Первая клетка. И чего стоит борьба с раком до последнего - Азра Раза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут меня осенило. Посреди пробежки морозным утром я резко свернула направо, на Восточную 86-ю улицу, в сторону книжного магазина “Барнс энд Нобл” на углу Бродвея. Купила там последний выпуск журнала “Форбс” со списком ста самых богатых людей страны и целый день выуживала в сети их почтовые адреса. До большинства можно было добраться только через гостеприимные филантропические объятия их компаний. Тем не менее я обратилась к самым настоящим, живым миллиардерам по имени и каждому написала краткое личное письмо. Я рассказала, какое это чудо – уникальный банк тканей. Объяснила, какие сейчас разрабатываются технологии паномики, позволяющие изучить эти пробы. Указала, как велика надежда в результате таких исследований найти принципиально новые мишени как для раннего распознавания рака, так и для методов его лечения и как эти мишени позволят нам пресекать болезнь в самом начале. Я сделала упор на том, что выявление событий на молекулярном, генетическом уровне при переходе от МДС к ОМЛ, вероятно, поможет нам сформулировать универсальный набор принципов, алгоритмов, которым следует любая клетка в процессе обретения бессмертия: какие гены при этом активируются, какие сигнальные пути задействуются, какие белки отключаются, какие иммунные проверки удается обмануть, когда предраковая клетка становится автономной и явно злокачественной. Исследования проб тканей при МДС-ОМЛ, хранящихся в нашем банке, помогут нам понять, в чем суть рака молочной железы и предстательной железы, легких и ЖКТ. Я рассказала адресатам, к какому безграничному, восхитительному прогрессу приведет наша работа. В заключение я попросила адресатов поддержать мой проект материально. Тридцать первого декабря я надписала все конверты от руки, сложила их в большую картонную коробку, отнесла к ближайшему почтовому ящику и отправила.
Месяца полтора-два я ждала, затаив дыхание. И получила десять ответов. Это были формальные письма, которые, как видно, регулярно отправляли просителям вроде меня всяческие секретари и ассистенты. Ни один миллиардер не прочитал моего письма. В этом я не сомневалась: если бы прочитали, почему было не ответить положительно? Прошло три месяца. Я снова занялась составлением бесконечных заявок на гранты. А свой “Миллиардерский проект” выкинула из головы. И вот в один прекрасный мартовский день я сидела за работой у себя в кабинете, как вдруг зазвонил телефон.
– Здравствуйте, доктор Раза. Это Патрик Сун-Шионг. Вы писали мне некоторое время назад. Извините, я только сейчас физически взялся просматривать обычную почту. Нет нужды объяснять, что я звоню вам, поскольку ваши труды по созданию и ведению банка тканей на протяжении тридцати лет произвели на меня сильное впечатление. Поздравляю вас. Думаю, нам стоит встретиться.
* * *Я представляла его себе совсем другим. Во-первых, у Патрика поразительно тихий голос. Мы знакомы вот уже несколько лет, а я до сих пор не могу и вообразить, чтобы он когда-нибудь повысил его, более того, если он хочет что-то подчеркнуть, то говорит еще тише. Во-вторых, у него нежнейшие отношения с его прелестной женой Мишель. Их уютные, беспечные разговоры воодушевляют и показывают их с самой человечной стороны. В день нашей первой встречи мы с замечательным доктором Абдуллой Али, руководителем нашей исследовательской программы по МДС при Колумбийском университете, приехали в их просторный особняк в Бель-Эйре за полчаса до назначенного времени. Охранник отказался открывать нам тяжелые железные ворота и сквозь смотровую щель грубо велел ждать снаружи. Мы перешли улицу и встали под деревом, чтобы укрыться от палящего калифорнийского солнца, и тут к воротам подкатил внедорожник. Молодой водитель пристально оглядел нас, пока ждал, когда ему откроют, а потом въехал внутрь. Через несколько минут он вышел в боковую калитку, представился – Фил Янг, секретарь Патрика – и извинился за поведение охранника. После чего почтительно провел нас внутрь и со всеми удобствами устроил в красивом конференц-зале, оборудованном самой современной аудиовизуальной техникой и выходившем в патио, окруженное идеально подстриженными кустами и деревцами. Приветливость Фила помогла нам расслабиться, а вскоре к нам присоединился Шахруз Рабизаде, руководитель научных программ Патрика. Фил и Шахруз помогли мне загрузить презентацию, и мы стали ждать Патрика.
Патрик и Мишель. С разрешения Нант
Он пришел точно в назначенное время. Оказалось, что он только что закончил утреннюю тренировку и теперь, после душа и бритья, был готов к очередному деятельному дню. Он поглядел на нас, приветливо улыбнулся – ему явно было любопытно, – и мы, обменявшись положенными вежливыми фразами, перешли к делу. Я начала официальную презентацию. Это было просто чудо. Конечно, я заранее знала, что Патрик необычайно умен и образован. Для меня стало неожиданностью другое – молниеносная скорость, с которой он усваивал все, что я хотела сказать. Хотя Патрик – хирург и, скорее всего, в последний раз слышал аббревиатуру МДС на студенческой скамье, он сразу понял, как сложно выявить естественную историю этой многоликой болезни. Он уточнил множество существенных деталей, в нескольких местах подводил краткий итог моим словам, пустился в обсуждение сложных технических подробностей с Абдуллой и задал мне целый ряд вопросов о клинической практике и работе с пациентами, говоривших о глубоком понимании этой темы.
На следующий день в его домашнем рабочем центре было назначено крупное совещание по всем “омикам”[18], приглашение на которое получили директора онкологических центров и авторитетные ученые со всей страны. Патрик попросил меня изложить свои идеи, помог выбрать слайды, сформулировать важнейшие вопросы и составить список вероятных направлений исследования для совместной работы. Глубина и широта познаний Патрика потрясли меня. Потом в зал впорхнула Мишель в очаровательном летнем платье; ее сопровождали помощники, которым она объясняла, как расставить стулья, где накрыть столы к ланчу, какова будет программа на день и как организовать вечернюю экскурсию для всей компании. Она подошла к нам и деликатно спросила, не готовы ли мы перекусить. Патрик повел меня прогуляться по безупречно ухоженному саду, показал свои любимые деревья и цветы, а потом мы очутились в беседке, откуда открывался головокружительный вид на живописные окрестности. Затем мы продолжили разговор за легким салатом. Еще немного погуляли, наслаждаясь великолепной пасторалью прямо посреди большого города с его кипучей суетой, и возобновили научную дискуссию. Прошло пять часов – и мы добились полнейшего понимания задач, которые стояли перед каждым из нас. Дружба с Патриком и Мишель, начавшаяся тем солнечным утром в 2015 году, со временем лишь окрепла.
Нас несокрушимо сплотила общая забота о пациентах. За одну встречу я поняла, как глубоко Патрик и Мишель сочувствуют человеческому страданию и как тверда их неослабевающая, настойчивая, бесстрашная решимость облегчить его. Они всегда держатся с колоссальным
