Меч на закате - Розмэри Сатклифф

Поздно осенью из Корстопитума прибыл обещанный нам провиант, и среди мешков с зерном и горшков с салом были связки стрел, седельная кожа и глыбы соли, которые я вытребовал у епископа Эбуракума (да будет Господь добр к его усталой старой душе; он бился до последнего, когда нужно было платить то, что с него причиталось, но дав слово, держал его). И после этого большую часть добычи мы солили и откладывали на зиму.

Зима в этот год пришла рано; она началась проливным дождем со снегом, который позже превратился просто в снег, и этот снег стаял и выпал снова, и на этот раз уже не таял, но лежал среди холмов неделю за неделей, умножая тяготы и опасности и для охотников, и для фуражиров; а лошади подолгу не могли пастись, так что приходилось держать их в конюшне на собранных кормах; и долгими зимними ночами, когда в Тримонтиуме завывал ледяной ветер, а над головой слышался посвист диких гусей, мы скучали по арфе Бедуира, как и предсказывал Кей.

За все эти месяцы мы не видели и не слышали ничего ни о варварах, ни о Маленьком Темном Народце.

Но весна пришла так же внезапно и рано, как до нее зима. Приводя лошадей на водопой, мы видели в ольховнике алое зарево, и холмы звенели от криков и песен чибисов, хотя на северных склонах еще лежал толстый слой снега, а ветер пронизывал насквозь, как нож скорняка. И однажды вечером, когда я привел эскадрон с учений — мы уже занимались ими вовсю, чтобы вернуть лошадям форму, — от двери караулки отделилась какая-то тень, и у моего стремени возник Друим Дху со своим маленьким боевым луком в руке. Он выглядел старше, глаза глубоко ввалились. Но так же выглядели и все мы; это было лицо голода, волчье лицо, которое появляется у большинства людей в конце зимы, когда припасы бывают на исходе.

— Милорд Артос, — он коснулся моей ноги в стремени в знак приветствия.

Я принял в сторону, сделал остальным знак ехать дальше и спешился.

— Приветствую тебя, Друим Дху; ты принес мне новости?

— Крэн Тара уже прошел.

— Так.

— К поселениям Морских Волков, что расположены вдоль края земли в той стороне, — он указал кивком головы на восток, — к Снегам, — он имел в виду север, — и к закату, чтобы собрать тамошние племена и Раскрашенный Народ. Они разбрелись было к своим родным местам, к Маннану, — те, кто смог туда добраться в конце прошлого лета; и Белые Щиты из-за Закатного Моря зимовали вместе с ними. А теперь объявлен Крэн Тара, и они будут снова собираться в войско.

— Где?

— В великом Лесу, вон там, между двумя реками; в Сит Койт Каледоне, который мы называем на темном языке Меланудрагиль.

Начиная с этого времени и по мере того, как весна набирала силу, нас посещал то один, то другой из Маленьких Темных Людей. Это не обязательно был Друим или даже кто-нибудь из его братьев; приходили и другие, которых я никогда не видел раньше. Один раз это был невысокий, крепкий и скрюченный, как корень вереска, старик, который возник из ниоткуда под самыми копытами возвращающегося патруля. Один раз это даже была женщина. Казалось, среди Людей Холмов тоже был объявлен свой Крэн Тара.

Каждый приносил мне какие-нибудь известия о все увеличивающемся войске противника, о силах, начавших собираться в Каледонском лесу еще до того, как в северных лощинах Эйлдона растаял снег; о пиктских и скоттских военных отрядах, просачивающихся в лес по тайным тропам; о Морских Волках, рыщущих на длинных черных боевых ладьях в эстуарии Бодотрии и привозящих подкрепления своим собратьям в поселениях. А нам пока ничего не оставалось, как только держать все наготове и ждать, когда придет решающий момент. Я знал, что попытаться расправиться со стекающимися в лес отрядами поодиночке означало бы растратить собственные силы по мелочам и почти наверняка без всякого прока. Нам нужны были не беспорядочные стычки небольших отрядов по всей Валентии, а одна решающая победа в самом центре событий; смерть Гуиля, сына Кау, и разгром и бегство его войска; после этого, пусть медленно, последовало бы и все остальное.

Поэтому я пропускал мимо ушей увещевания горячих голов и оставался — как Кей сказал мне в лицо, «словно старый орел, линяющий на своем насесте», — в полуразрушенном форте, пока варвары медленно собирались вместе, словно стягивающиеся из-за горизонта грозовые тучи.

