Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев

– Как ты знашь?

– Чувствую.

– Ну, Андриян-Андриян…

Что делать – поехали. Сватать поехали мы с Марфой, Степан с Александрой и Андриян. Поехали в Чёель, Андрей уже жили у матери Русачихи, Нилка была у тётки Федосьи. Андрияна оставили там, разыскали Андрея, привезли к Федосье, стали сватать. Русачиха была там же, Андрей отдаёт, Федосья против, Русачиха тоже против, говорят:

– Берите Фанку.

– Но как мы можем сватать другую, ежлив жених выбрал именно ету?

Мы так и едак – не соглашаются, а Андрей сказал:

– Давайте узнам у Нилки, согласна ли она, а то сватаете, а она, может, против.

Позвали их, она ответила:

– Согласна.

Русачиха с Федосьяй идут против. Ето было у Кондрата Бодунова, Иван с Федосьяй ему тесть с тёщай, Кондрат Марфе двоюродной брат, но мы чувствуем, что он за них идёт. Но в консы консах Андрей согласился отдать. Положили нача́л, заручились, обменялись подарками, через неделю свадьба. Пошёл девишник. Мы набрали им на девишник всякого-разного продукту.

На третяй день Андриян звонит со слезами, что невесту украли. Как так? Сяли со Степаном на его машину, с нами жёны, Акатий взял Пашку Черемнова[185], и поехали. Приезжам к Русачихе, там Андрей и Русачиха – отпираются, ничего не знают. Поехали к Кондрату, там оне были – Кондрат, Иван, Федосья. Стали спрашивать – отпираются, дале-боле: Федосья, Иван и Кондрат поднялись на нас и кричали как могли. Мы удивились – с кем связались… Пашка говорит:

– Вы езжайте, ишшите невесту, а я доберусь до тестя. – Пашке, Кондрату Иван тесть.

Мы поехали, я говорю Андрияну:

– Да брось ты, что, белый свет клином стал, что ли?

Он плачет, не соглашатся:

– Я её не брошу.

Всё моё ро́дство стали Андрияна уговаривать, но он ни с кем не соглашался. Что делать? Я смекнул, поехали к Фанке. Ежлив действительно им чижало так жить, она расскажет.

Приезжаем к Русачихе, все остались с ней разговаривать, мы с Марфой пошли к Фанке и стали спрашивать Фанку, что:

– Мы по-хорошему, хочем взять твою сестру, Андриян её любит, и что, вам не надоело так жить – ни кола ни двора?

Она заплакала и говорит:

– Оне увезли её в Вижя-Регина, к Кейке. – Кейкя – Русачихина младшая дочь, убежала за аргентинса, и жили на чакре в Вижя-Регина. – Оне туда её увезли, я ей говорила, что выходи взамуж, но оне мне не дали ей говорить.

– А почему оне её увезли?

– Потому что Марфа Шарыпиха узнала, что Нилка выходит, посватала у тётки Федосьи Нилку за Генку.

– Вот в чём дело! А Нилка что?

– Она ничего не знат.

– А ты поедешь с нами, покажешь, где она?

– Конечно, поеду, надо выручить сестру.

– Виду не показывай, одевайся и иди в машину.

Мы выходим и говорим:

– Ничего не будет, поехали.

Сам Степану знак дал, выходим, садимся в машину, говорю:

– Невеста в Вижя-Регина у Кейки, а Фанка в кузове. Поехали, оне увезли за сто восемьдесят кило́метров от Чёеля.

Уже была ночь, мы отправились туда.

Приезжаем к Кейке, она увидела, испугалась, вызвала мужа, Фанка шмыг в дом. Муж угодил рассудливый, всё расспросил, завёл в дом, вызвал Неонилку, стал спрашивать:

– Ты сама шла за етого парня?

Она:

– Да.

– Я не могу её доржать, ты во́льна.

С Неонилой была с Федосьиной дочкой Ленкой, той стало неудобно.

Вернулись уже утром. Приезжаем к Русачихе, оне уже все в сборе, ихна тайна раскрылась. Мы с собой захватили тётку Фетинью и Ольгу – Кондратову мать и сестру. Получился спор, мы уговаривали и стыдили их, Андрей сразу сдал, бабушка Русачиха тоже сдала, но Федосья так и не сдала, на её нихто не стал брать внимание. Договорились так: в воскресенье будет свадьба, невесту забирам, девишник будет у Пашке. Уже была пятница. Стал говорить тётке Фетинье:

– Никогда не подумал, что такой Кондрат.

Она отвечает:

– Толькя что узнали? Ето такой тугоносый[186], Савелькя намного лучше, а его за человека не шшитают, а етот тихенькяй. Вот и смотрите.

На свадьбу приехал сват Андрей да сватья Русачиха, Федосья с Иваном так и не приехали. Венчал Марк Иванович Чупров, он тоже приехал в Рио-Колорадо сеять помидоры. После свадьбе Марке попало от тестя Ивана Даниловича Берестова, что он свенчал. Марк говорит мне:

– Андриян играл с нашай Веркой, а брать не стал, почему так? Я в Уругвае слыхал, что молва шла, что Чупровы говорили: куда он денется, побегат-побегат да придёт сватать. Мне ишо чу́дно показалось: как так, говорили: Зайчаты, ишо сватать придёте, а тут забегаете. Но всё так прошло.

