Горец - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василий Наумович резко возразил:
– Щас! Подавай им все готовенькое. Во дворе и бревна, и кирпич, и цемент, песка у реки бери не хочу. Пусть пристройку сзади хаты ставят. Хоромы, понятное дело, не получатся, а комнату с кухней вполне справят. Плюс спальня. Отсюда дверь заложат, а вход со двора сделают. Вот и получат отдельное жилье. С крышей помогу. Надо когда-то что-то и своими руками сделать. А то жирно и несправедливо будет, даром им цельный, крепкий еще дом отдавать. Он, Андрюха, твой. Хочешь – живи, не хочешь – продай! Сейчас частенько из города покупатели приезжают, земля в цене стала. И дают немало по нашим меркам. Да и сельчанам выгодно. Построят коттеджи, глядишь, и дорогу проведут, тот же газ природный. А Санька с Веркой пусть строятся.
Вера хмыкнула:
– Сказали, папа, тоже, строиться! С кем строиться? С Саньком? Он настроит. А я ломаться не буду.
Андрей поднялся:
– Ладно! Разберетесь тут.
Он повернулся к Василию Наумовичу:
– Так есть на чем до трассы доехать или придется пешком топать?
Тетка попросила:
– Остался бы, Андрюш!
– Не могу, теть Шур, извини. Приеду позже, на девять дней, тогда, может, и останусь на недельку. А сейчас не могу.
Василий Наумович спросил:
– Так ты что, прямо сейчас ехать собираешься?
– А чего время тянуть?
– Тогда посиди с родней, я до Петрухи, бывшего объездчика, дойду, у него «Москвич» еще 408-й модели. Если на ходу – а вчера он к реке ездил, видел, – то Петр довезет и до дома. Посиди!
Василий Наумович ушел. Через полчаса у дома остановился старый синий «Москвич». Петр Григорьевич зашел в хату вместе с дядькой Василием:
– Здорово, Андрюха! С возвращением тебя!
– Спасибо, дядь Петь.
– Только вот встреча грустной вышла. Но что поделаешь, все там будем. Так тебя до Переслава довезти?
– Не обязательно, можно до трассы, там поймаю попутку.
– Ага, поймаешь! Сейчас тебе не прежние времена. Ныне ни один водила не остановит. Боятся люди друг друга, потому как жить по законам волчьим стали. Власть новая заставила. Раньше все друг за дружку держались, помогали чем могли, а ныне каждый за себя. Но ладно, че зря гутарить. Довезу до дома. Не смотри, что колымага старая, она у меня, если надо, и до Берлина дойдет. Хотя чего нам сейчас в Германии делать. Это олигархи, мать иху, по всему свету куролесят, Россию позорят. Одна у нас с тобой, Андрюша, проблема, бензина у меня почти нет. До заправки ближайшей дотянем, а дальше нет. Встанем.
– Никаких проблем, дядь Петь. Дотяни до заправки, а там я тебе полный бак залью и канистры, если есть.
– Куда ж без канистр.
Он повернулся к Василию Наумовичу:
– А ты, Васька, стакан мне приготовь. Коньяку. Я уж забыл, какой он на вкус!
– Оставлю!
Андрей, одеваясь, сказал:
– Я тебе, дядь Петь, и заплачу, и бутылку виски куплю!
– Конечно, и заплатишь, и купишь, да только кто у тебя возьмет?
– Но…
– Никаких «но», не обижай! Мне хватит того, что Василий оставит! Ну, ты прощайся, я в машине подожду!
Прощание не затянулось. Да и не было никакого прощания, Андрей поцеловал в щеку тетку, подмигнул Вере, пожелав ей удачи, и в сопровождении Василия Наумовича с братом вышел из дома. У машины мужчины пожали друг другу руки.
Дядька спросил:
– Значит, во вторник, 13-го числа, приедешь? Как раз на девять дней?
– А что, уже во вторник девять дней?
– Да!
– Значит, во вторник. Что привезти из города?
– Ничего, и так потратился. Мы здесь все сами организуем. По-людски. Соседи помогут.
– Тогда я водки захвачу, чтобы самогоном не травиться.
– У нас самогон почище и крепче любой водки будет. Это Санек жрет отстой, потому как дешево, оттого и болеет.
– И все равно возьму. Не с пустыми же руками приезжать.
– Ты, если надумал оградку с памятником ставить, лучше на это потраться.
– На все хватит!
Александр, сильно захмелевший на старые дрожжи, проговорил:
– Ты, Андрюха, знай, если что, всегда на нас с батей можешь рассчитывать. Мы за тебя любого порвем. Землю жрать заставим козлов.
– Знаю! А ты, братуха, подумай, как жить дальше будешь! Хорошенько подумай, да на трезвую голову. Так, как сейчас, жить нельзя. Понял?
– Понял! Подумаю! Но на трезвяк! Опосля всех траурных мероприятий!
Василий Наумович махнул рукой:
– Да что ты, Андрей, с ним гутаришь? Он об одном думает, где поутру стакан залудить.
