Дежавю - Татьяна Шмидко

Невысокие деревья густо росли на белых скалах, словно разрезанных неглубокими ущельями. Крупные валуны постепенно превращались в усыпанные камнями склоны, среди которых ввысь резко уходили отвесные скалы. Я планировал пробежаться по ним, перепрыгивая с одной скалы на другую до предместий Барселоны, а потом вернуться обратно, пока стена дождя закрывает меня от любопытных глаз.

Наверное, из-за этой эйфории я и потерял бдительность.

Мчась по склону горы вверх, обгоняя холодный ветер, я сильно оттолкнулся ногами от земли и одним порывом проскочил перед самым носом вороной лошади, перепугав ее до полусмерти. Конь истошно заржал и встал на дыбы, сбросив седока. Я услышал тихий вскрик и испуганный галоп лошади, в страхе несущейся вверх по дороге, в сторону виноградников. Я пару мгновений боролся с желанием помчаться дальше, прыгая с валуна на валун в плотной пелене дождя, понимая, что не скоро у меня появится шанс снова так порезвится – такая погода была редкостью в этих краях. Но что-то заставило меня вернуться и посмотреть, все ли хорошо с седоком. Ведь это по моей милости он сейчас лежит в холодной грязи посреди ночного леса. Я ухмыльнулся себе, похоже, что не такое уж я и чудовище.

Бесшумно подобравшись к кромке леса, я осторожно выглянул из-за старой сосны, увитой плющом, и ахнул: посреди дороги, в грязи сидела сжавшаяся от страха Адель! Она закрыла лицо руками и повторяла про себя: «Этого не может быть! Этого не может быть! Мне показалось! Неужели снова?»

Может, она заметила меня, когда я перепрыгивал дорогу? И раньше уже видела мне подобных? Я прижался к дереву спиной и, закрыв глаза, прислушался к ее воспоминаниям с некоторым сожалением, потому что знал: любой человек, ставший даже невольным свидетелем нашей охоты, должен быть уничтожен. Ее часы сочтены, и мне придется выполнить мною же установленное правило.

«Такая же быстрая тень, как в тот день, когда я увидела это в нашем амбаре. А потом погиб отец и брат…»

От ярости я негромко зарычал. Кто же из моих сородичей допустил такую ошибку? Позволил этой девчонке увидеть себя и оставил в живых? Да еще потом убил ее родных? Кто же у нас такой беспечный? От досады я скрипнул зубами. Это же азы. Этому учат всех новорожденных вампиров, буквально вдалбливают в голову. Хотя, если новорожденный дикий, – тогда все может быть. Но тогда мне непременно нужно изловить необученного новичка, пока его действия не привели к катастрофе. И хорошенько наказать. Если снова начнется охота на нас, то нам обеспечена жизнь в подвалах на ближайшие десятилетия, пока не уляжется страх в человеческих душах. Я снова стал просматривать мысли и ощущения Адель, которые прошли через мое естество мощной волной, оставив много информации, только не той, что я искал.

Она уже взяла себя в руки и решила не терять голову, понимая, что ей нужно было выбраться отсюда каким-то образом, а паника ей только помешает думать. Она сделала пару глубоких вдохов и стала до безобразия рационально мыслить. И теперь мне не добраться до нужных воспоминаний о ее встрече с вампиром!

Девушка снова огляделась вокруг и ничего не разглядела в темноте, кроме размытого просвета между деревьями над ночной дорогой. Но она, по крайней мере, знала правильное направление, куда двигаться. Собравшись с силами, она попробовала подняться, но вскрикнув, снова упала в грязь, схватившись за ногу.

– Да что ж такое! – сказала она расстроено. Дождь тем временем только усилился, да в придачу еще и северный ветер подул, раскачивая верхушки деревьев. «Как же я доберусь домой? Я же здесь просто замерзну к утру! Эх, если бы я могла чаще ездить на Угольке, то он бы не бросил бы меня здесь одну. Ну да ладно, что с него взять? Так. Нельзя сидеть на месте. Если Уголек прискачет домой без меня, то мама отправит слуг на мои поиски. Но если он застрянет у ближайшего пучка сочной травы, то мне конец. Вряд ли кто-то из Калельи в такой дождь проедет по этой дороге и спасет меня. А чтобы не замерзнуть, мне нужно двигаться. Мне нужно попытаться самой добраться домой. Попробую еще раз встать. Ну же, Адель, поднимайся. Вставай, не сиди, ты сможешь!»

Такая рассудительность при удручающих обстоятельствах вызвала у меня… уважение к этой промокшей до нитки девушке. Я снова выглянул из-за дерева, чтобы своими глазами увидеть ее попытки встать. Адель аккуратно приподнялась, стараясь не наступать на левую ногу, но ухватиться было не за что, поэтому не могла двинуться с места. Она искала глазами хотя бы палку, на которую можно опереться, но в такой темноте не нашла. Благодаря холоду было видно ее дыхание, дождь немилосердно заливал ее лицо, а зубы издавали мелкую дрожь. Ее поврежденная нога увязла в грязи, и она не смогла ее вытащить.

«Что ж, тогда останусь здесь и буду уповать на Божью помощь». Она осторожно села в грязь и плотнее закуталась в плащ. Чтобы не отчаиваться, она стала негромко напевать бравую песенку местных моряков.

Я прислушался к звукам леса. Миллионы взрывающихся от ударов об землю и листья капель дождя, сотни звериных сердцебиений, скрип деревьев и треск ломающихся веток. Но, ни одного биения человеческого сердца, кроме сердца Адель. Так что никто не придет ей на помощь.

Я оказался перед выбором. Я не должен был оставить ее здесь умирать, ведь она, скорее всего, погибнет позже от воспаления легких, даже если ее каким-то чудом спасут. Но по нашим законам я все равно должен буду ее убить – она видела бессмертного и вряд ли сумеет держать язык за зубами, начнет болтать как любая девушка, а потом пойдут слухи, которые обрастут гротескными небылицами, рождая темный страх и новую волну суеверий. Люди станут осторожными, подозрительными и поэтому более внимательными. А тогда уже вот так просто не будешь жить среди них.

Но если ее не станет, то я не смогу прочитать в ее воспоминаниях о неизвестном новорожденном вампире, который может быть еще большей проблемой. Она унесет с собой эту тайну в могилу. И снова проблема – опыт подсказывал, что такие мелочи пропускать нельзя – они могут, как снежный ком, со временем, разрастись в глобальную проблему. Что же выбрать? Личное спокойствие или безопасность рода – вопрос не стоял. Безопасность и выживание рода всегда были у меня на первом месте.

Значит, она нужна мне живой. Сегодня я спасу ее и постараюсь выведать все, что мне нужно. А потом – посмотрю по обстоятельствам. Хотя, если быть честным, – я знал, чем это закончится. Увы, девушка не доживет до следующего Рождества. Я с сожалением посмотрел на Адель, которая не знала, что только что решилась ее судьба. Что ж, решение принято и пора было действовать.