Трудный выбор - Патриция Мэтьюз

— Не надо, Уилл. Пусть уходят.

— Рейчел, не могу же я просто стоять и смотреть, как эти варвары уводят нашу единственную корову!

— Разве вчера ты не купил у Уотсона еще одну?

— Да, но это…

— Оставь, пожалуйста, Уилл. Корова не стоит наших жизней. Кроме того, что ты можешь сделать с таким количеством индейцев?

— Я могу объехать наших соседей и…

— И сколько времени это займет? И даже если тебе удастся твоя затея, какие у вас шансы? Ясно же, что многие из вас, если не все, будут убиты! И все это из-за коровы!

Уилл вздохнул:

— Наверное, ты права. Но все-таки моя гордость уязвлена. — Он обнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе. — Прости, что не смог проявить себя настоящим мужем.

— Настоящим мужем? Что ты этим хочешь сказать?

— Я должен был защитить тебя. Вместо этого я позволил им ворваться сюда, забрать нашу единственную корову, и я никак, черт побери, не помешал им.

Теперь наступила ее очередь вздохнуть.

— Уилл, ты ничего не мог сделать, — раздраженно сказала она. — Разве ты не слышал, что говорил Куанна-тех? Этого вождя зовут Предназначенный-для-Лошадей. Разве это не тот индеец, который ступил на тропу войны и о котором рассказывал Зеб Уотсон?

— Он называл это имя… — Уилл умолк и в изумлении уставился на жену. — До меня только что дошло, Рейчел! Ты знаешь этого молодого индейца!

— Он был среди тех, кто сжег вокзал в «Конечном пункте». Впервые мы встретились, когда он украл кусок бекона. — И она торопливо рассказала ему все, что знала о Куанна-техе.

— Тогда это все объясняет. Если бы ты однажды не помогла ему, мы оба, вероятно, были бы уже мертвы.

— Не думаю, что это как-то связано.

— Конечно, связано. Они же дикари! Им ничего не стоит убить человека!

— Я в это не верю. — Рейчел отстранилась от него. — Я считаю, что они точно такие же, как мы. Я знаю, что у них есть честь.

— Честь, — презрительно произнес Уилл. — Они даже не знают, что значит это слово. Ты слишком доверчива, Рейчел. Можешь мне поверить, им больше никогда не удастся застать меня без ружья вне дома. И если я увижу шатающегося здесь краснокожего, он получит пулю — можешь не сомневаться.

Глава 17

Жирный Чарли поставил перед Хоуки Смитом тарелку с огромным бифштексом и порцией жареной картошки. Хоуки сделал большой глоток пива и с сомнением посмотрел на бифштекс.

— Ты уверен, Чарли, — с невозмутимым выражением лица спросил он, — что он не из того животного, на котором я сюда приехал?

Жирный Чарли протянул руку к тарелке.

— Если не хочешь, я найду того, кто его оценит, — пробасил он своим низким, похожим на паровозный гудок голосом.

— Только попробуй прикоснуться к бифштексу — останешься с обрубком вместо руки.

— И это все, что ты можешь сказать? После того как я старался, чтобы повкуснее приготовить его тебе?

— Это потрясающий бифштекс, Чарли. Клянусь, я буду есть его и наслаждаться каждым кусочком.

— Так-то лучше, — сказал Чарли. — Ты прекрасно знаешь, что я не обязан был жарить его для тебя. Можешь питаться в другом месте.

— Разве я могу так сделать? Как ты можешь даже думать такое? Я и представить себе не могу, что буду есть где-то в другом месте.

Стив Кинг, сидевший за одним столом с Хоуки, рассмеялся. Жирный Чарли вернулся на кухню, а Кинг сделал еще один глоток пива и поставил кружку на стол — еще одно мокрое кольцо добавилось к уже имевшимся на столе лужицам.

— Ты, кажется, о чем-то говорил? — жуя, спросил Хоуки.

— Я говорил, что теперь, когда пришла весна, строительство железной дороги оживится и снова двинется вперед.

— Едва весны дождались, — заметил Хоуки. — Работы начнутся в середине марта. Какие новости в Вашингтоне? Там готовы подступиться к «Кредит мобильер»?

— Нет. — Кинг вздохнул. — С тех самых пор как возобновили процедуру импичмента, не осталось времени ни на что другое, кроме как на попытки убрать этого парня из его кабинета.

— В декабре я думал, что президент Джонсон проиграл.

— Проиграл, — кивнул Кинг и засмеялся. — Но Джонсон боец, ты знаешь. Он выдержал первый удар, поднялся и обрушился на Стэнтона. Это было как плевок сенату. Поэтому сделана вторая попытка, и на этот раз может получиться.

— Ты живешь в их мире, — сказал Хоуки. — Что ты об этом думаешь? Удастся ли на этот раз свалить Джонсона?

— Не знаю. Но вынужден признать, что положение у него неважное.

— Понятно, — кивнул Хоуки, накалывая вилкой огромный кусок бифштекса и отправляя его в рот. — А что это означает для нас?

— Не стоит так уж волноваться. Когда началось строительство железной дороги, президентом был Линкольн. Теперь Джонсон, а вслед за ним кто-нибудь еще. Но прокладка железной дороги будет продолжаться вне зависимости от того, кто станет президентом. И пока идет строительство, существует возможность заработать на нем немного денег. Именно этим мы и занимаемся. Ничего не изменилось.

— Кое-что изменилось.

— Что же?

— Пару дней назад нашли того парня, Паркера, — он повесился на мосту через каньон Миднайт.

— Он мертвый?

— Ну уж точно не спящий, — сухо ответил Хоуки. — К его брюкам была приколота записка, в которой говорилось, что он берет на себя всю ответственность за переделку проекта моста через каньон Эддисона, где произошла катастрофа. Винит себя в гибели всех этих людей и просит помолиться о его прощении. Он также признается, что внес изменения в расчеты мостов через каньон Миднайт, ущелья Кимберли и Тайсон.

— Наверное, он не вынес тяжести вины и покончил жизнь самоубийством.

— Пожалуй, можно и так сказать. Полагаю, мы должны были это предвидеть.

— Что ты имеешь в виду?

— Возможно, кто-то помог ему свести счеты с жизнью. Как ты считаешь, много ли найдется людей, которые, перед тем как повеситься, прикрепляют к своим брюкам записку?

— Признаю, что это выглядит несколько странно, — задумчиво произнес Кинг. — Но катастрофа в каньоне Эддисона была ужасна, и невозможно предугадать, как поведет себя человек, несущий такой тяжелый груз на своей совести — А как насчет нас? — тихо спросил Хоуки. — Мы будем придерживаться первоначального плана?

— Разумеется! Мы не можем сейчас повернуть назад, Хоуки. Мы уже совсем близко к цели, и слишком много уже вложено в это дело.

— Не знаю, — вздохнул Хоуки. — Я никогда не забуду картину той катастрофы. Ты не представляешь, что это было.

— Могу себе вообразить.

— Нет, — медленно произнес Хоуки. — Не думаю, что тебе это удастся. С тех пор я много размышлял обо всем. Я не уверен, что мы идем правильным путем На свете есть вещи гораздо более важные, чем деньги.