Похищение Бет - Ребекка Маддимен

— Кто вы такой? — спросил Прохазка.

Гарднер пристально смотрел на него. Кулаки у того рефлекторно сжимались, часто и непрерывно. Гарднеру было известно, что он уже во всем сознался. Когда его арестовывали прямо в квартире, он плакал и все время кивал, как будто давно ожидал появления полиции. Но Гарднер хотел услышать всю эту историю из первых уст. Прохазка признался, что участвовал в нападении на Эбби и похищении Бет, однако до сих пор не сообщил никаких подробностей.

Гарднер взял блокнот и ручку и заметил, как Миклош беспокойно заерзал. Для человека, только что сознавшегося в преступлении, он выглядел очень уж нервным. На большинство людей признание странным образом действует успокаивающе.

— Я — инспектор Гарднер, — сказал он. — Вел расследование по делу об изнасиловании Эбби Хеншоу и похищении Бет Хеншоу.

Миклош кивнул.

— Простите меня, — сказал он и, взглянув Гарднеру в глаза, снова уставился в стол перед собой.

— Простить за что?

— За то, что я сделал. За ту маленькую девочку и ее маму.

— Я бы сказал, что это несколько запоздалые раскаяния, — заметил Гарднер, и Миклош еще ниже опустил голову.

Эбби подтвердила, что насиловал ее Дамек, и даже отметила, что Миклош помогал ей выбраться из фургона и при этом казался неуверенным и сомневался в том, что они делают. Тем не менее Гарднер не испытывал жалости к этому человеку, и ему было некогда выслушивать его извинения.

— Она получила ее обратно? — спросил Миклош.

— Что?

— Ну, та женщина… Она получила свою маленькую дочку обратно? — снова спросил Миклош.

— Нет, — сказал Гарднер, подумав, что, возможно, тот и сам это прекрасно знает, а ему просто врет.

Миклош закрыл глаза, губы его беззвучно задвигались, как будто он молился.

Молитва могла успокоить его, а Гарднер этого не хотел, поэтому быстро продолжил:

— Я хочу, чтобы вы рассказали, что тогда произошло. И почему вы это сделали.

Миклош открыл глаза.

— Она попросила нас сделать это. Она нам заплатила. Насчет ребенка я не знал. О ребенке она мне ничего не говорила.

— Кто вам заплатил? — спросил детектив.

— Та женщина из дома, Хелен, — ответил он. — Она заставляла нас делать для нее разные вещи. Она заплатила нам, вот мы и сделали это. Но насчет ребенка я не знал, клянусь вам!

— А как была ее фамилия? Той женщины из дома? — спросил Гарднер.

— Не знаю, — замотав головой, сказал Миклош. — Клянусь вам, я этого не знаю!

Гарднер кивнул и двинулся дальше. Это не имело значения, эту фамилию он уже и сам прекрасно знал.

— Вы сказали, что она заставляла вас делать для нее разные вещи. Что именно? И как это она заставляла вас что-то для нее делать?

— Она наняла нас с Дамеком для ремонта дома. А потом застукала меня, когда я рылся в ее вещах. Она сказала, что заявит в полицию, а я попросил ее этого не делать.

— Так вы воровали у нее? — сказал Гарднер.

— Да, — признался Миклош и снова отвел глаза в сторону. — Она сказала, чтобы мы убирались, но на следующий день позвонила и велела нам вернуться. Ей не хотелось оставаться наедине с тем мужчиной, с которым она жила.

— С Аланам Ридли?

Миклош пожал плечами.

— Я не помню его имени. Потом, когда появился ребенок, мы некоторое время к ней не ходили. Но однажды, где-то через несколько недель или даже больше, Дамек сказал, чтобы я выходил и садился в фургон. Он сказал, что для нас есть еще работа. Я думал, что мы должны вернуться к ней, чтобы закончить отделочные работы, но мы просто подъехали к какому-то дому и остались сидеть в машине. Я спросил у Дамека, что мы должны будем сделать, но он не ответил. Затем через некоторое время он вышел и изрезал шины у автомобиля, стоявшего перед этим домом. — Миклош поднял глаза на Гарднера. — Я спросил, зачем он это сделал, но он мне ничего не сказал.

— Вы не выясняли, кому принадлежала та машина? — спросил Гарднер.

— Он мне этого не говорил, но потом я ее узнал. Ну, в тот день… когда все это случилось.

— Вы хотите сказать, в тот день, когда вы напали на Эбби Хеншоу? Он изрезал шины на машине Эбби?

Миклош кивнул и пожал плечами.

— Я не знаю, зачем она хотела, чтобы мы это сделали. Она не сказала, кто такая та женщина.

— Тогда почему же вы согласились на это?

— Она пригрозила, что вызовет полицию по поводу кражи. Мне она никогда не говорила, чего от нас хочет. Всегда только Дамеку. А ему было все равно, что делать, лишь бы платили.

— Что еще она заставляла вас делать? — спросил Гарднер.

