Земляные фигуры - Джеймс Кейбелл

«Это происходило у окна, моя милая, у окна со стеклами, деревянными решетками и свинцовыми переплетами».

«Твой отчет весьма обстоятелен, но где находилось это окно?»

«О, теперь я тебя понял! В комнате».

«В какой комнате?»

«В общем, на стенах яркие фрески из саксонской истории, на камине очень красивые, высеченные из камня драконы, а пол покрыт свежим тростником. В самом деле, у королевы одна из самых уютных спален, какие я только видел».

«Ах да, – сказала Ниафер, – и о чем же ты говорил все то время, что там провел?»)

Он обнаружил, что у королевы Алианоры все идет хорошо, за исключением того, что она еще не подарила наследника английскому трону, и это единственное, что ее беспокоит. Из-за этого она и послала за доном Мануэлем.

– Вообще-то после трех лет замужества это выглядит не совсем хорошо, – сказала ему королева, – и люди начинают болтать всякие гадости.

– Обычная судьба королев, – ответил дон Мануэль, – подвергаться критике завистливых людей.

– Не надо, перестаньте блистать афоризмами, Мануэль, потому что я хочу, чтобы вы помогли мне в этом вопросе более практичным образом.

– Охотно помогу вам, если это в моих силах. Но как?

– Что ж, вы должны посодействовать мне в приобретении ребенка… конечно, мальчика.

– Охотно сделаю все, что в моих силах, поскольку определенно то, что у вас нет сына – будущего английского короля, выглядит не совсем хорошо. Но как я могу содействовать вам в этом деле?

– Но, Мануэль, заимев троих детей, вы наверняка знаете, что для этого необходимо!

Дон Мануэль покачал седой головой.

– Мои дети появились из источника, который иссяк.

– Это было бы плачевное известие, если б я ему поверила, но я точно знаю, что, если вы предоставите в мое распоряжение все сведения, я смогу убедить вас в обратном.

– Меня можно убедить в чем угодно.

– Хотя я едва ли знаю, как начать, поскольку уверена, вы подумаете, что это по отношению к вам несправедливо…

Он взял ее за руку. Дон Мануэль признался Ниафер, ничего не утаивая, что тут он взял королеву за Руку и сказал:

– Не играйте больше со мной, Алианора, вы ясно видите, что я горю желанием вам услужить. Поэтому перестаньте смущаться и переходите к сути, а я сделаю все, что в моих силах.

– Что ж, Мануэль, мы оба отлично знаем, что вы владеете расписками аиста на доставку по требованию в манере филистеров еще одной девочки и еще одного мальчика.

– Нет, не по требованию. Первая расписка ждала девять месяцев, а следующая – еще дольше. Но какое это имеет отношение к вашему делу?

– Мануэль, мне поистине очень неудобно просить вас, но возникла отчаянная нужда, да еще вся эта критика и сплетни. Поэтому ради прошлого и ради жизни, которую я вам вручила в качестве рождественского подарка, рассказав моему дорогому отцу совершеннейшую ложь, вы должны позволить мне воспользоваться распиской и направить аиста с мальчиком ко мне в Англию, а не к вашей жене в Пуактесм.

Вот чего хотела госпожа Алианора.

(«Я все время это знала», – заметила госпожа Ниафер, сказав неправду, но придерживаясь своей универсальной теории, что в отношениях с мужем лучше казаться всеведущей.)

Дон Мануэль огорчился при мысли о разлуке с сыном до его рождения, но он также был движим своим прошлым обожанием Алианоры, чувством задолженности ей и наложенным на него обязательством как можно лучше обеспечить своего сына. Никто не мог спорить, что положение мальчика в качестве английского короля было бы неизмеримо выше ранга младшего брата графа Пуактесмского. Так что Мануэль высказал жалобу относительно своей печали и печали Ниафер по поводу преждевременной потери любимого сына…

(«Мне повторить сказанное мной, моя милая?»

«Нет, Мануэль, я никогда не понимаю тебя, когда ты стараешься быть напыщенным и впечатляющим».)

Жалоба впечатляла, но в итоге дон Мануэль согласился на такую жертву.

Однако он не согласился остаться в Англии, чего хотела Алианора.

– Нет, – сказал он благородно, – выглядело бы не совсем хорошо заиметь меня в качестве любовника и нарушить брачный обет не любить никого, кроме короля. Нет, Алианора, я помогу вам достать ребенка, в котором вы нуждаетесь, постольку поскольку задолжал вам за свою жизнь и имею договор на двоих детей, но не хочу иметь ничего общего с нарушением брачного обета, потому что это преступление, запрещенное Священными писаниями, и о нем Ниафер, несомненно, рано или поздно услышит.

(«О Мануэль, ты этого не говорил!»

«Моя милая, я сказал так слово в слово. А почему бы нет?»

«Это, конечно, выражено разумно, но все прозвучало бы намного лучше, если б ты высказал доводы, основанные целиком и полностью на морали. Самое важное, Мануэль, как, уверена, говорила тебе множество раз, для людей, имеющих такое положение, показывать должное уважение к морали, религии и тому подобным вещам, когда о них заходит речь. Но тебя ничто не научит, кроме горького опыта, который, искренне надеюсь, может тебя миновать, и можно с таким же успехом спорить со стеной, так что продолжай, пожалуйста».)

Но королева заплакала и начала его уговаривать. Мануэль был тверд. Он провел эту ночь в комнате королевы, исполняя необходимые магические формулы и обговаривая с аистом все вопросы, а потом вернулся домой. И это… в общем, это все.

Вот такой отчет дал дон Мануэль жене.

– А в целом, Ниафер, я считаю это перспективным оборотом дел, потому что, будучи английским королем, ребенок воспользуется преимуществами, которых мы никогда не смогли бы ему предоставить.

– Да, – сказала Ниафер, – и как же сегодня выглядит твоя милая подружка?

– Кроме того, окажись этот мальчик дурен, наша печаль будет уменьшена тем обстоятельством, что, не видя нашего сына, мы не привяжемся к нему чересчур сильно.

– В этом что-то есть. Я уже вижу, как Эммерик наследует отцовское упрямство, и это меня, естественно, беспокоит, но как сегодня выглядит эта женщина?

– Потом, даже более важным, чем эти соображения…

– Ничего не важно в этом весьма любопытно звучащем дельце, Мануэль, больше внешнего вида этой женщины сегодня.

– Ах, моя милая, – дипломатично сказал Мануэль. – Признаюсь, мне не хотелось бы говорить об этом, ведь ты знаешь, как быстро дурнеют блондинки…

– Конечно, дурнеют, но все же…

– И, в конце концов, это не ее вина, и мне не хотелось бы рассказывать тебе о том, что госпожа Алианора выглядит намного старше, чем ты, поскольку то, что ты брюнетка, давало тебе с самого начала неоспоримое преимущество.

– Ах, не только из-за этого, – сказала Ниафер, по-прежнему весьма мрачная на вид, но, очевидно, слегка утешенная. – Виноват образ жизни, который она ведет: ее колдовство, ее встречи с духами и эти постоянные развлечения и увеселения. И все говорят, что она уже стала красить волосы.