Или – или - Айн Рэнд

Он быстро спросил:

– – Не считаешь же ты, что я могу поставить личные интересы выше интересов общественного благосостояния?

– Нет, конечно, нет, – сказал мистер Уэзерби с легкой улыбкой.– – Только не ты, Джим. Твое участие в жизни общества и обеспокоенность его судьбой широко известны. Именно поэтому Висли рассчитывает, что ты сумеешь взглянуть на это дело с обеих сторон.

– Разумеется, – сказал Таггарт, понимая, что попался.

– Войдите в положение профсоюзов. Возможно, у вас нет средств повысить заработную плату, но как жить рабочим, если жизнь стала невыносимо дорогой? Они ведь не могут не есть, правда? И это важнее любой железной дороги.

Голос мистера Уэзерби звучал безмятежно и праведно, как будто он повторял по памяти фразу, которая имела совсем иное значение, ясное всем. Глядя Таггарту прямо в глаза, он подчеркивал то, о чем не говорил: «Число членов железнодорожных профсоюзов равно примерно одному миллиону. Если посчитать членов их семей, иждивенцев и бедных родственников – у кого сейчас их нет? – это приблизительно пять миллионов голосов… простите, я хотел сказать, пять миллионов человек. Висли должен помнить об этом. Он должен задуматься над тем, что творится в душе каждого из них. И считаться с мнением общества. Тарифы, по которым вы работаете сейчас, были установлены, когда все зарабатывали на жизнь. Но в сегодняшних условиях плата за транспортные услуги стала недоступной. По всей стране люди стонут от вас».

Мистер Уэзерби в упор посмотрел на Таггарта; он лишь смотрел, но казалось, будто он подмигивает.

– Этих людей очень много, Джим. Они многим недовольны. Они будут благодарны тому правительству, которое снизит тарифы на услуги железных дорог.

Последовавшую тишину можно было сравнить с ямой, глубина которой поглощала шум падающих на дно камней. Таггарту, как и остальным, было известно, по какому «бескорыстному мотиву» мистер Мауч всегда готов пожертвовать своими друзьями.

Молчание заставило Дэгни изменить свое первоначальное решение не вмешиваться; она не смогла пересилить себя, ее голос дрожал и был резок:

...

– Ну, господа, вы достигли того, чего добивались все эти годы?

Быстрота, с которой все обратили на нее взгляды, была реакцией на неожиданный звук. Но поспешность, с которой они отвели глаза и смотрели на стол, стены – только не на нее, свидетельствовала о том, что они поняли смысл ее слов.

Установилась тишина, и Дэгни ощутила, как воздух в комнате пропитывается, подобно ткани в красильне, негодованием – но не к мистеру Уэзерби, а к ней. Она пережила бы это, если бы ее вопрос остался без ответа; но их маневр, направленный на то, чтобы дать ей понять, что они не замечают ее присутствия и одновременно дать ей ответ в свойственной им манере, вызвал у нее тошнотворную тяжесть в желудке.

Председательствующий с многозначительной уклончивостью и едва уловимым намеком произнес, не взглянув на Дэгни:

– Все было бы замечательно, если бы на ответственных должностях находились достойные люди, не такие, как Бадди Уоттс или Чик Моррисон.

– Ну, я бы не беспокоился из-за Чика Моррисона, – возразил бледный мужчина с усами. – У него нет влиятельных друзей. Никого. Тинки Хэллоуэй – вот это реальное зло.

– Я не считаю, что все так безнадежно, – возразил представительного вида мужчина, шея которого была обмотана зеленым шарфом. – Джо Данфи и Бад Хэзлтон чрезвычайно близки к Висли. Если их влияние окажется сильнее, с нами все будет в порядке. Но надо опасаться Кипа Чалмерса и Тинки Хэллоуэя.

– Я могу взять на себя Кипа Чалмерса, – предложил Таггарт.

Мистеру Уэзерби единственному из присутствующих, казалось, не претило время от времени поглядывать на Дэгни, но его взгляд, задерживающийся на ней, ничего не выражал. Он просто ее не видел.

– Я думаю, – сказал мистер Уэзерби, как бы невзначай посмотрев на Таггарта, – вы могли бы оказать Висли услугу.

– Висли знает, что всегда может на меня положиться.

– Идея заключается в том, что если бы вы пошли навстречу профсоюзам и повысили зарплату, то мы могли бы оставить в стороне вопрос о снижении тарифов, конечно, до поры до времени.

– Но я не могу этого сделать! – почти выкрикнул в ответ Таггарт. – Национальный союз железных дорог против повышения зарплаты и обязал всех придерживаться этой позиции.

– Именно это я и имею в виду, – тихо сказал мистер Уэзерби. – Висли хочет вбить клин в союз. Если такая компания, как «Таггарт трансконтинентал», пойдет на уступки, остальные последуют ее примеру. Вы бы очень помогли Висли. Он оценит это.