Стал спрашивать у Андрияна:

– Почему так сделал: играл с Веркой, а взял Неонилу? Марка обижается.

– Хошь знать правду?

– Конечно, хочу.

– Она сама лезла, я с ней ночевал, но у ней шире бабушкиной. Я стал у ней спрашивать: почему ты нече́стна? Она стала врать, что она че́стна. Она мне сразу опротивела. Возми её – она будет таскаться с каждым.

Мне пришлось замолчать.

5

Звонит Илья, просит помощи: авария, сломал ноги на мотосыклете. У нас деняг скудно: посеяли двадцать пять гектар помидор, арендовали ишо земли, посеяли двадцать пять гектар луку. Степан пожалел, выручил, послал ему пять тысяч долларов.

Вскоре пошли слухи, что у Илье бывают каки́-то необычные виденье. Марфа стала мне рассказывать.

– Да прекрати, что, Илюшку не знаешь? Вруша, да и всё.

Время шло, новости всё боле и боле о нём идут. Что такоя, где он берёт? Всё предсказывает, ста́ро и будуща, некоторы новости действительно интересны. Мы стали сумлеваться, Степану рассказал, Степан тоже задумался.

Потом звонит, говорит, что переезжает к нам. Мы им посеяли бакчи, нашли домик, Марка уговорил Иону и Степана, чтобы смирились[187], упросил, чтобы молились вместе. У Степана построили временную моленну из досок, стали молиться. Нас стало шесть семей, Марка замолитовал, мы его попросили, чтобы был временным наставником.

У нас помидоры, лук росли хоро́ши, у Степана также.

Тут приехали Илья с Устиной, мы их устроили. Я вижу, что он молчит, стал спрашивать у него:

– Что молчишь? Рассказывай, каки́ у тебя виденье.

Молчит. Допытываю – молчит. Я увёл его ото всех, стал допытывать – молчит. Тогда я решил заклять его:

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, сознайся, правды или врёшь.

Он заплакал и говорит:

– Да, ето всё правды.

– А что молчишь?

– Ждал твоего заклятья.

– Дак етого нельзя!

– Для добра можно.

– И хто к тебе приходит?

– Георгий Победоносец.

– И сколь время как уже приходит?

– Ишо мы жили на острове. Но когда жили в Ново-Берлине, не стал приходить, сказал, что «чичас будете жить беззаконно, не могу приходить. Ты возмёшь Устину Ануфриеву, тогда вернусь к тебе. На отца можешь надеяться, Степан хороший дядя, но слабый духом. За тобой все пойдут, но потом все бросют. Жизни остаётся мало. Во всех страна́х пойдут непорядки». – «Но что делать? Можем жить в миру». – «Но будет очень чижало. Уйти в горы или в леса – будет намного легче, но нихто не выдюжит». – «А что делать?» – «Поститься и молиться и молиться». – «Какой нонче будет урожай?» – «Урожай будет очень хороший, но вы не сдадите, всё останется на пашне, будет кризис».

Добавил:

– Ты сумлеваешься?

– Да.

– Я тебе скажу коя-что, что толькя ты один знаешь. Ты когда был в ребятах, начал курить. Ты не курил по-настоящему, не умел. Однажды вы стояли возле клуба кина, ты попросил у Григория сигарету, он тебе ответил: «Курить не умешь, толькя табак переводишь». Ты его спросил: «А как курют?» Он набрал дыму и вдохнул в себя: «Вот так». Он дал тебе сигарету, ты набрал дыму, вдохнул в себя, у тебя голова закружилась, и ты без памяти упал. За ето тебе двадцать лет правила. Потом стал жить развратно, менял девушек часто, ни одне тансы не оставлял. Но ты страдал и плакал и Бога просил, чтобы тебя за ето наказал и напасти послал. Вот поетому така́ твоя жизнь. И когда жили в Чили, ты учил, к тебе пристала девушка югославка по фамилии Солхансик, ты маме изменил, а ето за всё Петрово тебе покаяние. Нельзя тебе стоять наставником, толькя можешь помогать и учить.

Думаю: правды, ети грехи никто не знат, окро́ме меня.

– Но как ты всё ето знашь?

– Я всё про всех знаю.

Я заплакал и говорю ему:

– Но за что ето именно нам такоя явление?

– За то, что всё терпите. Ишо придётся немало перетерпеть.

– Да каки́ же чудеса? Господь давно отвернулся от нас.

– Да, час чижёло время, Господь ненавидит чародейство, пьянство, блуд, а чичас ето в моде и с каждым днём разрастается. На последнея время Бог пошлёт чудеса, но нихто им верить не будет, потому что бес уже творит чудеса. И столь их много, что народ привык.

– А вот разныя несчастные случаи в разных страна́х?

– Ето казнь Божия за беззаконие. Сам подумай, до чего дошли: уже стали совокупляться муж с мужем, женчина с женчиной, все ети неизлечимыя болезни – всё ето казнь Божия. Но их достигнут, станут излечать, но Господь пошлёт ишо чижале болезнь. Но народ чичас никому не верит, потому что всё ложь.