Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта - Георгий Зуев

Заметим, что в те годы в новой столице катастрофически не хватало камня для мощения улиц и набережных, поэтому по указу Петра I от 24 сентября 1714 года все приезжающие в Санкт-Петербург должны были привозить с собой камни: «30 камней весом не менее 10 фунтов каждый, а на лодках – того же веса 10 камней, на возах – 3 камня по 5 фунтов…» За каждый не довезенный до города камень на ослушника царева указа накладывался денежный штраф.

Вслед за этим последовал еще один необычный указ. В связи с тем что в петровское время набережные столичных рек и каналов мостили не только камнем, но и довольно быстро портящимся деревом, царь повелел: «Чтоб с сего времени впредь скобами и гвоздями, чем сапоги мужские и женские подбиваются, никто бы не торговал и у себя их не имел; так же и никто, какого бы чину кто ни был, с таким подбоем сапогов и башмаков не носили. А ежли у кого с таким подбоем явятся сапоги или башмаки, и те жестоко будут штрафованы, а купеческие люди, которые скобы и гвозди держать будут, сосланы будут на каторгу, а имение их взято будет…»

Первоначально берега Мойки укрепляли сваями – на каждую сажень по три сваи, за которыми закладывали щиты, сбитые из досок. Однако годы и регулярные наводнения быстро разрушали деревянные набережные водоема и его прибрежную защиту. Приходилось довольно часто не только укреплять берега реки и ее набережные, но и проводить работы по очистке водовода. В 1736–1737 годах вновь проводились капитальные работы по углублению дна Мойки, выпрямлению ее берегов и укреплению их новыми деревянными щитами. Однако сильнейшее наводнение 10 сентября 1777 года в считанные часы буквально разметало деревянные береговые опоры, массивные щиты и нарушило возможность проезда по обеим сторонам водоема. Городской голова и отцы Санкт-Петербурга вынуждены были наконец единодушно решить вопрос о сооружении каменных набережных реки.

И все же, несмотря на практическую целесообразность и государственную необходимость подобного решения, набережные Мойки с деревянными ограждениями просуществовали вплоть до конца 1790-х годов. Работы же по сооружению ее гранитных набережных начались лишь после окончания строительства каменных парапетов левого берега Невы, Фонтанки и Екатерининского канала. Берега Мойки постепенно облицовывались камнем лишь в период 1798–1810 годов. Проект новой гранитной набережной реки подготовил в конце XVIII столетия известный военный инженер и архитектор И.К. Герард, а работами по облицовке камнем Мойки непосредственно руководил знаменитый столичный мастер Самсон Суханов. Он являлся не только блестящим техническим исполнителем, но и обладал недюжинным художественным даром. Камнерез-умелец всегда привносил в проект нечто свое, оригинальное, превращавшее результат его труда в совершенное произведение.

По своему подобию и общему характеру гранитный облик этого водоема мало чем отличается от набережных реки Фонтанки и Екатерининского канала, однако в отличие от них переброшенные через Мойку деревянные мосты тогда были заменены не каменными, а чугунными, более изящными по своему архитектурному оформлению и оригинальному в техническом отношении сооружениями. При их постройке использовались различные, весьма необычные конструктивные схемы, в создании которых принимали участие талантливые мостостроители и известные петербургские зодчие. Благодаря этому мосты реки Мойки стали уникальным художественным украшением Центральной части столичного города.

Правда, к досаде руководителя облицовочных работ, сравнительно небольшая ширина свободных проездов по обоим берегам реки не позволила проектировщикам соорудить более широкие и пологие лестницы – сходы к воде. Но зато чугунные ограждения Мойки и ее мостов оказались произведениями искусства – изящными по своему рисунку и более сложными по характеру исполнения. Теперь бывшая ижорская речка Муя стала украшением знаменитого исторического района Санкт-Петербурга.

Облик исторических набережных реки Мойки постепенно складывался на протяжении более трех веков. В наши дни он воспринимается как единое целое. Четкость ритма, обилие шедевров зодчества, необычная «лепота» и благообразность живописной панорамы, архитектурного решения строений делают его стройным и гармоничным неповторимым ансамблем. Выдающимися шедеврами зодчества набережные этой реки начинают обустраиваться после страшных и опустошительных пожаров конца первой половины XVIII века.

