Славянская спарта - Евгений Марков

— Черногорцы стараго закала, безъ образованія, чудо что за люди! — заключила наша собесѣдница, — а образованные — нехорошій народъ: никакого патріотизма, никакихъ нравственныхъ, идеаловъ… Поссорятся или уѣдутъ въ чужія земли, сейчасъ начинаютъ писать брошюры, памфлеты противъ князя, противъ Черногоріи.

Конечно, все это факты сами по себѣ грустные. Они не новы намъ, русскимъ, хорошо знакомымъ съ тѣмъ же печальнымъ явленіемъ въ лицѣ многихъ нашихъ образованныхъ юношей, выходящихъ изъ крестьянскаго и духовнаго сословія. Очень можетъ быть, что при рѣзвомъ переломѣ исторіи, при переходѣ отъ патріархальнаго сельскаго быта къ городской цивилизаціи со всѣми ея утонченными соблазнами, явленіе это дѣлается своего рода роковою необходимостью, которой нельзя миновать ни одному народу. Но во всякомъ случаѣ подобныя явленія не слѣдуетъ приписывать внутреннему свойству научнаго образованія или цивилизаціи вообще; это только обычныя язвы, ее сопровождающія; истинную цивилизацію, въ ея основныхъ плодотворныхъ элементахъ, несомнѣнно можно осуществить безъ всякой примѣси роскошныхъ и себялюбивыхъ вкусовъ, безъ всякаго потрясенія ею тѣхъ глубоко-нравственныхъ началъ, которыя вызываютъ въ людяхъ непобѣдимую любовь къ родинѣ, непоколебимое чувство долга, уваженіе къ самому простому труду и добродушное довольство хотя бы слишкомъ скромными житейскими условіями.

Было бы большою ошибкою и большою несправедливостью приписывать образованію или цивилизаціи то, что должно быть объясняемо именно недостаточностью истиннаго образованія, искаженіемъ и нарушеніемъ самихъ основъ цивилизаціи. 'А у насъ, къ сожалѣнію, это случается сплошь да рядомъ.

Не нужно также забывать, что если образованный черногорецъ часто усвоиваетъ себѣ нежелательные вкусы и даже пороки цивилизованнаго общества, то и въ старомъ, глубоко мнѣ симпатичномъ типѣ черногорца, какъ и во всякомъ представителѣ патріархальной простоты, патріархальной доблести и патріархальной грубости, были тоже свои коренные недостатки, были черты характера и быта, возмущающіе наше нравственное чувство. Достаточно напомнить, напримѣръ, о страсти черногорца къ четованію и гайдучеству, о варварскихъ обычаяхъ его украшать свои храмы головами убитыхъ враговъ или «каменовать» женщину, провинившуюся противъ супружеской вѣрности… Смягченіе нравовъ и понятій, необходимое въ ходѣ исторіи народа, развивающагося на началахъ христіанства, только измѣняетъ характеръ людскихъ пороковъ, но далеко еще не освобождаетъ отъ нихъ цивилизующійся народъ, особенно въ первыя стадіи его начинающейся гражданственности.

Берега, которые мы проѣзжали, были уже намъ достаточно знакомы, и только въ Сполатто мы вышли на берегъ вмѣстѣ съ m-lle Вучитевичъ, чтобы купить славящихся во всемъ прибрежьѣ «сплетскихъ калачей» у извѣстнаго здѣсь пекаря Петара Петци. Калачи эти — въ формѣ круглыхъ вѣнковъ и тѣстомъ своимъ напоминаютъ наши выборгскіе крендели; продаютъ ихъ по 5-ти крейцеровъ штуку. Сполатто — самый большой городъ на далматскомъ побережьѣ, больше Зары и Рагузы, и ожидаютъ, что онъ скоро будетъ сдѣланъ, вмѣсто Зары, столицею Далмаціи. Городъ съ моря имѣетъ очень внушительный видъ, охватывая длиннымъ полукружіемъ своихъ большихъ, тѣсно построенныхъ домовъ довольно обширную бухту. Но когда мы очутились на берегу этой прекрасной пристани, среди широкаго элегантнаго гулянья, нужно было зажать носъ и спасаться, куда глаза глядятъ. Невыносимый запахъ сѣрнистаго водорода, словно изъ сейчасъ только разбитой гигантской реторты химика, несетъ со стороны моря, вѣроятно, вслѣдствіе прибиваемыхъ волною въ берегу гніющихъ водорослей и равныхъ другихъ органическихъ остатковъ.