Александр встал в стойку:
– А вот возьму да брошу пить! Назло всем! Чего тогда, батя, скажешь?
– Ты сначала брось! Но ладно, езжай, Андрюх, раз решил, а то так до вечера попусту проговорить можно!
– До свидания, дядь Василь! До свидания, Санек!
Андрей сел в машину, и дядька Петя, которого Дементьев знал с детства, повел свой старый «Москвич» по разбитой грунтовке к трассе. Медленно, где-то пробуксовывая, застревая, но автомобиль выехал на шоссе и направился к Переславу. Андрей взглянул на часы, купленные при отъезде. Стрелки показывали 15 часов 20 минут. Время в деревне, где Андрей узнал страшную весть, пролетело быстро. Ему не хотелось домой, в городскую двухкомнатную квартиру, но и оставаться здесь, в Ухарево, где все напоминало о матери, он не мог. И ехал в Переслав, совершенно не представляя, что будет делать вечером. И тем более то, что уже сегодня вечером одиночество, грозившее взять в долгий плен боевого офицера, отступит в результате стечения ряда случайных обстоятельств. А пока он ехал в город. Смотрел в окно и беспрерывно курил, вспоминая свою молодость и… ушедшую так внезапно мать. Единственную женщину, которую он по-настоящему любил.
Глава 12
Вернувшись на квартиру, Дементьев заставил себя навести порядок в жилище. Протер пыль, сделал влажную уборку. Сходил в магазин, купил продуктов. Захватил и бутылку водки. Около шести часов за стеной, звукоизоляция в доме была никакой, раздались веселые голоса, затем зазвучала музыка. Видимо, соседи решили что-то отпраздновать. Они, конечно, имели на это право, но радость других, когда его постигло горе, Андрей слышать просто не мог. Не мог оставаться дома. Поэтому, одевшись, вышел на улицу. Прогулялся по парку. Настроение ухудшилось. Он вспомнил, что в парке есть тихое кафе. Правда, в последнее время оно пользовалось дурной славой, как, впрочем, и сам парк, ставший вместо зоны отдыха, где раньше гуляло допоздна много народа, по сути притоном наркоманов и различных темных личностей. Но Дементьеву сейчас было наплевать на все. Он прошел в кафе, сохранившее так неуместное сейчас название «Солнечный зайчик». В кафе нашелся свободный столик. Возле стойки, заголив до трусов задницы, в ряд стояли три девицы. В «Зайчик» еще не набилась молодежь. Капитан заказал триста граммов водки, салат, минеральной воды. Официант быстро выполнил заказ. Выпив рюмку и бросив в рот кусок помидора, Андрей закурил. Тут же напротив него присела молодая, размалеванная, лет двадцати девица, из тех, что паслись у бара. По ее виду нетрудно было догадаться, чем она зарабатывает себе на жизнь. И не только себе. Девица поздоровалась:
– Привет!
Достала длинную сигарету, нагнувшись к Дементьеву:
– Мужчина не откажет даме в огоньке?
Андрей щелкнул зажигалкой:
– Пожалуйста.
Выпустив струю дыма в потолок, проститутка продолжила:
– А мужчина не угостит даму вином?
– И что пьет дама?
– Здесь подают неплохое полусладкое французское вино.
– Здесь – и французское вино?
– По крайней мере, этикетка заграничная, и на вкус напиток приятный. Так угостите?
– Заказывай сама, я оплачу!
– Прекрасно!
Она повернулась к бармену:
– Вадим! Бутылочку фирменного!
Бармен кивнул, и вскоре официант поставил перед проституткой бутылку вина, фужер и тарелку с шоколадными дольками. Видимо, это был стандартный набор проститутки, зацепившей клиента.
Андрей налил в фужер прозрачного вина. Девица сделала несколько глотков, продолжая курить свою тонкую длинную сигарету. Затем, затушив окурок, спросила, перейдя на «ты»:
– Как тебя зовут?
– Андрей!
– Хорошее имя! Мне всегда оно нравилось. А я – Лена.
– Очень приятно.
Елена расстегнула пуговицу и так сильно декольтированной, почти прозрачной кофточки, практически оголив небольшие, но упруго торчащие груди:
– Как жарко! Наверное, опять сломался кондиционер.
– Ты здесь часто бываешь?
– Почти каждый день.
– Учишься?
Проститутка рассмеялась:
– Еще чего? Мне восьмилетки по уши хватило.
– Значит, оказываешь всевозможные услуги?
Глаза Елены блеснули похотливым огоньком. Она улыбнулась:
– И как ты только догадался? Кстати, нам незачем терять время в этом гадюшнике. За кафе, и сразу за парком, в неказистом с виду двухэтажном доме я снимаю очень уютную квартиру. Мы могли бы продолжить вечер там. Одни, Андрей, при свечах.
– Вечер, плавно переходящий в ночь, а ночь в утро?
– Почему бы и нет?
– И сколько это будет стоить, дорогая?
