Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917 - Альберт Каганович

Опираясь на это новое предложение генерал-губернатора, военный министр Владимир Сухомлинов внес на рассмотрение Совета министров соответствующий законопроект. Члены Совета запросили сведения о «конкретных случаях хищничества евреев»[826]. Поэтому в июле 1914 года Михневич ухватился за доклад Радзиевского «О конкретных примерах хищнической деятельности бухарских евреев в г. Оше», подготовленный вследствие жалобы ошских мусульман министру внутренних дел в марте 1913 года[827]. (Эта жалоба была нужна Радзиевскому и ошской туземной администрации в качестве оправдания за погром, произошедший в Оше в 1911 году.) Военное министерство обратилось к генерал-губернатору с просьбой собрать материалы о ростовщической деятельности бухарских евреев и по остальным пограничным городам[828].

В начале августа 1914 года генерал-губернатор Самсонов был назначен командующим 2-й армией Северо-Западного фронта и срочно покинул Туркестан. Около месяца после этого обязанности генерал-губернатора исполнял Василий Флуг, который прежде занимал должность помощника. Он сразу же запросил у военных губернаторов материалы о хищничестве бухарских евреев[829]. Однако планам Военного министерства не суждено было воплотиться. Военный губернатор Сырдарьинской области Галкин доложил уже новому генерал-губернатору, Федору Мартсону (исполнявшему эту должность в 1914–1916 годах), что в его области бухарские евреи ростовщичеством не занимаются, за исключением Ташкентского уезда, где жители иногда обращаются к торговому дому «Юсуф Давыдов» за ссудами под проценты, достигающие 35 %[830]. Ссылка на данный торговый дом была вызвана судебным процессом над его владельцами, о чем мне еще предстоит рассказать.

Военный губернатор Самаркандской области Нил Лыкошин в апреле 1915 года сообщил в канцелярию генерал-губернатора, что председатель окружного суда, мировые судьи, уездные начальники и податные инспекторы заявляют об отсутствии со стороны бухарских евреев хищнической и ростовщической деятельности. Одновременно Лыкошин просил не исключать вверенные ему Самарканд и Катта-Курган из числа пограничных городов[831]. Особенно примечательным представляется заявление об отсутствии вредной деятельности бухарских евреев, сделанное самаркандским податным инспектором А. Нестеровым – руководителем Союза русского народа в городе[832].

Наихудший отзыв о бухарских евреях прислал в октябре 1915 года военный губернатор Ферганской области Александр Гиппиус (находившийся в должности в 1911–1916 годах). Хотя подчиненные ему начальник Андижанского уезда, полицмейстеры городов Скобелева и Старого Маргелана доложили, что бухарские евреи вредной деятельностью и ростовщичеством не занимаются, Гиппиус поддержал мнение других своих подчиненных – начальников Ошского и Маргеланского уездов. Те считали, что евреи вредны, поскольку ссужают товары мусульманам по ценам на 10–15 % выше рыночных. Проигнорировал Гиппиус и точку зрения наманганского судебного пристава, отметившего, что жалоб от населения на ростовщическую деятельность бухарских евреев не поступало, а к скрытым ссудам население привыкло, «тем более, что то же самое проделывают с ними и сарты, так же как и евреи, ростовщики по природе…»[833].

Сообщая о своем отношении, Гиппиус посетовал на трудности сбора доказательств еврейского ростовщичества: «…попытки административного расследования обыкновенно лишь устанавливают, что с формальной стороны евреи оказываются правы и просьбы потерпевших туземцев о помощи остаются без последствий». Поэтому он просил командировать в Ферганскую область в качестве эксперта Радзиевского, «наиболее практически знакомого с вопросом еврейского засилья в крае вообще и с приемами еврейской хищнической деятельности в частности»[834]. Этой просьбе предшествовало неофициальное обращение Гиппиуса к Радзиевскому за помощью в выяснении вредной деятельности бухарских евреев, на каковое тот ответил, что льготы получены по ошибке и ее необходимо исправить, «а я всей душой готов служить вам в новом благом деле». Впрочем, генерал-губернатор Мартсон был не столь высокого мнения о способностях Радзиевского и потому ответил Гиппиусу, что такое расследование опять окажется безрезультатным[835].