— Еще мы вломились в какой-то дом. Я не знаю, кто там жил, но это был другой дом, не той женщины…

— Эбби, — подсказал Гарднер, и Миклош кивнул.

— Она приказала Дамеку вломиться в дом и устроить там беспорядок. Он разбил окно с задней стороны, мы вошли, и он что-то забрал. Он начал было все крушить, но я увидел в окно соседку и крикнул, что нужно уходить. Хелен он все равно сказал, что мы сделали все, как она велела, — закончил он.

— Что еще? — спросил Гарднер, и Миклош отрицательно покачал головой. — Это все?

— Да, — ответил он.

— А что насчет Алана Ридли? — задал новый вопрос Гарднер, и Миклош опустил глаза. — Ему вы никогда ничего не делали?

Миклош покачал головой.

— Нет.

— А что Дамек? Он тоже ничего ему не делал?

— Нет, — повторил Миклош.

— Странно, поскольку мистер Ридли утверждает, что вы запугивали его, угрожали. По его словам, он думал, что Хелен приказала вам сделать это, что она вам что-то насчет него наврала.

Миклош упорно смотрел в пол.

— Она его не любила. Сказала, что он нехороший человек. Я не мог понять, почему он живет в этом доме, почему они вообще вместе. Они постоянно друг на друга кричали. Но я ему никогда ничего не делал. Никогда.

Гарднер задумался. Этот человек уже сознался в том, что произошло с Эбби и Бет, в повреждении чужой машины, во взломе. Зачем ему было лгать относительно угроз в адрес Ридли?

— А что вы можете сказать о Дамеке? Вы говорили, что ему было все равно, что делать. Возможно, это он угрожал тому мужчине, когда вас не было поблизости, — предположил Гарднер.

Миклош пожал плечами.

— Возможно. Не знаю, — сказал он. — Я ничего такого не видел.

— Ладно, — сказал Гарднер, — давайте двигаться дальше. Хелен уговорила вас изрезать шины на машине Эбби и вломиться в чужой дом. А вы согласились, потому что не хотели, чтобы она вызвала полицию и обвинила вас в краже, верно?

Миклош кивнул.

— Тогда непонятно, почему вы согласились, когда она попросила вас напасть на Эбби и забрать у нее ребенка. Вы ведь должны были понимать, что из-за этого могут быть гораздо более серьезные проблемы, чем из-за кражи нескольких фунтов у нее из сумочки.

— Я не знаю, — сказал Миклош, жалобно взглянув на Гарднера. — Она мне никогда ничего не говорила. Всегда шла к Дамеку. Он пришел ко мне и сказал, что мы должны сделать еще одну работу. Это было спустя несколько месяцев. Я спросил, что это будет, но он мне все сказал только уже в тот самый день. Он сказал, чтобы я сел за руль, и мы остановились возле паба. Я все время спрашивал «Что мы здесь делаем?» — но он молчал. И тут вдруг говорит, чтобы я ехал дальше. Сказал, что мы должны поехать за какой-то женщиной и напугать ее.

— И вы так просто на это пошли? — спросил Гарднер.

— Я не хотел, — ответил Миклош, — но Дамек показал мне деньги, которые она заплатила. Там было много. Я подумал, что мы сможем взять их и уехать. — Он пожал плечами. — Я не хотел больше на нее работать.

— Сколько там было денег? — спросил Гарднер.

— Пять тысяч фунтов, — сознался Миклош. — Уйма денег. — Он вытер пот, выступивший над верхней губой. — Дамек сказал, что это будет легко. Все, что от нас требовалось, это подождать, пока та женщина проедет мимо, и следовать за ней. Я вел машину. Дамек велел мне подобраться к ней вплотную, а потом сказал обогнать и подрезать ее.

— Заставить ее съехать с дороги?

Миклош кивнул.

— Я знал, что она не должна пострадать, это только напугает ее. Когда я начал преследовать ее автомобиль, то вспомнил, что это та самая машина, на которой Дамек изрезал шины. Я подумал, что эта женщина чем-то насолила Хелен, и теперь та мстит ей. — Он пожал плечами. — До этого ведь никто не пострадал, вот я и подумал, что на этот раз будет так же.

— А вам не пришло в голову, что пять тысяч фунтов — это слишком большие деньги, чтобы их можно было так легко заработать?

Миклош глубоко вздохнул.

— Да, наверное, — сказал он. — Но во мне заговорила жадность. Я просто хотел денег.

— И что же произошло дальше? Вы заставили ее съехать с дороги. Но зачем вы вообще выходили из машины? Почему сразу же не уехали?

— Дамек велел мне остановиться. Сначала это сбило меня с толку. Я думал, что мы уже все закончили, но он снова заорал, чтобы я остановился. Я подумал, что, должно быть, что-то случилось, что она ушиблась. Я думал, он это заметил и теперь хочет проверить, что с ней. — Миклош замотал головой. — Я должен был догадаться, что он бы никогда такого делать не стал! Он был эгоистом. Он ни о ком не думал, кроме себя самого.