Право на легенду - Юрий Васильев

Проходя мимо инструменталки, Пряхин увидел сгорбившегося за столом Смыкина, старого приятеля, с которым еще в совхозе работал. Смыкин поднял голову, молча кивнул Пряхину и снова уткнулся в ведомости.

— Здорово! — сказал Пряхин. — Ты чего такой смурной? Забился в куток, на люди не выходишь. Пойдем с нами в столовую, ужинать будем.

— Никуда я не пойду, — пробурчал Смыкин. — И без меня есть кому тебе в ладоши хлопать. — Он оторвался от бумаг, колюче посмотрел на Пряхина. — Сукин ты сын, Даниил, вот тебе все мое приветствие.

Пряхин опешил.

— Ты чего, Смыкин? Ты с похмелья, что ли?

— Я сто лет не пью, Даня, мог бы запомнить. Язва у меня. Ты хоть знаешь, что за тобой два вездехода посылали, вертолет целый день тебя искал, людей гоняли, технику. А ты…

— А я не просил! — вспылил Пряхин. — Я не к теще на блины шел, я на работу добирался, это ты понять можешь? А насчет того, что искали, так этим попрекать нечего: у нас такой закон, чтобы искать, если человек в беде. Брось ты, Василий, мелочиться — отработаю я людям за их обо мне заботу. Знаешь ведь — отработаю.

— Это верно. Отработаешь. Только вот на Южный по твоей милости муку не завезли — не на чем было.

— Ну, это уж знаешь… Это не по моей вине, а по вине перестраховщиков — испугались, как бы Пряхин не загнулся. А я жилистый! И я не просил — опять тебе говорю!

— Ты не кричи, Даня. Не кричи… Мука — это опять же не главное. Я тебе вот что скажу. Когда ты свои диваны да шкафы на вездеходе через тундру пер — помнишь? — ты тогда даже юридически виноватый был, а никто о тебе плохо не подумал. Почему? Потому что озорство, и только. Знал, да нарушил. А сейчас тебя и обвинить ни в чем нельзя, даже на вид не поставишь. Захотел — пошел, сам себе хозяин. Где тебе было думать, что от этого людям беспокойство. Ты об этом думать уже не привык.

— Но я-то в чем виноват? Убей меня бог, не понимаю!

— А я знаю. Ты и не поймешь. Совесть у тебя чиста, Даня, так что иди, веселись. Только я с тобой не пойду.

— Ну и сиди тут, злобствуй на весь белый свет!

Пряхин вышел, в сердцах хлопнув дверью. Подумаешь, правдоискатель нашелся! Недаром, говорят, все язвенники — люди желчные. Чего прицепился? Морозов и тот словом не обмолвился, потому что понимает. Даже Сережа Грачев в положение вошел, а Смыкин, видишь ли, сам по себе.

Тут он поморщился слегка, подумав, что машину Грачеву он, конечно, в эти дни не достанет: не до него. Жаль парня, но ничего. Невеста его, он узнавал, у Эсфири живет. Значит, дождется. У Эсфири сколько хочешь ждать можно.

12

Пять дней выпросил себе на трудоустройство Братишвили; два из них уже прошли, а толку пока никакого. Деньги между тем кончились, и потому, обливаясь слезами, он отнес в редакцию газеты один из своих аппаратов — великолепную японскую зеркалку. Аппарат тут же купили, тем более что Володя, махнув на все рукой, особенно не торговался. Узнав об этом, Варг рассердился по-настоящему. Он шел домой и думал, что сейчас хорошо бы Братишвили выставить к чертовой матери — пусть продает последние штаны и катится на все четыре стороны; он возмущался и кипел, он готов был тотчас же, немедленно все это проделать, прекрасно понимая, что ничего такого он никогда не сделает.

Братишвили, облачившись в передник, жарил на плите мясо; дух стоял такой, что у Варга, несмотря на все его переживания, потекли слюнки. Кроме того, стол был накрыт явно торжественным образом: посреди стояла бутылка коньяка, на тарелках влажно светилась семга, лежали два оленьих языка, только что сваренных — пар от них шел густой и вкусный.

— Вот хорошо, — обрадованно сказал Братишвили. — А я думал, остынет. Егор Александрович звонил, тоже скоро придет.

Варг про себя крякнул. Он ко всему был готов, но чтобы уж так…

— Дармоед! — громко сказал он. — Ты обыкновенный дармоед, вот ты кто. Продал аппарат, купленный на отцовские денежки, теперь будешь меня коньяком поить?

Сам того не ожидая, он взял бутылку и выкинул в окно. Братишвили тихо ахнул.

— Армянский же, Александр Касимович. Зачем вы так… Я ведь на работу устроился, отметить решил.

Варг уже и сам понял: стыдно такими вещами заниматься. Но потакать он ему все равно не намерен, да еще с этим его наглым враньем — на работу, видишь ли, устроился!

