Джуди. Четвероногий герой - Дэмиен Льюис

Когда же он наконец услышал это, то поначалу не мог поверить своим ушам. Низкий настойчивый вой достиг его ушей, заглушив чувство голода, боль от травм и опустошение. Он понял, в чем дело, когда что-то влажное и холодное ткнулось в его лицо. Теперь он уже точно знал, кому принадлежит этот голос.

Его слух не обманывал его! Это была она! Это была Джуди! Каким-то образом собака избежала смерти и снова была с ним!

Почувствовав, что он узнал ее, Джуди прыгала вокруг его жалкой фигуры с неистовым восторгом. Кое-как развернувшись, он обвил ее шею руками и уставился в ее усталые, но полные надежды глаза. Он ощутил толстую маслянистую корку на ее шерсти, увидел, как торчат ее ребра… Фрэнк понял, как отчаянно она искала его.

Они некоторое время просто обнимались, радуясь чудесному воссоединению, и слова были не нужны. Это был один из прекраснейших моментов. Фрэнку казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет от радости. Длительное ожидание Джуди было вознаграждено. В этот самый момент Фрэнк захотел жить дальше. Он присел на корточки (откуда и силы взялись!) и взял собаку на руки.

— Иди сюда, старушка, — приговаривал он со слезами на глазах. — И перестань уже так радоваться.

Мужчина и собака пошли к своему новому жилищу.

Всю ночь Джуди просидела у него на коленях. Несмотря на недавние суровые испытания, она была так же внимательна, как и всегда: прислушивалась к каждому шороху в спящем лагере, держала один глаз открытым, принюхивалась к воздуху, навострив уши и пытаясь уловить малейший намек на опасность. Джуди боялась вновь потерять своего лучшего друга.

Только когда собака окончательно убедилась, что им ничего не угрожает, она закрыла глаза и погрузилась в нездоровый, чуткий сон.

Следующие несколько дней они отдыхали, накапливая силы, насколько это можно было сделать в лагере. В таких лагерях, в Сингапуре в частности, не было той «роскоши», к какой они привыкли до этого. Здесь можно было не ждать писем из дома, новостей с фронта; их рацион стал еще скуднее, чем в Глогоре. Да и сам лагерь был более ветхим, хижины протекали, не было защиты от ветра.

В ежедневном рационе, состоявшем из риса, ужасной рыбы и морских водорослей, напоминающих на вкус старую соленую веревку, недоставало зелени, овощей и фруктов, нужных для предотвращения авитаминоза — это резко увеличивало вероятность подхватить серьезное заболевание. Вскоре вокруг лагеря был сорван с дерева и съеден каждый листок. Голландские и британские медики предсказывали плачевные последствия, если рацион не будет улучшен по качеству и количеству.

Но ничего не менялось.

Зато японцы предоставили «новую» одежду взамен утерянной при кораблекрушении. Это была старая японская униформа, вся в заплатах. Выглядела она так, словно ее только что сняли с мертвеца. Также пленным выдали несколько пар сношенных британских армейских сапог, хотя ходить было некуда: все строения были рядом. Впервые с того момента, как они стали пленниками, каждому мужчине дали одеяло. Они были особенно нужны в этих жилищах, которые протекали словно решето. Пленные спали и восстанавливали силы, а во время бодрствования изготавливали себе ложки и тарелки из консервных банок или делали зубные щетки из веток.

В первое воскресенье после прибытия пленники во главе с Питером Хартли соорудили помост для проведения службы. У него не было Библии — все осталось на затонувшем судне. Он выпросил клочок бумаги и карандаш и записал по памяти при помощи других пленников четыре молитвы. Служба проходила в одной из заброшенных хижин. Пение доносилось сквозь дыры в крыше, выжившие отдавали долг погибшим, но незабытым товарищам и молились об их спасении.

Но к ним спасение все не приходило. Здесь узники должны были оставаться на протяжении четырех недель — именно столько времени, как рассчитали японцы, требовалось им, чтобы полностью восстановить силы. Это был всего лишь перевалочный пункт, и в последнюю неделю июля 1944 года было объявлено, что пленные из Глогора должны будут переехать. Как в Глогоре, так и в Дорожном лагере пленные чувствовали себя как в преисподней. Но только в следующем пункте пребывания они поняли, что то был еще не ад.

Они должны были вернуться на Суматру и построить проклятую железную дорогу.

Глава 18

Впервые железную дорогу на Суматре решили строить нидерландцы в конце девятнадцатого века, но вскоре стало понятно, что возвышенность в центральной части практически непроходима. Выполнить задачу казалось невозможным. Возвышенность представляла собой гряду острых отрогов, скрытых в тумане и облаках, со склонами, поросшими ковром густых джунглей, с быстрыми реками и ручьями. Склоны были изрезаны туннелями и пещерами. Но тут залегал уголь — черное золото. В суматранских горах скрывалось одно из самых богатых месторождений угля на земле.

Маршрут, проложенный на бумаге нидерландцами, лишь немного отличался от того, по которому Джуди и ее товарищи шли весной 1942 года, пытаясь скрыться от японских оккупантов. Беженцы брели по узкому ущелью, в котором река Квантан, приток Индрагири, прорезала себе путь между острых откосов гор. По обе стороны реки лежали практически вертикальные пласты камня, а в тех местах, где в реку падали массивные валуны, образовывались пороги, окруженные белой пеной.

В некоторых местах река практически исчезала в недрах земли, в иных напоминала скопление гейзеров, вновь становясь видимой и стремительной. В одном месте забитая ветками пещера уходила из долины реки на четыре километра вглубь, ведя прямо к каменному сердцу гор. Поначалу нидерландцы проложили маршрут через эту ужасную территорию, но их дальнейшая деятельность была прервана из-за обнаружения огромного подземного озера.

Возглавлял ту рискованную экспедицию нидерландский инженер по фамилии Айзерман, но он так и не смог увидеть плоды своего труда. Инженер стоял на мелководье в реке Квантан с измерительным инструментом в руке, как вдруг песок под его ногами стал засасывать его — бурлящим вихрем подземных вод инженер был увлечен в преисподнюю. Его тело так и не нашли.

Дальнейшие изыскания показали, что путь, который разрабатывал Айзерман, от городка Пакан Баро и на юго-запад до Моера через ущелье реки, все-таки возможен. Но нидерландское правительство не дало осуществить проект: он казался слишком дорогим, а результат гарантирован не был. Кроме того, дорога должна была пролегать через необитаемую территорию, где легко было встретить дикого зверя или подцепить тяжелое заболевание, например малярию или тиф. Такой проект мог стоить многих человеческих жизней, поэтому от него отказались, до тех пор пока в угле действительно не возникнет острая необходимость.