Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев

Молчат. Удивляюсь, что так притихли, все вины принимают и идут на прощение – что случилось? Я решил проститься, но больше в етим гнезде не жить. Стали прошшаться. Коля спрашивает:

– А вы где собираетесь жить?

– После то́го, что вы с нами сделали, со дня́ будем уезжать отсуда. – Он ничего не ответил, но сразу видать, что он обрадовался. Когда стали прошшаться, я их предупредил:

– Мы отсуда уедем, но знайте, что у вас миру не будет.

Простились. Коля ни за что не заплатил, да и подавись он. Когда оне уехали, говорю семье:

– Оне не простились, всё ето лицемерно. Ну вот, Марфа, всё сбылось, что я вам говорил, а вы злились, что я не иду и не улизываю их, а правда всё равно вышла наверх, и как чижало её слушать.

За всё ето время, что была вражда, и детя́м досталось хорошо. Ихны дети с нашими не хотели праздновать, обзывали, убегали, корили мной – да, обчим, всё было.

В Уругвае наши старообрядцы всегда гордились, что толькя оне святые, толькя оне живут по закону, что все старообрядцы во всех страна́х погибают. Говорю детя́м:

– Рано хвастают, уже началась песенка, увидите, что у их будет.

Дети отвечают:

– Да уже началось, частыя пьянки да шашлыки, девки, ребяты не смотрют, что ро́дство, обнимаются, целуются. Нет то́го воскресенья, чтобы не было гулянки: «А что, мужикам можно, а нам нет?» – вот и весь ответ. Покамесь ты читал поучение и убеждал, все говорили, что охота было молиться, чичас некому читать – нихто не хочет идти молиться.

Но почему оне пришли таки́ умильны. В понедельник поехали в город, Марфа звонит Вере, та спрашиват: «Ну, как дела?» Марфа всё рассказыват, она тогда говорит: «Мы их предупреждали, чтобы оне с вами простились и вас приняли, но, как они тянули, мы Ивану Даниловичу Берестову[172] сказали, что строк вышал. Раз смирение не идёт, будете отлучёны, весь Уругвай. Иван Данилович Берестов тогда решил, сообчил на Питангу, что “вы настроили, вы и налаживайте, а нет – будете отлучёны”. Вот оне и прибежали». Ну, мы Веру за всё поблагодарили, что заступились за нас.

Тёща стала бегать к нам, така́ ласкова, хоро́ша, всё узнаёт, всё рассказыват. Узнала, что мы уже трактор давно отдали, рассказала Коле, тот сколь жалел, что такой трактор пропустил.

2

Мы собрались и уехали на остров на Пальмар, Григорий рыбачил на Пальмаре. Машину оставили против острова у Гонсалеса, сами переехали на остров, сделали из горбылей шалаш и стали жить. От острова до моста плыть было три часа, мы купили матерьялу на лодку и возле моста у рыбака Сергио Мартинес стали строить лодку на две тонны. Как-то утром стали и видим: Сергио на ограде размораживает полбыка мяса. И мне зло взяло: вот почему стансёры[173] рыбаков ненавидют, за то что воруют. Я после этого увидел Григория и сказал ему:

– Ишо увижу у любого рыбака столь мяса, сразу заявлю. Не может быть, из-за каких-то жуликов доложны хто-то отвечать.

Григорий ответил, что:

– Оне часто ездют и бьют скота, и их шайкя.

Мы доделали лодку, оформили, назвали «Бермудой». Теперь у нас две лодки – «Бермуда-1», «Бермуда-2», два мотора, на кажду лодку по тысяче метров сетей. Покупатель приезжал с Монтевидео, привозил лёд, он был еврей, честный порядошный парень, но одна проблема: он приезжал толькя в воскресенье, и некуда было деваться, приходилось сдавать в воскресенье. Стали рыбачить, теперь уже знали, где рыба, и ловили хорошо: три-четыре ночи – и полторы – две тонны рыбы, покупателю ето понравилось. Бывало, пять-шесть рыбаков сдадут столь, а мы одне. Пошла зависть, но мы на ето не смотрели.

Мы рыбачили с Алексеям, а Андриян с Ильёй. Я продолжал Алексея учить, все тонкости в рыболовстве, и видел, как он старался, всё изучал, и за мало время он превзошёл меня, стал опытным рыбаком, хто нихто. А у Алексея всегда и всех больше рыбы.

Андриян – ето кипяток, то старатся, то лени́тся, но всегда любил командовать, как старается – так рыба, как пролени́тся – так рыбы нету, но всё-таки старался.

Илья рос какой-то непонятный, всегда вредничал, старался всегда соврать, людям старался угодить, а в семье всё наоборот, люди его любили и всегда мне говорили: «У вас Люшка хороший парнишко». Я молчал, но мне ето не нравилось. Когда он устроился у Коли, он вовсе испортил парнишка. Дошло до того, что, когда я был в США, Марфа попросила его подоить корову, он мать укорил, мать обиделась, стала его ругать, он матери не сдал, а, наоборот, с матерью спорил и всяко-разно корил. Мать хотела наказать, но он побежал к Коле, мать дала команду Андрияну, чтобы поймал его. Он догнал, поймал, мать за ето вложила, он притих, и всё стало спокойно.