2. Предоставление бухарским евреям статуса туземцев

В первые несколько десятилетий после русского завоевания края бухарскоподданные евреи, проживавшие в Туркестане и пользовавшиеся большими льготами по русско-бухарскому мирному договору 1873 года, не проявляли заинтересованности в получении статуса туземных евреев. Этот статус, дававший русское подданство, предоставлял им преимущество только в поездках в Бухару, когда защищал от произвола эмирских чиновников. После изменения в 1889 году Положения об управлении Туркестанского края и, особенно, после принятия закона 1900 года о выселении число бухарскоподданных евреев в крае, претендующих на этот статус, увеличилось. Как уже отмечалось, он давал право повсеместного жительства, право приобретать недвижимость, а также заниматься предпринимательством (в том числе винокуренным производством, горным и нефтяным промыслами), ремеслами и торговлей (в том числе продажей вина). Для получения желанного статуса бухарские евреи должны были доказать свои права на него. Административная практика признания туземных прав за бухарскими евреями в разных областях края в разные отрезки времени была неоднозначной.

В Самаркандской области первое время свидетельства евреям об их туземных правах выдавали уездные начальники на основании опросов старожилов, списка домовладельцев еврейского квартала Самарканда за 1873 год и списков проживавших в области туземных евреев (последние списки были составлены в 1891–1892 годах по приказу военного губернатора Ростовцева специально для выдачи удостоверений туземцев)[836]. Но список 1873 года был неполным, так как в Самарканде в то время в каждом доме проживали, кроме семьи домовладельца, еще несколько семей[837]. В свою очередь, списки 1891–1892 годов вызывали недоверие у чиновников администрации, так как были составлены по опросам старожилов, и в том числе самих бухарских евреев. Последнее обстоятельство послужило причиной признания в 1897 году этих списков негодными. Тогда же было принято решение о составлении новых списков по опросам старожилов, преимущественно из лиц других народов. Новые списки были составлены в 1898 году, и на их основании Самаркандское областное правление потом выдавало бухарским евреям туземные удостоверения[838].

В Ферганской области удостоверения туземцев первоначально выдавались также на основании опросов и списка, составленного в 1891–1892 годах. Этот список тоже не внушал доверия, и поэтому военный губернатор Корольков отдал приказ уездным начальникам проводить самые строгие дознания о времени поселения бухарских евреев в крае и передавать результаты этих дознаний на рассмотрение областного правления[839]. С бухарскими евреями там не церемонились. Так как часть из них мигрировали из эмирата в Кокандское ханство еще до завоевания или в ходе его, у них не могло быть никаких бухарских паспортов – неизвестной вещи в Бухаре вплоть до середины 1880-х годов. Обнаружив 112 таких человек, Корольков приказал немедленно выслать их в Бухару[840]. Власти даже не проверяли уже собранные документы о времени поселения этих людей в Ферганской области. Такой подход вытекал из плохого знания Корольковым и чиновниками областного правления всех нюансов законодательства о бухарских евреях, что видно, например, из дела Малики Ишаевой. В 1892 году она попросила разрешения на устройство хлопкоочистительного завода в Старом Маргелане. Занимавший тогда должность уездного начальника Владимир Томич отказал просительнице, заявив, что ее муж – бухарскоподданный и потому они не признаются туземными евреями. Она пожаловалась на это решение, заявив, что муж жил там давно и Томич сам владеет таким же заводом через подставное лицо. Но Корольков ей тоже отказал, заявив, что прибытие сюда ее мужа, Йосефа-Шалома Ишаева, незадолго до завоевания области не дает ему права на туземный статус. Ясно, что Корольков ограниченно трактовал обсуждавшуюся выше формулировку «водворившиеся с незапамятных времен». Между тем, как мы помним, Сенат в 1891 году заменил ее разъяснением, что туземцами признаются евреи, найденные на месте при занятии края. На этом основании уже при новом военном губернаторе, в 1893 году, Ишаевы получили желанный статус и разрешение открыть такой завод[841].

Порядок признания туземных прав евреев, установленный Корольковым для Ферганской области, понравился управляющему Казенной палатой Сергею Идарову. Казалось бы, будучи представителем Министерства финансов, он должен был радоваться росту числа гильдейских купцов в Туркестане и развитию там торговли. Однако его больше волновала вовлеченность православного населения в краевую торговлю. Обеспокоенный увеличением числа прошений туземных евреев о приписке к купеческим гильдиям Ташкента, он просил в июне 1893 года военного губернатора Сырдарьинской области перенять ферганский метод в проверке принадлежности бухарских евреев к туземцам[842].