Спина с печатью. Записки поседевшего - Сергей Чевгун

Я, повторяю, не ангел, но помню, что вылетел от поэта резвее весенней ласточки. Сделал пару прощальных кругов над домом и полетел к себе в жаркие края…

С тех пор с поэтом я больше не встречаюсь. Ну, разве что иногда открою какой-нибудь толстый журнал, выхвачу со страницы что-нибудь вроде этих, извините, стихов:

чучу-чучу… в голове – чатануга, в ушах – чет бейкер.дождаться поезда, вытащить наушники.оглядеться. принюхаться.титан, некрепкий чай, носки, калоши и китайское бельё,выглядывающее из-под розовых лосин (зелёные стринги deor)или штанов с лампасами (трусы colvin klein) – в коридоре, —

…короче, выхвачу со страницы что-нибудь вроде этого – и сразу мысль в голове: жив, курилка!

Хотя, может быть, это не он, может, это кто-то другой пытается из литературного мыла поэзию лепить. Нынче много таких!

И ведь лепят же… И ведь печатаются…

Тяжёлый случай

Тому лет сорок назад работал я санитаром в психиатрической больнице. Работёнка так себе, хуже дворника, зато контингент как на подбор – от изобретателя пуленепробиваемых очков до бухгалтера, впавшего в гебефренический синдром по случаю внеплановой растраты. Среди прочих, лежал в палате №22 один пациент. Лежал – и бормотал с утра до вечера что-то вроде:

А меня укусил гиппопотамА я от страха на веточку залезНоги здесь, а голова моя – вон тамГде меня укусил гиппопотам

Тот ещё был, простите меня, пациент! Слава богу, что вылечили.

Жизнь, однако, показывает, что излечивается далеко не каждый. Иначе откуда, как не из давней больничной палаты, занесло на один из продвинутых литературных сайтов такие, с позволения сказать, стихи:

…всё тело куда-то звонитживот звонит водопроводунога звонит в левый карманвисящей в прихожейлетней курткизатылок названивает пояснице…а ещё брови звонят спинеа грудь звонит спинеи даже зад звонит спине…

Наверное, я чего-то не понимаю. Типа, не догоняю. А заодно уж и не въезжаю в современный литературный процесс, в котором правят бал хронические графоманы. Правда, себя таковыми они не считают. Зато охотно рассуждают про эксперименты со словом и прочую псевдолитературную шелуху. И что удивительно, находятся сайты, которые эту шелуху публикуют.

«Общедоступность моих стихов не только меня устраивает, но и льстит мне», – скромно замечает автор стихотворного звона. Ну что тут скажешь? О temporа! O mores!

Как-то сразу Николай Васильевич на ум идёт:

«А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка?..»

Пузыри с мицелием

А не воспарить ли нам, граждане, к горним высотам? Давайте попробуем. Сейчас журнальчик какой-нибудь толстый перелистаем… вот, кажется, что-то в рифму. Ну, что, начнём воспарять?

О, Господи, уйми подземный зоосад,Где ледяные пузыри застряли и висят.Ещё животное Мицелий усмири,Что белое снаружи, чёрное внутри…

Воспарили? Что, ледяные пузыри мешают? И с Мицелием проблемы? Ну, извините, не я эти стихи писал. Не я их в журнале печатал.

Может быть, что-нибудь вроде этого подойдёт?

У меня все хорошо, могу рассказать про утро,где ходят две женщины и две собаки…

Что, и теперь не воспарили? Собак испугались?.. Ладно, так уж и быть, последняя попытка.

Итак:

Женщина с пятиугольным лицом,наполовину жёлтым,наполовину лиловым,женщина с зелёными волосамина оранжевом фоне,ты пробудешь со мнойвесь лиловый, плаксивый, чернильный февраль —аллилуйя!

Стоп, стоп! Падать в обморок мы не уговаривались. Вы – что, пятиугольных лиц никогда не видели? А вот поэт N., представьте себе, одно такое разглядел. И тут же о нём написал. А журнал, естественно, напечатал.

Кстати, у самого «толстого» в стране журнала, опубликовавшего ледяные пузыри вперемешку с пятиугольным лицом и зелёными волосами, проблем со стихами нет. «Отдел поэзии и так завален подборками, печатать которые, по крайней мере, «не стыдно», – скромно замечает редактор. И продолжает: «Если в российских библиотеках не будет толстых литературных журналов (а их там практически нет), то и толстых журналов не будет». Не иначе как на государственную помощь редактор намекает. Но возникает законный вопрос: а помощь-то за что?

Мицелий с пузырями – это поэзия? Качественный выброс душевной энергии? Шедевр русской лирики, достойный «толстого» издания?