– Но Боже праведный, Клем! Это развяжет союзу руки для судебного процесса против нас в соответствии с уставом.

Мистер Уэзерби улыбнулся:

– Какой процесс? Висли позаботится об этом.

– Но послушайте, Клем, вы так же, как и я, знаете, что это не в наших силах.

Мистер Уэзерби пожал плечами: – Это вам решать.

– Но ради Бога, каким образом?

– Не знаю. Это ваша забота, а не наша. Ведь вам бы не понравилось, начни правительство советовать вам, как лучше руководить компанией?

– Конечно! Но…

– Наше дело – следить за тем, чтобы люди получали справедливую зарплату и были обеспечены транспортными услугами. Это зависит от вас. Конечно, если это вам не под силу…

– Я не говорил этого! – торопливо выкрикнул Таггарт. – Я не говорил этого!

– Хорошо, – любезно согласился мистер Уэзерби. – Мы знали, что вы способны найти решение.

Он смотрел на Таггарта, Таггарт – на Дэгни.

– Хотя это лишь мое соображение, – сказал мистер Уэзерби и откинулся на спинку кресла, благопристойно уходя от темы. – Просто идея, чтобы вы поразмышляли над ней.

Я ведь здесь гость. Я не хочу вмешиваться. Целью совещания было обсуждение ситуации с железнодорожными линиями компании, верно?

– Да, – вздохнул председательствующий. – А сейчас, если у кого-нибудь есть конструктивные предложения по поводу… – Он помолчал. Ответа не было. – Я полагаю, картина ясна. – Опять молчание. – Считаю, что мы не можем позволить себе эксплуатацию нескольких линий нашей компании… линии Рио-Норт в особенности… Поэтому от нас потребуются некоторые практические шаги…

– Я считаю, – неожиданно твердым голосом заявил бледный мужчина с усами, – что мы должны выслушать мнение мисс Таггарт.

Он подался вперед с лукавым ожиданием в глазах. Дэгни промолчала, лишь повернулась к нему. Он спросил:

– Что скажете, мисс Таггарт? – Ничего.

– Прошу прощения?

– Все, что я хотела сказать, вошло в доклад, который

Джим прочитал вам. – Она говорила спокойно, отчетливо и категорично.

– Но вы не дали никаких рекомендаций.

– Их нет.

– Но в конечном счете вы, являясь вице-президентом по грузовым и пассажирским перевозкам, жизненно заинтересованы в деятельности компании.

– Я не руковожу этой деятельностью.

– Но мы хотели бы выслушать вашу точку зрения.

– У меня нет соображений по этому вопросу.

– Мисс Таггарт, – настаивал он спокойным официальным тоном человека, отдающего распоряжение, – вы не можете не осознавать, что наши дороги работают в условиях тотального дефицита. Мы хотим, чтобы вы сделали их рентабельными.

– Каким образом? – Не знаю. Это ваше дело, а не наше.

– Я перечислила в своем докладе причины, которые делают это в настоящее время невозможным. Если я упустила что-нибудь из виду, пожалуйста, назовите что.

– Я не знаю. Мы рассчитываем, что вы найдете способ сделать это. Наши обязанности"заключаются в соблюдении интересов акционеров. Ваше дело – забота о прибыльности компании. Вам бы не понравилось, если бы мы сочли вас человеком, который не способен выполнять свою работу и…

– Я не способна выполнять свою работу.

Мужчина открыл рот, но не нашел, что сказать в ответ. Он смотрел на нее в замешательстве, не понимая, почему его тактика не имела успеха.

– Мисс Таггарт, – спросил мужчина в зеленом шарфе, – правильно ли я понял, что в своем докладе вы пришли к выводу, что линия Рио-Норт в критическом состоянии?

– Я пришла к выводу, что положение безнадежно.

– И что вы предлагаете? – Ничего.

– Не уходите ли вы от ответственности?

– Как вам кажется, чем вы здесь занимаетесь? – Она говорила ровным тоном, обращаясь ко всем сразу. – Вы рассчитываете, что я не скажу, что вся ответственность лежит на вас и что благодаря именно вашей чертовой политике мы попали в такое положение? Так вот, я вам это заявляю.

– Мисс Таггарт, мисс Таггарт, – с упреком в голосе умолял ее председательствующий, – в наших отношениях нет места для подозрений. Есть ли смысл искать сейчас виноватых? Не стоит ссориться из-за былых неудач. Мы должны сплотиться, чтобы помочь компании пережить жестокие испытания.

Седой мужчина с аристократическими манерами, который за все время не проронил ни слова, просто слушал с видом спокойного, но горького осознания бессмысленности происходящего, бросил на Дэгни взгляд, который можно было бы назвать сочувствующим, если бы у него самого осталась хоть капля надежды. Он сказал – достаточно громко, чтобы все услышали в его голосе едва сдерживаемое возмущение: