Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

– Да! Здорово! – Я не сдержал восхищения, и Гаэль продолжила, еще более воодушевившись:

– Учтем также и то, что вы говорили о скрытности Вольфара. Можно ли допустить, чтобы он доверился кому-нибудь, не повстречавшись с ним лично? Уверена – нет. Так что, сколько бы у него ни было сообщников, все их имена есть – в этом списке. А сколько их там вообще, не считая вас? Шесть? Ну вот, таким образом, мы сузили круг почти вдвое! – победоносно закончила она.

М-да, конечно, это можно было подвергнуть критике. Всякие там оговорки: если то да если се – все это работало, например, только при условия, что моя собственная версия событий была верна, тем не мене.. Когда в детстве дядя запутывал меня в дебрях логической головоломки, казавшейся “не неразрешимой, а затем неуловимым жестом фокусника расставлял все на свои места, я принимался хлопать в ладоши. И хотя я все же воздержался от столь бурного проявления эмоций, желание поаплодировать ей, не скрою, было. У Уилкинса же вид был бледноватый и в то же время удивленный. Он оказался посрамлен и осознавал это, но смотрел на журналистку так, будто впервые ее увидел. Наконец он не выдержал и попросил меня:

– Ну ладно, дайте и мне посмотреть, что ли… Звучало достаточно покаянно, но Гаэль, разумеется, не упустила случая его подколоть – милосердие в подобных вопросах было ей очевидно незнакомо:

– Да? А как же насчет фантазий? Взяв у меня лист левой рукой, Уилкинс выпрямился и правой отдал честь:

– Извините, мисс. Вы – королева аналитиков…

– И светоч сыска, – добавил я.

– Наглецы, – пробормотала она, обращаясь к завален • ной окурками пепельнице.

Однако она не обиделась и через минуту заговорила вновь:

– Все же, чтобы вы там ни говорили, можно было бы, наверное, пойти и дальше…

– Нет, Гаэль, – твердо перебил ее я. – Из этого больше ничего не выжмешь. Пока во всяком случае. Вы хотите основываться на том, что Лан, Таллисто и Бренн признали свои контакты с Вольфаром, а остальные трое – нет? Ну и что? А пытался ли он сними связаться, находясь, соответственно, на Веге, Земле и Аркадии? Может, да, а может, и нет. Ведь, будучи на Калифорний, ко мне-то он не захаживал. Или то, что написали мне первые трое, – предположим, что это правда. Но вся ли правда? Или только часть ее? На том же Рэнде, если верить этому документу,

Вольфар побывал дважды. Причем впервые как раз после исчезновения “Бантама”, что, в общем-то, логично. Нет, я считаю, на сегодня хватит! Мы и так неплохо продвинулись.

– Да, наверное, вы правы, – неожиданно легко согласилась Гаэль и улыбнулась: – У меня есть некоторая склонность зарываться. Подождем, что появится дальше!

– Майор?

– Все так все. – Возвращая мне бумагу, он вновь подчеркнул: – Для меня наиболее существенно в этом списке одно: имя Лаган обнаруживается и здесь!..

Я промолчал, не желая повторяться, и Уилкинс неопределенно махнул рукой:

– Черт с ним! Тогда я, с вашего разрешения, пойду. Уже скоро собираться пора, а мне надо еще брату поздравление отправить.

– Поздравление?

– Ну да. У него день рождения сегодня.

– Старший, младший? – неожиданно спросила Гаэль.

– Младший, – с тенью улыбки ответил он, и я подумал о том, как до странности мало знаю о людях, окружающих меня в этом смертельно опасном предприятии. Моя черствость служила тому причиной или нечто иное?..

– Да, да! Идите, майор, конечно.

Когда дверь за Уилкинсом захлопнулась, я убедился, что Гаэль и не думает последовать его примеру – напротив, она лишь слегка изменила позу, устраиваясь поудобнее, и намерилась продолжить порчу своих легких никотином. Но прежде, чем она заговорила, я уже знал, о чем она будет меня спрашивать – о том, что мне за долгие годы удалось благополучно забыть…

– А у вас есть семья, герцог?

– Нет.

Она уже достаточно хорошо изучила меня, дабы чувствовать, когда разговор мне не по душе, тем не менее прикурила и упрямо тряхнула головой:

– Здесь – нет, я знаю. А на Кертории?

– Я ухе ответил на ваш вопрос.

– Извините.

– “Извините, но я все равно от вас не отстану”? Она все-таки смутилась и отвела глаза.

– Ну зачем вы так?..

– Не зачем, а почему. Потому, что такова ваша манера, Гаэль. Если я не отвечаю вам сразу, вы никогда не успокаиваетесь и возвращаетесь к тому, к чему прицепились, снова и снова, используя смежные темы, наводящие вопросы и так далее. Разве нет?