Спонатская публика каждый вечеръ осуждена гулять въ такой отвратительной вони, если вѣтеръ тянетъ съ моря.

Зару мы оставили въ покоѣ, не желая покидать ради нея своихъ постелей въ ранній утренній часъ, и вышли на палубу, уже войдя въ самую глубину Фіумскаго залива. Берегъ впереди весь казался зеленымъ отъ лѣсковъ и луговъ, покрывающихъ горы. Направо отъ насъ выглядываютъ другъ изъ-за друга громадные хребты Динарскихъ Альпъ.

Фіуме смотритъ большимъ, серьезнымъ городомъ, хотя не сравняется ни съ Тріестомъ, ни съ Одессою. Онъ привлекателенъ тѣмъ, что не сбитъ, какъ Тріестъ, въ тѣсную кучу высокихъ бѣлыхъ каменныхъ ящиковъ, а привольно разбросанъ по зеленымъ сватамъ берега, среди садовъ и деревьевъ. Въ обѣ стороны отъ него, а особенно въ западу, цѣлая страна хорошенькихъ деревенекъ, дачъ, фермъ, фабрикъ, тоже разбросанныхъ среди садовъ по зеленымъ холмамъ и горнымъ склонамъ, живописно прильнувшимъ въ самому берегу моря.

Сдавъ багажъ на вокзалъ желѣзной дороги, мы хотѣли воспользоваться свободнымъ вечеромъ, чтобы посѣтитъ столь хваленую Аббацію, одно изъ самыхъ модныхъ мѣстъ для морского купанья, сдѣлавшееся еще болѣе популярнымъ послѣ лѣтняго пребыванія здѣсь императора и императрицы германскихъ.

Мы доѣхали по конкѣ отъ вокзала до Корсо и, отдохнувъ немного за столикомъ Café Central, взяли билеты aller et retour на пароходъ въ Аббацію. Пароходы эти ежечасно отправляются изъ Фіуме въ Аббацію и изъ Аббаціи въ Фіуме, и, къ удивленію нашему, всѣ полны публики.

Западный берегъ залива заворачиваетъ рогомъ одинъ изъ гористыхъ мысовъ своихъ и въ пазухѣ этой бухточки расположена Аббація. Аббація, какъ и наша Ялта въ Крыму, только центръ многочисленныхъ дачъ, осыпающихъ всю эту часть берега, гораздо болѣе гористую и лѣсистую, чѣмъ остальная окрестность. Густые, высокоствольные лѣса, крайне рѣдкіе въ адріатическомъ побережьѣ, даютъ жителямъ дачъ безконечное разнообразіе горныхъ прогулокъ въ прохладной тѣни деревьевъ. Шуба лѣсовъ, одѣвающая горы, и положеніе Аббаціи въ пазухѣ горы, заслоняющей ее отъ слишкомъ жгучихъ лучей южнаго полудня, дѣлаютъ лѣтнее пребываніе въ Аббаціи особенно удобнымъ и привлекательнымъ, между тѣмъ какъ Фіуме, расположенный какъ разъ на югъ, беззащитно принимаетъ на себя всѣ удары полуденнаго солнца. Вездѣ, до самыхъ вершинъ пирамидальныхъ горъ и холмовъ, бѣлѣютъ, желтѣютъ, краснѣютъ среди темнаго фона лѣсовъ виллы, пансіоны, замки окрестныхъ владѣльцевъ.