— Что еще за работа? Что за очередная афера? Рабочие люди последние вещи не продают.

— Вы только успокойтесь, капитан. Я расскажу. С аппаратом я поторопился, это просто — отчаяние меня заело. Вы садитесь, я все сейчас расскажу, все по порядку.

Братишвили был немного растерян поворотом событий, но держался хорошо — джигит все-таки.

— С мужиками я тут сговорился. Они для магазина пристройку делают, вроде зимнего склада. Ну вот. Топором я не умею, зато я какое хочешь бревно притащу. Работа аккордная, сотен несколько мне от этого дела светит. Главное — ведь начало, а? Вы не думайте, я заработаю.

Он уже опять был весел, опять что-то такое смешивал в кастрюле, готовил соус.

— Как раз завтра и начнем.

— Благодать, — сказал Варг. — Широкий у тебя размах. Люди завтра большое дело начинают, и ты тоже… дело начинаешь. Каждому свое, как говорится. По мере возможностей.

— Ай, капитан, сколько укоризны! Дело… Всего и дело-то, что восемь тонн аммонала взорвут.

— А тебе уже докладывали, сколько взорвут?

— Зачем мне докладывать? Я сам прикинул, грамотный. Был на карьере, вычислил. Сорок шурфов по двадцать килограммов. Стандартный заряд. Чего же не сосчитать? — Он попробовал соус, поморщился. — Знаете, каким я в армии взрывником был? Отличник боевой и политической подготовки.

— Это в каком же смысле? — не понял Варг.

— Взрывник только в одном смысле бывает — взрывай, что положено.

Капитан посмотрел на него так, будто Володя признался, что он по меньшей мере космонавт.

— Ты ничего не путаешь?

— Мама родная! Я что-нибудь опять не так сказал, да?

— Еще бы! Прости меня грешного, Владимир, ты с рождения такой дурной или тебя этому научили? В управлении голову потеряли, вторую неделю взрывника ищут, а ты… Слов у меня нет!

— Я же не знал! Капитан, я ведь не строитель, я взрывник, мне на ум не пришло. А что, правда, да?

Никакой тут правды не было, и капитан, честно говоря, еще не знал, что в такой ситуации можно сделать, зато он сразу же понял, куда приставить этого огненного южанина, чтобы он не только лезгинку танцевал.

— Я могу! — засуетился Братишвили. — Могу! Капитан, я вам знаете какой взрыв сделаю? Это будет огненный смерч по всем правилам. Меня учили. Мы однажды в Дагестане целое ущелье перекрыли — направленный взрыв, слышали? Я вам подробно расскажу…

— Помолчи, Володя. Мясо у тебя пригорело, чем кормить будешь? Займись пока делом, я сейчас.

Варг поднялся к себе в кабинет и позвонил Косагорову. Они немного поговорили на разные темы, потом Варг спросил:

— Слушай, Косагорыч, кто у тебя завтра эту штуку поворачивать будет?

— Какую штуку?

— Ну эту… Которая взрывает. Там еще ручка такая есть.

— А хоть кто. Сам, наверное, поверну. — Он коротко хмкынул. — Может, тебе захотелось? Так я пожалуйста.

— Просьба у меня к тебе, Косагорыч… — Варг обстоятельно изложил главному взрывнику все, что он от него хотел. А хотел он, чтобы Братишвили позволили завтра провести массовый взрыв под здание энергоцентрали: всего и надо, чтобы он рукоятку повернул.

— Документы у него в порядке, взрывник квалифицированный, — заверил он. — А Морозов завтра его с утра в штат зачислит.

— А как не зачислит?

— Зачислит, — сказал Варг. — Куда он денется.

— Ну, давай. Я хоть и не очень понял, но раз ты просишь…

На том они и порешили.

Тут как раз позвонил Морозов. Интересовался, сможет ли порт своими силами обеспечить доставку гравия с Зеленого мыса. Варг хотел было опять напомнить Морозову, что это не его заботы, а заботы начальника портофлота, но вместо того подробно объяснил, что да, конечно, порт такую работу проделать сможет, если, разумеется, Морозов тоже пойдет на уступки. Вопрос с Братишвили был решен.

Потом позвонила Эсфирь Яковлевна. Ей нужен был Коростылев, она хотела посоветоваться с ним о Верочке… Ну ничего, она позвонит позже, если это, конечно, удобно.

Потом позвонил фотокорреспондент, с которым они сегодня не успели поговорить. Корреспонденту нужен репортаж о подготовке порта к навигации; кроме того, ему нужно сделать несколько снимков самого Варга — может быть добавил он, они пойдут на обложку одного из журналов.

— Вы завтра будете снимать взрыв? — спросил Варг.

— Еще бы! Для того и прилетел.