями, и на приобретения вне Италии был наложен запрет; впрочем, и внутри страны большая часть оставалась свободной, причины чего мы укажем ниже.

Второй способ также предполагает содружество, однако не столь равное, чтобы за завоевателем не сохранились право начальствования в столице государства и слава приобретения; этот способ был присущ римлянам. Третий способ состоит в прямом принятии в подданство, без всяких намеков на союз; так поступали спартанцы и афиняне. Из трех названных способов последний – самый пустой, как можно видеть по двум вышеуказанным республикам; их крах был вызван как раз тем, что они захватили владения, которые не могли удержать. Ведь забота о насильственном управлении городами, тем более привычными к вольной жизни, составляет тяжкую и неприятную обузу. Если ты не располагаешь сильным и многочисленным войском, тебе никак не справиться с подобной задачей. А чтобы обрести могущество, нужно обзавестись друзьями, которые тебе помогут, и увеличить население твоего города. Но два вышеназванных города не сделали ни того ни другого, поэтому их образ действий был обречен на неуспех. Рим же, который являет собой образец второго способа, сделал и то и другое и таким образом достиг столь необыкновенных высот. Но только Рим придерживался этого образа действий, поэтому он и стал могущественным в одиночку; набрав себе по всей Италии союзников, которые во многом подчинялись его законам, и в то же время, как было сказано выше, оставляя за собой столицу государства и звание правителя, римляне добились того, что их сотоварищи, сами того не замечая, помогали собственному угнетению, затрачивая свои усилия и проливая свою кровь. Ведь когда римляне стали совершать походы за пределами Италии, основывать провинции на месте прежних царств и принимать в подданство тех, кто привык подчиняться царям и не чувствовать бремени угнетения, новые подданные не признавали другой высшей власти, кроме римской, ибо они покорились римским армиям и ими управляли римские наместники. Тогда римские союзники в Италии неожиданно, с одной стороны, оказались под пятой такого громадного города, как Рим, а с другой стороны – в окружении римских подданных; они заметили ловушку, но было уже поздно, чтобы что-либо сделать: столь велика стала власть Рима над внешними провинциями и так много сил накопил он в своем лоне, умножив число жителей и вооружив их. И хотя союзники Рима объединились, чтобы отомстить ему за обиды, вскоре они проиграли войну, ухудшив при этом свое положение, ибо из друзей перешли в число подданных. Как мы уже сказали, римляне всегда придерживались этого образа действий, и другого нельзя посоветовать республике, которая пожелает расширить свои владения, ибо более надежного и правильного наш опыт не знает.

Способ заключения союзов, которому следовали тосканцы, ахейцы и этолийцы и которого сегодня придерживаются швейцарцы, самый лучший после римского, ибо хотя он не позволяет приобрести значительные территории, ему присущи два достоинства: во-первых, ты можешь не опасаться нежелательной войны; во-вторых, все, что ты приобрел, тебе легко будет удержать. Невозможность расширения вытекает из того, что республика в этом случае разделена и разбросана по разным местам; вследствие этого ее правителям трудно советоваться и принимать решения. К тому же они не столь падки на новые приобретения, потому что в управлении участвуют много общин и приобретенное не имеет такой ценности, как для одной республики, которая рассчитывает воспользоваться им в одиночку. Кроме того, всеми делами заправляет совместное собрание, и это замедляет принятие решений по сравнению с государством, где все сосредоточено в одном месте. Опыт показывает также, что подобный образ действий имеет определенные границы, которые на нашей памяти никто никогда не преступал; дело в том, что объединение заканчивается на уровне 12–14 общин и о дальнейшем расширении никто уже не помышляет, ибо, достигнув состояния, позволяющего, по их мнению, обороняться от любого захватчика, они не ищут новой прибыли, как потому, что не нуждаются в большем могуществе, так и потому, что не видят в приобретениях проку по причинам, уже указанным выше. Им пришлось бы выбирать одно из двух: или принимать в свой союз новых сотоварищей (но умножение их повело бы к расстройству дел), либо приобретать новых подданных (но в этом они видят больше забот, нежели пользы, и поэтому к таким приобретениям не стремятся). Таким образом, когда общее количество союзников позволяет им чувствовать себя в безопасности, они поступают двояко: во-первых, оказывают чужим покровительство и поддержку и тем самым обеспечивают себе поступление отовсюду денег, которые распределяют между собой; во-вторых, они сражаются за других и получают жалованье от того или иного государя, нанимающего их для своих войн; сегодня этим занимаются швейцарцы, и, судя по книгам, раньше это было в обычае вышеназванных народов. Тит Ливий свидетельствует об этом, рассказывая, как Филипп, царь Македонии, вел переговоры о соглашении с Титом Квинкцием Фламинином в присутствии одного претора из этолийцев, и когда претор обратился к Филиппу, тот стал укорять его в жадности и коварстве, утверждая, что этолийцы не стыдились воевать то на одной, то на другой стороне и их штандарты часто можно было видеть над войсками обоих противников. Отсюда явствует, что способ вступления в союзы всегда был один и тот же и приводил к подобным же результатам. Однако указанный путь приобретения подданных всегда был довольно скользким и мало кому приносил пользу; если же при этом не бывала соблюдена мера, он вел к скорому краху. И если обзаводиться подданными невыгодно для воинственных республик, то для мирных это и вовсе бессмысленно, как можно судить по нынешним итальянским республикам.

Итак, наилучшего способа расширения придерживались римляне, и это тем более удивительно, что у них не было предшественников и впоследствии никто не смог им уподобиться. Что же касается содружеств, то в этом римлянам подражают только швейцарцы и Швабский союз. Как мы будем говорить в конце этого раздела, многие порядки, принятые в Риме как относительно внутренних, так и внешних дел, не только не соблюдаются в наше время, но и пребывают в забвении; одни считают их сомнительными, другие – неуместными и бесполезными, третьи – невозможными, и вот из-за этого-то невежества мы становимся добычей всякого, кто пожелает завоевать нашу страну. Но если деяния римлян на первый взгляд трудны для подражания, то таковыми не должны казаться деяния древних тосканцев, особенно в глазах тосканцев современных. Ведь если их предки по вышеназванным причинам не смогли создать империю, подобную Римской, то они обрели в Италии то могущество, которое мог снискать для них избранный ими образ действий. И положение их было на протяжении долгого времени прочным, слава их силы и оружия – великой, а набожность и нравы – весьма похвальными. Эти слава и могущество были сначала потрясены французами, а затем развеяны римлянами, причем удар был так силен, что, хотя две тысячи лет тому назад тосканцы составляли великую силу, ныне память об этом почти стерлась. Это наводит меня на размышления о причинах такой забывчивости, о чем пойдет речь в следующей главе.