Губительные пожары, охватившие русскую столицу во времена правления Анны Иоанновны, в 1736–1737 годах уничтожили всю центральную часть Адмиралтейской части, заполненную в те годы скучной бессистемной деревянной застройкой. Полностью тогда выгорели морские слободы на берегах реки Мойки.

11 августа 1736 года внезапно загорелся деревянный особняк на Мойке у Зеленого (Полицейского) моста. Виновником возгорания здания оказался прислужник персидского посланника, куривший трубку рядом с кучей сухого сена. Туда попала искра, и пламя мгновенно охватило деревянные стены старого дома. В полицейском рапорте тогда указывалось, что менее чем за восемь часов разбушевавшийся пожар уничтожил все деревянные жилые здания от Зеленого моста до Вознесенского проспекта.

Пожар 1736 года уничтожил своеобразную доминанту города, расположенную на тогдашней южной границе Санкт-Петербурга, – двухэтажное здание Гостиного двора, возведенного в 1719 году по проекту столичного зодчего Г. Матарнови. Помпезное строение торгового комплекса, четырехугольное в плане, с таким же внутренним двором, покатой черепичной крышей с башней и высоким шпилем находилось на углу Першпективной дороги (Невского проспекта) и набережной Мойки. Полыхавший на ее набережной пожар не пощадил и этот Гостиный двор, он полностью выгорел.

Пожар в Петербурге в 1737 г. Немецкая гравюра

Гигантский пожар 24 июня 1737 года, вспыхнувший сразу в двух местах набережной реки Мойки, также оставил после себя новое огромное пепелище, простирающееся от истока Мойки до Зеленого моста на Невской першпективе. Сгорели более тысячи строений и несколько сотен их жителей. В том же году обратились в пепел почти все дома, расположенные на набережных Мойки от Полицейского (Зеленого) моста до Крюкова канала. Полагали, что причиной возгорания стали умышленные поджоги зданий. В порядке профилактики подобных случаев руководство города разделило Петербург на несколько частей «для обнаружения поджигателей» и в каждой части провело перепись жителей. Петербургские газеты опубликовали любопытный материал, в котором утверждалось, что оперативные действия полиции позволили обнаружить в процессе переписи истинных виновников пожаров, понесших заслуженную кару. На чердаках нескольких жилых зданий полиция обнаружила горшки с легковоспламеняющимися веществами.

После опустошительных пожаров на Мойке погорельцы – морские офицеры, мастера Адмиралтейской верфи – переселились в Коломну, территория которой находилась между Мойкой, Фонтанкой, Пряжкой и Крюковым каналом.

Южная граница российской столицы теперь указом императрицы передвинулась с берегов реки Мойки к набережным реки Фонтанки. На уничтоженных же огнем набережных Мойки многое необходимо было отстраивать заново.

П.М. Еропкин, главный архитектор Комиссии о Санкт-Петербургском строении

Взирая на безжалостное пламя, пожирающее здания на набережных Мойки, императрица была потрясена и напугана. В 1737 году последовал указ Анны Иоановны о запрещении строительства деревянных домов в центре столицы. Для упорядочения городской застройки после пожаров 1736–1737 годов Сенат решил своим распоряжением создать Комиссию о Санкт-Петербургском строении во главе с генералом Б.-Х. Минихом. В обязанности вошедших в нее видных столичных зодчих – М.Е. Еропкина, И.К. Коробова, М.Г. Земцова входила разработка нового генерального плана Петербурга, по которому прежде всего застраивались «погорелые места».

Застройка набережных реки Мьи, по решению Комиссии о строении 1737 года должна была «от Конюшенного двора до Невской проспективы вестись по набережной „единою фасадаю“, а от Зеленого до Синего моста, где дворовые места находятся пространные, на оных строить покои, отступя от улицы саженей 20 или сколько кто пожелает, внутри дворов, а с улицы делать ворота и ограды каменные, или в той ограде делать решетки и обсаживать деревьями». Решением Комиссии также оговаривалось: «А от Синего моста до двора господина генерал-кригскомиссара князя М.М. Голицина, подле Поцелуева моста, вести строительство в линию, без садов на улицу от того же двора князя М.М. Голицына вниз до Чухонской речки. Выводить на набережную Мьи каменные стены или решетчатые заборы… и чтобы наличного к речке Мье деревянного строения вновь отнюдь ничего не строили».