Аббація — это одинъ сплошной паркъ пальмъ, латаній, юккъ, кипарисовъ, роскошный уголокъ тропиковъ, брошенный на живописные камни морского берега по крутымъ скатамъ лѣсистой горы; среди букетовъ пальмъ, въ цвѣтущихъ и благоухающихъ корзинахъ цвѣтниковъ спрятаны, будто какія-нибудь драгоцѣнныя бездѣлушки, дворцы и виллы, полные художественнаго вкуса, одни изящнѣе другихъ, одни богаче другихъ, всѣ въ мраморахъ, въ статуяхъ, въ балюстрадахъ, балкончикахъ, фонтанахъ… Этотъ паркъ, эти виллы придвинулись прямо къ морю и какъ гигантскою ширмою загородились зеленою курчавою горою отъ вѣтровъ и зноя… Проводятъ тутъ лѣто только очень богатые люди, и стоитъ только окинуть глазомъ этотъ волшебный садъ, населенный мраморными дворцами, чтобы сразу понять, до какой степени было бы здѣсь неумѣстно и невозможно все скромное и бѣдное. Эрцгерцогиня Стефанія, вдова загадочно погибшаго наслѣднаго принца Рудольфа, особенно полюбила Аббацію и избрала ее своимъ постояннымъ мѣстомъ пребыванія, не мало обогащая этимъ счастливый приморскій уголокъ.

Мы обошли пѣшкомъ паркъ, объѣздили въ щегольской коляскѣ, которыхъ тутъ множество толпится у гостинницъ для услугъ туристовъ, немногочисленныя улицы, аллеи и набережныя мѣстечка, и, наморившись, усѣлись на центральной эспланадѣ передъ главнымъ рестораномъ, гдѣ играетъ музыка, какъ разъ надъ обрывами моря, освѣжая себя мороженымъ, слушая стройные звуки оркестра и вмѣстѣ съ тѣмъ любуясь чудною картиною вечерняго моря.

У самыхъ ногъ нашихъ оказалась пристань для купанья, и обтянутые въ полосатое трико любители водяного спорта продѣлывали передъ нами невообразимые сальто-мортале, прыгая головою внизъ съ высокихъ подмостковъ въ волны моря, ловко перекувыркиваясь въ воздухѣ и всячески утѣшая зѣвавшую на нихъ публику своими гимнастическими затѣями.

Съ послѣднимъ вечернимъ пароходомъ мы перебѣжали назадъ въ Фіуме, успѣли еще* не спѣша напиться чаю и закусить въ Café Central, погуляли по ярко освѣщенному, какъ паркетъ гладкому Корсо, полному празднаго народа, и только въ 10 часовъ вечера, занявъ мѣста въ отлично устроенномъ спальномъ вагонѣ, съ умывальнями, буфетомъ, просторною столовою и всякими вообще комфортабельными приспособленіями, двинулись по дорогѣ въ Буда-Пештъ. Прибавки за спальный вагонъ съ насъ взяли полъ-цѣны нашихъ желѣзнодорожныхъ билетовъ.

Въ Венгріи мы уже не хотѣли нигдѣ останавливаться, и нетерпѣливо неслись курьерскимъ поѣздомъ назадъ въ далекую родину. У насъ не хватало больше ни времени, ни терпѣнія такъ долго быть на чужбинѣ. Венгрія только мелькала мимо насъ въ окна вагона, какъ безконечно развертывающійся свитокъ, оставляя во мнѣ впечатлѣніе сплошной плодоносной равнины, покрытой тучными нивами кукурузы, стадами быковъ съ аршинными рогами, богатыми фермами, опрятно выстроенными деревнями, прорѣзанной во всѣхъ направленіяхъ шоссированными и густо обсаженными дорогами…