– Наверное. Но я пытаюсь понять”.

– Не утруждайте себя объяснениями – мне они не очень интересны. Но я расскажу вам о своей семье, раз уж вы того хотите. Так дешевле обойдется.

– Тогда возьмите хотя бы сигару. – Она извлекла из сумочки отличную сигару в металлическом футляре и протянула мне. – Я припасла для вас на крайний случай…

– Спасибо, и впрямь добрый поступок. А главное, очень к месту-

Предвкушение небольшого удовольствия несколько скомпенсировало необходимость извлекать на свет малоприятные воспоминания. Во всяком случае, злиться я перестал, – в конце концов, все это было так давно, что казалось почти нереальным.

– Итак, семьи у меня нет, – повторил я, затягиваясь. – И практически никогда не было. Потому что мои родители погибли, когда я еще был почти младенцем, двух лет от роду. Естественно, я их не помню и знаю, как они выглядели, только по оставшимся в замке картинам. Очень темная история с их смертью. Они возвращались в замок из столицы, где присутствовали на каких-то торжествах, и на самой границе нашего герцогства им надо было переправляться через полноводную реку. Они загрузились с сопровождавшим их отрядом на паром, но посреди переправы неожиданно налетел сильнейший шквал, баржа перевернулась, и они утонули в разбушевавшихся водах. Несчастный случай? Маловероятно. Это было летом, в погожий день, ничто не предвещало бурю. И вообще, даже никто из старожилов нашей равнинной местности не мог припомнить столь внезапных и разрушительных ураганов.

– Что ж, не было никакого расследования? – тихо спросила Гаэль.

– Официального, разумеется, не было – у нас нет государственной полиции. А частным образом – было. Моя мать была старшей сестрой барона Детана, так что дядя подробнейшим образом изучал обстоятельства ее гибели. Много лет. Но ничего не выяснил…

– А говорят, что в раскрытии преступлений он не знает неудач.

– Теперь, может, и не знает. Хотя, я думаю, что и это преувеличение. Тем не менее всех способностей его необыкновенного ума в случае с моими родителями не хватило – это факт!.. Впрочем, если быть до конца честным, то мне кажется, что какие-то подозрения у него были и, возможно, остались. Однако он никогда ими ни с кем не делился, в том числе и со мной. Догадываться же о мыслях барона Детана – это выше моих возможностей.

– Что же было с вами? Вас воспитывали родственниц кг? – Сочувствие в ее голосе не показалось мне наигранным.

– И да, и нет. Со стороны отца близких у меня не осталось – он был единственным представителем нашей фамилии, а по материнской линии родня, напротив, весьма многочисленна. Но моими опекунами были, разумеется, назначены ближайшие родственники: дядя и его супруга.

– А у него была жена?

– Почему была? Есть.

– Да? – Она иронично улыбнулась. – Тогда едва ли он сильно ее любит, раз оставил на неопределенный срок.

– Гаэль! – достаточно резко оборвал ее я. – Прошу вас, не комментируйте то, о чем не имеете ни малейшего представления!

– Хорошо. Не буду.

– Но возможно, вы и правы, – признал я после небольшой паузы. – Во всяком случае, я тоже не слишком жаловал баронессу, а она, видимо, меня. Так что встречались мы не часто.

– Как это? Если они вас воспитывали…

– Прошу прощения. Я сказал, что они были моими опекунами, а это не одно и то же. Они управляли моим герцогством, следили за порядком в моем замке, но жили-то при этом в собственном. Впрочем, не могу не отдать должное дяде, он как раз навещал меня достаточно часто.

– Стало быть, вы росли вообще без родителей? Ни родных, ни даже приемных… Я не выдержал и рассмеялся:

– Прежде чем жалеть бедного сироту, Гаэль, подумайте вот о чем: я был сущим сопляком, пешком под стол ходил, а в моем распоряжении была целая армия слуг, готовых исполнить любую мою прихоть. И при этом мне никто не докучал тем, что пора ложиться спать, или пора жрать, или еще что-нибудь… Я всегда, сколько себя помню, был сам себе хозяин. Так ли это плохо?

– Ну если вы смотрите на это подобным образом…

– Именно так.

– Тогда, конечно, другое дело… – Большой убежденности в ее голосе не прозвучало, и я подумал: уж не связано ли это как-то с ее собственным детством… Однако даже если б я захотел об этом спросить, все равно не успел бы – чуть наклонившись вперед, она привычным жестом потерла переносицу и задала следующий вопрос: – Вы уж не обижайтесь, герцог, но мне это кажется важным. Раз вы последний в роду, как я поняла, то кто же наследует герцогство, если вы… вдруг умрете?