В погоне за солнцем (СИ) - Алиса Элер

Торопливо заскрипело перо, едва поспевая за быстрой речью Отрекшегося. У этих ворот протокол вел долговязый мальчишка десяти-двенадцати лет: по-взрослому сосредоточенный и смешно-долговязый.

— Что-нибудь вывозите? — продолжил стражник, не сводя пронзительных глаз с Нэльвё. И мне отчего-то стало казаться, что наваждение, обманувшее даже меня, над ним не властно.

— Нет.

Я занервничал. Настороженное внимание командира, уже идущая, быть может, по нашим следам погоня и всполошенный город вылились в гремучую смесь, которая могла рвануть в любой момент. Каждая секунда промедления вело нас к проигрышу.

— Ваши имена? — наконец отведя взгляд, спросил стражник, потеряв к нам интерес.

Мальчишка-писарь окунул истрепанное перо в чернильницу, но оно отчетливо скрежетнуло по дну, бесцветно царапнув бумагу. Мальчишка зачерпнул снова, но без толку: в баночке не осталось и капли чернил. Я скрипнул зубами, слишком хорошо понимая, чем это нам грозит.

От внимания Нэльвё это незначительная заминка тоже не укрылась. Он ничем не выказал злости: только осанка стала жестче, а голос — холоднее.

— Ольре Нолен и Ньярисса Тайнорре, — процедил он.

— Господин десятник, господин десятник! — пискнул мальчишка, спрыгивая со стула. — Чернила кончились! Прикажете заменить?

— Прикажу, — с неожиданным удовольствием согласился он, бросив внимательный взгляд на Нэльвё.

Мальчишка-писарь припустил к лестнице. Я, поглощенный просчитыванием развития событий, не сразу сообразил, куда он направляется. А когда сообразил, с руганью бросил Стрелочку в сторону, но с мальчишкой разминуться не успел.

Вся моя симпатия, появившаяся было к этому маленькому бесенку, бесследно испарилась.

— Куда прешь?! — рявкнул рядовой стражник, к которому отлетел растрепанный вихрастый мальчишка. — Совсем глаз нет?!

— Я… извините… я… оно само!

— Само? — десятник медленно повернулся. И его глаза вспыхнули, точно у гончей, напавшей на след.

Нужно было срочно что-то делать. Убираться назад, в город? Да, я спасусь сейчас, но потом?.. Мне не выбраться в одиночку!

Сквозь такую охрану не прорваться. Если только…

Я оглянулся назад, вперед, бросил отчаянный взгляд на такую близкую, но совершенно недостижимую стену, за которой должна была начаться моя свобода…

Выхода нет.

Стражники бросились наперерез, но я еще успевал вырваться из кольца. Успевал… если бы захотел.

Но я решил рискнуть всем.

Грань истончилась — и пропустила нас: меня и обезумевшую от страха лошадь. Она и представить не могла, что ее угораздило связаться с волшебником.

— Я во что-то врезался… Невидимое… — сам не веря в то, что говорит, прошептал мальчишка.

— Невидимая стена? — Нэльвё приподнял бровь, не скрывая откровенной насмешки в голосе: — Что за чушь!

— Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь, господин… Нолен? — негромко спросил командир, по-прежнему не сводя с него внимательного взгляда. Только теперь стражник стряхнул с себя показную мягкость и неторопливость. Старый лис! — В городе неспокойно из-за преступника, которого Совет разыскивает по всей стране. Насколько нам известно, он имеет способности к магии. А тут — «невидимая стена» у ворот… нехорошее совпадение.

— Как вам угодно. Мне стоит провести проверку самому?

— Нет, лишь засвидетельствовать результат. Доррег, Харен, зайдите с тыла. Бартон… пожалуйста, приведи господина мага и его… амулет.

— Амулеты-проявители часто дают сбой, — спокойно, как бы между прочим, вставил Отрекшийся.

— Поэтому-то, — мужчина светло, доброжелательно улыбнулся, — я и просил привести мага.

Нэльвё никак не отреагировал на его слова. Он выглядел таким же спокойном, как и прежде. Ни единая тень эмоций не скользнула по лицу, скованному маской хладнокровия, ни единая мысль не выдала себя отблеском в фиалковой бездне взгляда гнев, что пылал сейчас, сжигая его изнутри. Гнев — и безумная ярость. Это же надо быть таким идиотом! Мио, при всей его проницательности, сообразительности и потрясающе гибком уме создавал изумительные, гениальные планы — и проваливал их, едва начав! Нэльвё просто в бешенство приводила его рассеянность. И готовность заниматься чем угодно, кроме того, что действительно нужно! Чем он смотрел, о чем думал?! Как он мог не заметить мальчишку и позволить себе быть таким легкомысленным?

И что теперь, Тьма его пожри, собирается делать?

Связаться с волшебником, не потревожив при этом опутывающую ворота защиту, Нэльвё не мог. Что-либо сделать — тоже. Оставалось только надеяться, что Мио не полный дурак и додумался удрать, пока еще мог.

Надеяться — и ждать.

Thas-Elv'inor искоса глянул на Камелию. Встревожена и растеряна, немного испугана… Славно, славно! В самый раз!

Мальчишка-писарь привел щупленького мага в полувыцветшей мантии, лет сорока на вид, но уже с плешью. Корин пренебрежительно называл таких магов «мелкопоместными», потому что ни на что кроме выведения грызунов и призыва слабого, щуплого дождика они не годились.

Маг откашлялся, что-то торопливо закряхтел, бросая на него косые взгляды. Нэльвё стало смешно. Неужели опасается, что ему будут мешать? Или боится ударить в грязь лицом?

Зря боится: в любом случае ударит, так что нечего переживать!

Кряхтение оборвалось, и маг зачем-то взмахнул руками, вспугнув сидящих на соседней крыше ворон. Сначала ничего не происходило, а затем на какое-то мгновение все озарилось переливчатым радужным светом, точно они оказались в мыльном пузыре. Нэльвё, сохраняя на лице маску безразличия, скользнул в разум одной из взлетевших птиц, взглянув на мир ее глазами.

Все-таки ушел! Отлично!

— Надо полагать, это все? — скучающе спросил он, оставив тщедушное тельце. — Мы можем ехать дальше? Уже поздно… капитан.

Десятник хмуро глянул на виновато разведшего руками мага и, помедлив, кивнул.

Стражники расступились. Thas-Elv'inor гордо вскинул голову и пустил лошадь шагом.

Тяжелый, грязно-серый сумрак Ильмере остался позади. Их обнял лиловый вечер, шепчущий травами и щекочущий нос запахом речной тины и лилий. Гнать коней не стали: пустили неторопливой рысью, не желая вызывать неуемные подозрения стражников. Напряжение постепенно отпускало. Нэльве нагнулся в седле и сорвал золотой колосок.

— Мастер, — робко спросила Камелия, нарушив тягостное молчание. — А…

— Я не знаю, — негромко ответил он, крутя в пальцах травинку. — Правда — не знаю.

— И… что теперь делать? — отрывисто, безуспешно пытаясь скрыть волнение, спросила она.