Затем приехал Бедуир, оставив Кастра Кунетиум под командованием Овэйна, и мы собрались на военный совет вокруг костра, горящего у входа в частично крытую часовню, где я устроил свою ставку. К этому времени из сообщений Маленького Темного Народца стало ясно, что неприятель, судя по его передвижениям, намеревается отсечь боковую дорогу, после чего мы перестали бы быть системой, предназначенной для укрощения и подавления Низинной Каледонии, и превратились бы просто в две изолированные крепости, каждая с опасно длинными и ненадежными линиями коммуникаций и без каких бы то ни было верных способов объединиться друг с другом.

— И в добавление к этому, — сказал Бедуир, мягко барабаня пальцами по арфе у себя на колене, — если Друим и его племя говорят правду, то, когда Гуиль полностью соберет войско, у него окажется перевес в численности до трех к одному, и у тебя будут превосходные перспективы.

— Кей все время подбивает меня разделаться с собирающимися отрядами поодиночке, — сообщил я.

— А ты с ним не согласен?

— Я считаю, что лучше подождать подходящего момента и разбить их всех одним ударом, — или я старею, Бедуир?

— Нет, — ответил Бедуир. — Это Кей. Старики всегда бывают самыми свирепыми и самыми нетерпеливыми.

И он наиграл на арфе мелодию, похожую на щелчок пальцами, и ухмыльнулся сидящему по другую сторону костра Кею, который побагровел под своей рыжей курчавой бородой.

— Ах ты… ты, лопоухий соловей…, — я поймал его взгляд, и он утих, глухо ворча, как выставленный за дверь старый пес.

— Тихо, дети, и послушайте меня. Я позволил навязать себе битву, потому что у меня почти нет выбора, но также еще и потому, что считаю, что таким образом мы сможем сами выбрать место сражения.

— И как же? — Кей забыл свой гнев ради более важных вещей.

— Подождав до самого последнего момента, чтобы дать неприятелю спуститься в самую южную часть Каледона; не выстраиваясь для битвы, пока он не окажется в нескольких милях от дороги. Лес там более открыт, а если мы встанем на водоразделе, то снизу с обеих сторон будут болотистые берега рек, которые сузят для нас проход.

— И для них тоже, — возразил Кей.

— Да, но, по меньшей мере, это уравняет длину боевых линий и помешает варварам рассыпаться и поглотить нас, что они спокойно могли бы сделать благодаря своей большой численности; и я думаю, мы сумеем заранее позаботиться о противодействии им на флангах. В этом заключается одно из немногих преимуществ оборонительных действий.

Я вытащил из костра обгоревшую ветку и начал рисовать план битвы, который я предлагал. Я не был чужаком в Сит Койт Каледоне, потому что охотился там и не раз выезжал туда с патрулем; это не так уж плохо для военачальника — составить себе представление о характере местности, на которой ему предстоит вести кампанию.

И вот так одним мартовским утром мы ждали варваров, выстроившись в несколько необычном боевом порядке через гребень водораздела.

Решающий момент, которого мы ждали, наконец настал, о чем нас известили густым дымом из-за холмов Темные Люди; и в течение часа все мы, кроме небольшого и как нельзя более раздраженного гарнизона, оставшегося в Тримонтиуме, были на марше. Сигнал пришел почти в полдень, но уже давно была ночь, когда мы достигли намеченного для лагеря места и обнаружили, что Овэйн со своей жиденькой колонной из Кастра Кунетиум прибыл туда перед самым нашим приходом. Нашли мы там и Друима Дху, который стоял у одного из только что разожженных костров. Но поначалу я едва узнал его под боевым узором из глины и красной охры, покрывающим его лицо и обнаженное худощавое тело. Только когда он подошел и коснулся моей ноги в стремени — это было за мгновение до того, как я спешился, — я наконец узнал его наверняка по этому знакомому жесту. Его волосы были связаны на затылке ремешком, а с плеча свисал колчан, туго набитый маленькими смертоносными стрелами.

— Волки встали лагерем на плече Хребта Дикой Кошки, рядом с Приметными Камнями, — сообщил он (для Людей Холмов саксы были Морскими Волками, а остальные — Раскрашенным Народом; а Союзные Племена и банды скоттов, когда те собирались вместе, они часто называли просто «Волками»).

— Как далеко?

Но для Друима и его сородичей расстояние почти ничего не значило; они определяли его временем, необходимым для того, чтобы его преодолеть.

— Если они выступят, едва начнет светать, то успеют подняться довольно высоко в гору, откуда текут две реки, к тому времени, когда тени будут лежать вот так…, — он нагнулся и, уперев лук нижним концом в землю, провел черту там, куда его тень должна была упасть примерно за три часа до полудня.