Православное пастырское служение - Киприан Керн

2. Притупление чувства осязания и подчас даже нечувствительность к некоторым болевым ощущениям наряду с повышенной чувствительностью к прикосновениям к другим частям тела, являются типичными для истериков и свидетельствуют о силе самовнушения.

3. Легко вызываемый смех или слезливость.

4. Истерические припадки могут иногда кончаться приступами падучей, или близкими к ней.

5. В католическом мире бывают случаи стигматизации, которые могут быть часто и на почве истерии. Их пастырские книги не любят об этом упоминать.

6. Отсутствие сна и аппетита тоже часто сопутствует истерическим явлениям.

Причины и источник этой болезни определяются по-разному, и они многочисленны и разнообразны. По мнению одних, истерия в значительной степени наследственна, по крайней мере предрасположение к ней. Другие считают, что неправильное воспитание особенно в годы созревания может повлиять на развитие истеричности (Блесс, Морис Дид). Многие ученые согласны в том, что внешние причины могут быть возбудителями этого заболевания: война с ее опасностями и ужасами (Блесс, Д-р Курт Блум); разочарования при неудавшейся карьере, переживания, связанные с ложными доносами и обвинениями на суде, смерть близких и даже страх экзамена, землятресение, боязнь сексуальных искушений и многое другое (Блесс).

Возможность помощи в случае истерики по-разному расценивается учеными. В легких случаях особенно в период созревания врачи не смотрят безнадежно. Под наблюдением врача и со временем истерия может пройти. В более сложных случаях болезнь поддается с трудом. О тяжелых случаях истерии Блесс высказывает мнение: "настоящие жертвы этой болезни не годятся ни для брачной жизни, ни для монашеской. Эти несчастные люди делают несчастными и членов своей семьи, превращая жизнь в сущий ад." Он приводит замечание одного умного духовника: "если трудным делом является принятие иночества, то вступление в брак еще труднее, ибо в браке нет предварительного периода послушничества."

Что может сделать пастырь? Далеко не все, но во всяком случае многое. Он должен усвоить ряд мер для лиц, подверженных истерии: 1) меньше всего говорить об его болезни и не обращать внимания на мнение больного, 2) так как многое зависит от доброй воли самого больного, то пастырь, как и врач, должен добиться желания вылечиться и доверия к нему самому, 3) избегать каких бы то ни было религиозных излишеств, особых "подвигов," 4) твердость и постоянство в духовном руководстве такими людьми, которые, видя, что их ухищрения не помогают у данного духовника, легко меняют своих духовных руководителей, 5) перемена обстановки (домашней или школьной) в случае, если такая вредна для больного и мешает пастырю или врачу проводить в жизнь то, что они находят необходимым, 6) борьба с капризами и плаксивостью детей, 7) особо бдительное отношение к больному, находящемуся в периоде созревания.

За невозможностью перечислить все интересные случаи и полезные советы, отсылаем к чтению Пастырской психиатрии и считаем современным поставить вопрос: Какова практическая ценность Пастырской психиатрии? Может ли пастырь извлечь для себя и своей деятельности пользу от знакомства с этим предметом?

Если в прежние времена медицина и психиатрия занимали в глазах многих людей позицию враждебную религии, то в наше время обстановка значительно изменилась. Врач не обязательно должен быть материалистом, настоящая наука нисколько не противоречит вере и церковному сознанию, наличие многих глубоковерующих ученых, работающих в области естественных наук, медицины и психиатрии. Психоанализ, вовсе не обязательно фрейдовского типа с упором на сексуальность, — все это вместе взятое позволяет говорить о предметах настоящей главы совершенно иначе, чем это делалось сто лет тому назад. Многие верующие ученые, особенно на Западе и в католичестве, охотно остаются послушными сынами Церкви. С другой стороны, и сама католическая иерархия прекрасно поняла необходимость и пользу сотрудничества науки и Церкви. Существует очень много руководящих книг по пастырской психиатрии, написанных не только духовными лицами, но и верующими врачами.

А. Рэмерс, автор книги "Психиатрия и душепопечение" (Берлин, 1899), пишет: "Между современной психиатрией и христианством возможно, по крайней мере, взаимное понимание" (стр. 12).