Скажите, граждане, честно: вы этот журнал купили бы?

Сдаётся мне: здесь не «аллилуйя!», здесь впору «караул!» кричать.

Стихи не пишутся… Рыдаются?

Вот ещё одна тема из тех, о которых стыдливо умалчивает наша критика: тема жалости как литературный прием. Сдаётся мне, у большинства поэтов слово «жалость» ассоциируется с гениальностью: типа, чем горше поэт про себя расскажет, тем больше читателей обретёт.

Они же ранимые, эти поэты, их же любой обидеть может. Какой-нибудь самодержец, например. Или случайный прохожий. Любимая женщина (это уж как водится). Даже птичка, и та норовит поэта непременно в темечко клюнуть.

Ну, а критики, те вообще… Звери, ей-ей! Так что не жизнь у поэтов, а натуральная Голгофа. И даже без креста. Трудно в такой ситуации над собой, любимым, не поплакать.

И пока современники хлеб и детей растят, поэты жалость в стихах выращивают. Уж такие поэты несчастные, судьбой-злодейкой обиженные, что прямо упасть – и застрелиться. Не дожидаясь, пока дежурный Мартынов у пистолета курок взведёт.

Заглянул я как-то днями на один из литературных сайтов, коих так много развелось в интернете. Не важно, какой у него логотип и откуда фамилия владельца. Даже имена поэтов, и те ни к чему. Дело не в именах – в рыданиях. Хотя и на разные голоса, но на одну и ту же жалостливую ноту.

«Нет у людей ни гвоздей, ни муки…» – кручинится один поэт. «Страшно мне, милая, страшно, родная», – всхлипывает другой. «Нынче взор мне печалит слеза», – готовится зарыдать третий… Список можно и множить, но кому от этого легче станет? Читателям, у которых своих проблем хватает? Или издателям, понявшим главное: сегодня на жалости прибыли не сделаешь?

Оптимизм читателям нужен, а много ли оптимизма из хронического плакальщика выжмешь? Оттого и не любят издатели поэтов, не жалуют их пухлыми сборниками. Не выгодно!

Одни поэты этого не понимают. Вот как начнут своей музой на жалость давить, так хоть святых выноси. Прямо ручьём стихи текут. Никаких платков не хватит.

Только вот утешать, право слово, не хочется. Не люблю, кто ревёт.

Особенно – в литературе.

Все хотят в эмпиреи!

В свежей «Литературке» – майский день, именины сердца. Писательского, разумеется. И ни без причины. В Волгограде, допустим, дождь, а у соседей из Астрахани, того и гляди, нарциссы сквозь асфальт полезут. Потому как для местных писателей вот-вот наступят благодатные времена. Что-то вроде олимпийских Сочи, только в области литературы.

А всего-то и надо было – пригласить на областное писательское собрание астраханского губернатора А. Жилкина. Пришел губернатор, и принёс с собой столько солнца, что у прозаиков и поэтов, похоже, до сих пор в глазах рябит. По словам автора публикации, пообещал губернатор:

а) памятник поэту Тридиаковскому в городе поставить;

б) орден в придачу к памятнику учредить;

в) финансовую поддержку местным изданиям обеспечить;

г) бюджетную подпитку центру художественного перевода и литературным студиям дать…

Вам мало? Тогда продолжим.

Как пишет автор публикации, губернатор

«…сказал, что с радостью увидит хорошие стихи и рассказы на тех полосах главных газет региона „Волга“ и „Комсомолец Каспия“, которые предназначены для освещения деятельности администрации области».

Теперь лишь остается предположить, что за неимением газетной площади чиновники будут вынуждены освещать свою деятельность… ну, скажем, в поэтических сборниках. Откроешь свежий выпуск какого-нибудь «Астраханского фонтана» (чур, не путать с Бахчисарайским, у них там свои коммунальные проблемы!), откроешь – и зачитаешься:

Поскольку денег в ЖКХ совсем не густо,Решили мы, друзья, издать Марселя Пруста.Он, правда, не совсем Марсель,                                            поскольку местный,Зато он пишет, как живёт. Он – парень честный!

И вознесётся читательская душа от этих административно-лирических строк куда-нибудь далеко-далеко, в коммунальные эмпиреи…

Непопулярное

Не далее как позавчера посочувствовал я одной барышне из литературных. Так прямо и заявил, мол, сочувствую от всей души. Может, ей это сочувствие и с приплатой не нужно, но мне всё равно приятно. Согрел, так сказать, бойца литературного фронта. Поддержал на тяжком поприще. А мог бы её письмо и в спам закатать.