Когда жили на острове, он опять захотел показать свой характер. Приплываем на остров с рыбой уставши, он был дома, посылаю его, чтобы принёс ящики, он огрызнулся, не захотел, я повысил голос, он взялся меня корить. Думаю: ах ты, большой стал! Взял прут и вложил ему. С тех пор наш Илья изменился и стал стараться работать, но у его не получалось: как ни старается, всё получается не так.

Но рыбалка у нас шла хорошо, и денежки стали шевелиться в кармане. Мы изредка стали в стару деревню ездить молиться.

Как-то раз приезжают к нам в гости на остров Марк Иванович Чупров с Вассой и Александр с Лизаветой. Погостили, Марк стал приспрашиваться к рыбалке, я завсяко-просто рассказал, что выгодно, он заинтересовался.

Однажды приезжаем на мост, в субботу вечером, погода была прекрасна, спать не хотелось, пошёл по берегу, смотрю: парочкя сидят рыбачут. Поздоровались, слово за слово, пошёл разговор, парень угодил весёлый, разговорный, пошёл разговор. Он работат в конторе на конпьюторе, предки русски, звать Алехандро Малес, бывшая фамилия Мальцев, дале-боле, разговор зашёл глубже: ему в конторе работа не нравилась, но в Уругвае перспектив никаких нету, страна ма́ленькя. Я стал спрашивать:

– Коммерцию любишь?

Он отвечает:

– Ето моя мечта.

– Почему не займёшься купляй-продажай рыбы? А что, рыба в Уругвае ничего не стоит, а в Бразилии рыба дорога, возить на границу уже выгодно. У меня нет силы, а то бы давно нача́л бы возить на границу. А вас двоя, вы молодыя.

Он смеётся:

– Да я холостой, ето моя ухажёрка. А как ето можно начать?

– Да очень просто. Покупай рыбу и вези на границу, в магазины уругвайски.

– Дак надо деняг, а у меня их нету.

– Но и кака́ проблема? Сколь твоя машинка возмёт?

– Да са́мо много триста – четыреста килограмм.

– Ну вот, вон у меня один ящик с четыреста килограмм, загружай и вези.

Он смело взялся за дело, загрузили ему яшик с четыреста килограмм рыбы, бедная машинка осяла, ето была «Багги», и оне отправились на границу.

Мы остальную рыбу сдали в воскресенье нашему покупателю. Я стал ему говорить, что мы в воскресенье не можем работать, а он отвечает:

– А я в други́ дни не могу.

– Но ты заставляешь, чтобы мы искали другого покупателя.

Он пожал плечами и ничто не сказал. На следующу субботу приплываем на мост, Алехандро уже ждёт – весёлой, уже не один, а со своим двоюродным братом Паулом. Етот парень сразу мне понравился – вежливый, ласковый, обходительный и тихой. Алехандро рассказыват: хорошо продал, есть заказы. Мы ему снова загрузили, но уже всю, потому что оне приехали на трёхтонке, он её арендовал. Увёз. Дождались воскресенье, объяснили и извинились нашему покупателю, тот понял: «Ну что поделаешь, ваша работа». По-хорошему разъехались.

Марк Чупров тоже начал рыбачить, с младшим сыном Михаилом. В те года урожаи не шли, зерно не в цене, у всех кризис. Марк рыбу привозил тоже сюда на мост и сдавал Алехандру. Как-то раз Алехандро приезжает озабоченный.

– Что получилось?

– В ту субботу нас подвели, не приняли рыбу.

– И что ты сделал?

– Пришлось везти в Монтевидео и за низкую цену отдавать.

– Слушай, тебе нравится ета работа?

– Ишо бы, выгодно.

– А не хочешь рыбу експортировать в Бразилию?

– А как ето можно сделать?

– Как, очень просто. В ИНАПЕ мене́ чиновники знакомы, и знаю, что оне нам помогут. В Уругвае рыбаков много и рыба есть, знаю, что от Фрай-Бентоса до Кармело хоро́ша рыбалка и хоро́ши рыбаки, но вечно одна проблема: покупатели жулики. Работай честно, и все будут сдавать тебе.

– А куда сдавать?

– Надо ехать в Сан-Пауло на рынок.

– Ну а что, поехали.

– Как поехали?

– Ну, работать будем вместе.

– Хорошо, вы тогда експортируйте, а мы будем рыбачить и скупать.

– Хорошо, договорились.

На следующай неделе поехали в Сан-Пауло. Приезжаем на рынок, цены хоро́ши. Нам рекомендовали одного японса, дали его номер конторы на рынке, мы к нему зашли, познакомились, он берёт рыбу в Уругвае, порядки такия: берёт твою рыбу, продаёт на рынке оптом и берёт за ето десять процентов, никаких контрактов, ни до́говоров, а риск: надейся на слово, вот как хошь. Мы договорились. Его звать было Оскар Нитта. Поехали обратно. Ездили мы на арендованной машине, в обои пути вечерами останавливались в отелах, и Алехандро каждый раз – одне девушки в разговоре, как у куме на уме. Каждый раз уходил вечером, а приходил перед утром, мне ето не нравилось. Раз пришлось присутствовать, как он обращается с девушками. Он, правды, красивый и стройный, но наглый, и девчонкам, видать, ето нравится. Смотришь, он опять уже с новой девчонкой крутит – ну, думаю, ето к хорошему не приведёт.