Джуди. Четвероногий герой - Дэмиен Льюис

Как только конвоиры собирались уже схватить собаку, раздался громкий крик. Руки надзирателей буквально застыли в воздухе. Это был голос полковника Банно. Понимая, что происходит, полковник отдал какой-то приказ. Конвоиры вытянулись, внимательно слушая, затем отдали честь полковнику и отошли прочь от собаки.

Полковник Банно вышел вперед. Он рвал и метал, а подчиненные покорно молчали. Потом он вынул и показал Джуди свою дразнилку — меч, нагнулся и погладил ее за ушами, ясно давая понять, что она заслужила отдых. Многие пленные считали, что Банно сейчас загладил свою вину за жестокость, которую проявлял во время пребывания в Глогоре.

Пленных вновь выстроили по рангам. Некоторые были совершенно голые, но зато покрытые толстым слоем горючего. Несколько грузовиков подошли к причалу. Когда пересчет по головам был завершен, мужчины и собака получили разрешение на одиннадцатичасовой отдых и должны были сесть в ожидавшие их грузовики. Но близ одного из грузовиков стояла еще одна знакомая всем фигура, и ее присутствие обрадовать не могло.

На арене вновь появился ужасный капитан Нисси. Когда Лес Сирл забрасывал Джуди в кузов одного из грузовиков, капитан выкрикнул гневное замечание. Поток ругательств полился из его уст. Пара солдат подошла ближе, держа наготове винтовки.

Сейчас Джуди выглядела далеко не так, как во время сытой и спокойной жизни на Янцзы. Она стала болезненно худой, ее белая шерсть была черной, в маслянистых пятнах; она оскалила желтые зубы, а глаза налились кровью и выражали ненависть к тем, кто пытался ее схватить. И снова, в тот момент, когда ее собирались ударить, раздался голос старшего по званию. Полковник Банно отменил приказ капитана Нисси: узнику 81А-Медан нельзя было причинять вред. Капитан Нисси пришел в ярость, но вынужден был подчиниться. Для того чтобы предотвратить возможные попытки нанесения Джуди вреда, Лес Сирл усадил ее в грузовик и сам сел рядом. Вскоре они уже тряслись по дороге вдоль пристани. Каждый думал о чем-то своем. Даже тот факт, что капитану Нисси не дали вновь проявить жестокость, не особо повлиял на их настроение. Конвой гремел по улицам, которые еще недавно были частью британских укреплений. Проехав немного по городу, грузовики остановились. Пленным приказано было выйти. Они попали в новый лагерь, и он представлял собой самое унылое место, которое только можно было себе представить.

Это были невероятно дряхлые хижины. Некоторые имели неровную крышу из тростника, выросшего здесь, в джунглях. Но у многих крышу и вовсе снесло ветром, а у некоторых она полностью сгнила. Проклятое место называлось «Дорожный лагерь в долине реки». Под рекой, наверное, подразумевался забитый мусором канал, проходящий по центру лагеря.

Первые пленники с «Van Waerwijck» зашли в одну из хижин, пройдя мимо других, уже занятых военнопленными союзниками. Им было запрещено останавливаться или разговаривать с кем-либо. Они толпой прошли сквозь ворота с колючей проволокой, где по бокам располагался конвой, и дошли до самого дальнего уголка этого забытого богом места.

В конце лагеря был разбросан мусор и всякие отходы. Тут же стояли пустые хижины с деревянными нарами. Это был их теперешний дом.

Когда «Van Waerwijck» пошел ко дну, эти люди потеряли все. Их скудное имущество, вывезенное из Глогора, ушло на дно Малаккского пролива. Сейчас они чувствовали себя животными: голые, шокированные, униженные. У них были спутавшиеся волосы и грязная щетина, тела и лица покрывал слой нефти. Они напоминали армию прокаженных или сумасшедших, и многие действительно были близки к тому, чтобы впасть в безумие.

Мусорник тут же исследовали в поисках жестяных банок, пригодных в качестве посуды, и мешковины, которая бы пригодилась как одежда. Подали пищу. Это был рис и вяленая рыба. Мужчины были вынуждены брать еду руками и пользоваться сорванными листьями как тарелками. Крепкий несладкий чай пили из ржавых грязных банок. Но порции были настолько ничтожными, что их голодные желудки забастовали пуще прежнего. Однако команда тонгканга не ожидала такого количества пленных союзников на борту и не имела должного запаса провизии.

Теперь узники были на голодном пайке.

Когда Лес Сирл с болезненно сжавшимся желудком возвращался в жилище, он ожидал, что Джуди пойдет с ним. Но почему-то она отказалась. Собака побежала обыскивать другие хижины. Каждую она осматривала предельно внимательно, по всему периметру. Только сейчас Лес Сирл понял, что она ищет своего пропавшего друга — Фрэнка Уильямса. Но в этом Лес едва ли мог ей помочь.

Без вмешательства полковника Банно он не смог бы помочь собаке, защитить ее от гнева капитана Нисси. И он не знал, выжил ли после кораблекрушения Фрэнк Уильямс. Все узники слышали историю о том, как Фрэнк выбросил Джуди в воду через одну из бойниц, но что случилось потом… Джуди была неудержима в своих поисках. Убедившись, что Фрэнка в лагере нет, она села у ворот и положила голову на передние лапы. Темные глаза собаки вглядывались туда, откуда, по ее представлению, должен был чудом появиться ее «хозяин».

Два дня она провела в одиночестве на своем посту. Ее никак нельзя было отвлечь. Жизнь не однажды разлучала собаку с ее компаньонами — старшина Джеффри и Танки Купер на корабле «Москит», офицер Джордж Уайт на «Кузнечике», Прайвет Казенс — сапожник в Глогоре. Верить в гибель Уильямса она отказывалась, будто бы верила, что своим нынешним дежурством у ворот как-то способствует тому, чтобы Фрэнк выжил.

Она терпеливо ожидала его появления, словно чувствовала, что оно непременно произойдет.

Минуло сорок восемь часов с того момента, как первые выжившие добрались до Дорожного лагеря, и Фрэнк Уильямс действительно появился. Ослабленный переездом, морально и физически изможденный… Все это время ему становилось еще хуже при мысли, что он не знает, все ли в порядке с его любимой собакой. Постепенно он терял желание выжить.

Фрэнк выбрался из грузовика — каждое движение приносило ему нестерпимую боль — и поковылял к ужасному лагерю. Он был слеп ко всему происходящему вокруг и погрузился в себя. В таком отрешенном состоянии он прошел сквозь увитые колючей проволокой ворота и вдруг почувствовал удар в плечо. Он подумал, что кто-то из обессиленных пленных оступился и упал на него.

Второй толчок заставил его опустить голову к земле, настолько слаб он был. Фрэнк не мог разобраться в своих ощущениях — как будто кто-то или что-то скребло по его плечам и голове в отчаянной попытке привлечь внимание.

Когда же он наконец услышал это, то поначалу не мог поверить своим ушам. Низкий настойчивый вой достиг его ушей, заглушив чувство голода, боль от травм и опустошение. Он понял, в чем дело, когда что-то влажное и холодное ткнулось в его лицо. Теперь он уже точно знал, кому принадлежит этот голос.