В начале настоящей главы было высказано предупреждение, не смешивать планы душепопечения и врачебной науки. Совершенная тайна исповеди не допускает пастыря привлечь врача по душевным болезням к исповедному аналою, так же, как и чувство такта у пастыря, не позволит ему послать кающегося в лечебницу для душевнобольных. Пастырь не призван ставить диагноз душевных болезней, ибо не это его дело; но знать кое-что самому в этой области ему не мешает, так как это позволит ему легче разобраться в душевных переживаниях своих пасомых и в степени их благополучия. Знакомство с научными данными и методами сделает пастыря более осторожным в своих нравственных оценках. Пастырь, узнав многое, не будет делать ложных шагов и давать неверных советов в случаях сомнительных и тревожных.

Никаких обобщений невозможно сделать в кратком курсе лекций, да и сама жизнь не терпит обобщений и схематических заключений. В каждом отдельном случае надо действовать с "оглядкой," с особой осторожностью и проникнуться духом сострадания и жалости, внимания и внутреннего такта.

Особенно может быть важно советовать пастырю не поддаваться оптимизму и самоуверенности в его трудной и ответственной работе по окормлению душ. Исполняя свой пастырский долг, он должен все возлагать на милость Бога, не только нелицеприятного Судьи, но и любящего Отца.

Послесловие

Заканчивая эти очерки "Православного Пастырского служения", автор считает полезным заключить их нижеследующими объяснениями. Они представляют собою только малое извлечение из круга лекций, которые автор, не будучи специалистом-профессионалом в этой дисциплине, был вынужден прочитать в течение нескольких лет, из академического послушания. Это не курс и не учебник, а только пособие к изучению предмета Пастырского богословия. Его неполнота слишком очевидна. Ряд вопросов не разработан совсем (отношение пастыря к социальным задачам, к государству, к патриотизму) по полному нечувствию и недостатку вкуса к ним у автора. Другие затронуты только мимоходом (пастырская психиатрия, психоанализ и под.), так как составитель, не будучи специалистом, мог только поверхностно их коснуться, не входя в глубокое исследование того, что ему самому мало ведомо, но от чего он, в виду важности вопроса, не считает все же возможным отворачиваться. Он сознает также, что условия книгопечатания не позволили ему придать книге вид более наукообразный, а именно: лишили ее необходимой библиографии, как русской, так и иностранной; заставили почти отказаться от ссылок на свв. отцов и специалистов по предмету Пастырского богословия; в ряде глав принудили быть особенно кратким, и оставив некоторые вопросы едва затронутыми, без достаточного в них углубления. Выпуская, однако, в свет эти записки и сознавая все их несовершенство, он тем не менее надеется, что в них есть кое-что полезное для священников, для будущих ставленников, а может быть, и для некоторых из мирян, которые не глухи к вопросам богословского ведения.

Часть 3-я. Образ Пастыря по Ап. Павлу

Архиепископ Афанасий (Кудюк)

Пастырское служение апостолов должно быть идеалом в пастырском служении каждого истинного пастыря Православной Церкви Христовой.

Апостолы горели любовью к своему святому служению и к Тому, Кто призвал их на это служение. Эта любовь ко Христу и пастырскому служению воодушевляла их на такие подвиги, которые, казалось бы, превышали силы человеческие. Книга Деяний св. апостолов и апостольские Послания говорят нам об этих великих пастырских подвигах св. апостолов, в частности, ал. Павла. На пути их пастырского служения стояло много весьма серьезных и разнообразных препятствий: и презрение образованного языческого мира, и косность религиозно-бытовых традиций еврейского народа, низкий моральный уровень языческих народов и, вообще, — злонамеренность и ухищрения врагов христианства. Но все это преодолевалось в их служении явлением "духа и силы" (1-е Кор. 2:4).

Просвещая и наставляя верующих, апостолы призывали их к развитию в себе внутренней, духовно-сознательной, благодатной жизни, жизни во Христе и со Христом (2-Кор. 13:5;Гал. 2:20).

Тайна апостольской любви к людям заключалась в их любви ко Христу, в их непреодолимом желании, чтобы во всех "изобразился Христос" (Тал. 4:19). Являясь в своей жизни и деятельности осуществлением высших начал христианской нравственности, апостолы были в полном смысле "светом для мира" (Мф. 5:14), "всем для всех, чтобы спасти по крайней мере некоторых" (1-е Кор. 9:22).