Спина с печатью. Записки поседевшего - Сергей Чевгун

Поприще у барышни и в самом деле нелёгкое. Она – литературный агент. Зарабатывает на популярных авторах – продвигает их в ряды ещё более популярных. Это где-то рядом с Б. Шлинком и Б. Вербером. Или между Х. Халедом и К. Маккарти. Знаете таких?

Ну, не важно.

И вот сидит она, бедняжка, и продвигает. Усиленно читает известных (популярных) авторов. А заодно и соображает, куда можно очередного популярного пристроить. В смысле, в какое издательство выгодно его предложить.

Непопулярных же литературная барышня презрительно не замечает. То есть почитывает иногда (надо думать, в промежутке между ванной и макияжем), но исключительно по предоплате.

Это сколько же надо рукописей перелопатить, чтоб на мармелад заработать в будний день?!

Говорят, у нас в России институт литературных агентов развит чрезвычайно слабо. И правильно говорят. А с чего институту развиваться? Популярных-то – раз, два и обчёлся! Какую критическую статью не откроешь, обязательно споткнешься о знакомые имена. Поневоле создаётся впечатление, что от Калининграда до Камчатки у нас всего два десятка прозаиков, романистов, беллетристов и прочих литераторов, остальные …ацать тысяч членов творческих союзов только тем и занимаются, что делят недвижимость, оставшуюся от Союза писателей СССР. Иначе чем объяснить столь трогательный интерес наших критиков к одним и тем же персоналиям?

Есть и другое мнение: критики – те же литературные агенты, только тщательно законспирированные. И что они тоже двигают. В смысле, продвигают. Этот критик – одного популярного к мировому литературному процессу пристраивает, тот – другого. На непопулярных у критиков времени нет. Да и желания, видимо, тоже.

На непопулярном не заработаешь. Ну, разве что по предоплате… А самостоятельно открывать новые имена критики давно уже разучились. Не модно, да и вообще… Нынче имена в литературе не открывают, а раскручивают. Не явления в литературе исследуют, а очередной конкурсный список обслуживают. Вошел автор в шорт-лист – вот тебе и популярность, как с куста. Остальное – дело техники.

Но надо спешить: популярность – товар скоропортящийся. Сегодня один автор популярен, завтра – другой. Вот и шуршит литагентша журнальными страницами – очередного популярного выискивает. Вот и мотается критик по литературным тусовкам – в расчёте найти и поставить на популярного бойкость своего пера.

Всё, что лежит вне их интересов, представляется делом невыгодным, а значит, не заслуживающим внимания. Что же касается читателей, то о них и разговора нет.

Читать просто так, для души нынче занятие непопулярное, сами знаете…

Как-то так…

О том, что литература в кризисе, сегодня только глухонемой не говорит. И то лишь потому, что он всё на пальцах объясняет. А которые не глухонемые, те прямо криком кричат: ратуйте, люди добрые! Типа, караул. Книжек – тьма, а читателей – раз, два и обчёлся.

То ли дело раньше? Что ни новая книга, то хвост у прилавка. Опять же, ажиотаж. Разбирательство, кто за кем очередь занимал, кто «дурак», а кто «сама дура». Крики: «Больше двух Пикулей в руки не давать!» Блатные у служебного входа, не без того. И прочее, в том же роде.

Нынче – сплошь пастораль: ни рук, ни очередей. Прямо бери – не хочу. А читатель и не берёт: не хочет. Ходит себе по выставке, присматривается. На вес книгу пробует. Опять же, бумагу в пальцах мнёт. Может, сгодится, а может, и нет. Интеллигенция, одним словом.

А что вы хотите? Перепроизводство! Книжная масса растёт, а читательская – за ней явно не поспевает. И получается: на 1000 романов – 1 (один) покупатель, да и тот хоррор от love story не отличит. А нон-фикшн почему-то с фикцией путает.

Издательства – в панике, писатели – в трансе, книгопродавцы – в истерике. Ну, не берут! Не интересуются! Не читают! Прямо хоть на вес литературу продавай, скажем, рубль за кило. Или даже читателю приплачивай.

А читатель знай себе, помалкивает, серийных писателей не жалует, только зря бумагу мнёт. Ходит этаким Гоголем по книжным выставкам и рубль в кармане холит. Он, может быть, что-нибудь и купил бы, но сам толком не знает, что. А главное, не может понять, чем нынешняя литературная продукция лучше, чем прошлогодняя.

Может, толще? Не толще. Бумага лучше? Не лучше. Краски больше? Не больше. И цена такая же.

А раз так, размышляет читатель, зачем брать, к чему деньги тратить? Пусть себе полежит. Не сезонный товар. Небось, не испортится, до следующей-то выставки. А то и подешевеет. Вот тогда и возьмём… кого-нибудь из классиков жанра. Только, чур, больше двух в одни руки не давать!

В общем, как-то так.

А серийные книги серийных авторов пусть сами издательства и читают.

Шедевр с керогазом

А не написать ли мне, скажем, про чугунный утюг? Отличная тема! Особенно если подробно, да с лирическими отступлениями, да с экскурсом в прошлое, да… Короче, даёшь утюг! Пока выпишешь всё в подробностях, считай, целая книга уже готова. На двадцать, скажем, листов. Опубликовал – и сиди, стриги купоны. Чем плохо?

Нет, правда, отличная идея. Один писатель на днях уж очень её расхваливал. В бодром таком интервью. Уверен, так он говорил, что написать про керогаз для писателя не менее важно, чем про любовь. Про любовь, дескать, пишут все – от начинающих авторов до Шекспира, а про керогаз кроме меня, мол, никто не напишет.

Во как!

Тот, который из интервью, кстати, именно так и сделал. Собрал ворох старых вещей – и подробно, подробно о каждой такой чепухе… Целую книгу издал. Не иначе как в помощь начинающим старьевщикам.

Поди, плохо?

Да молодец, что там говорить? Без старых вещей нынче и в приличную компанию не пустят. И без знания технологии изготовления многоразовой зажигалки из одноразовой тоже дальше прихожей не сунешься. А рассказ про самодельные приспособления для подтягивания спущенных петель на капроновых чулках так вообще шедевр. Можно автору смело премию давать. Скажем, от какой-нибудь московской швейной фабрики.

Правда, пособие для старьевщика… виноват, книга о старых вещах очень уж «Чемодан» Сергея Довлатова напоминает. Но это только на первый взгляд. У Довлатова, если кто помнит, в чемодане семейные реликвии лежали, это не интересно. А здесь, извините, вся эпоха, как есть, со старьём под мышкой. Чувствуете масштаб?

Не иначе, как продолжение обязательно у книжки будет, а то и два. Нынче в мусорные контейнеры столько литературного материала выбрасывают! На пятитомник хватит.

Просто who

Who is кто? Это надо листать биографии наших знаменитостей. В смысле, читать – и удивляться. У одного что ни предок, то дворянин с родословной аж от Владимира Красное Солнышко. У другого приятели сплошь брат министра и сват председателя правительства. А третий и вовсе при Брежневе из психушки не вылезал. Ну, герой, что тут скажешь?

Любят, любят иные писатели подправить свою биографию в соответствии с модой сегодняшнего дня! Так правду-матку и режут, аж прилагательные брызжут.

В подобных сочинениях особенно ребята от шоу-бизнеса преуспели. Ну, есть у тебя голос, так иди, пой! Блистай своим драматическим тенором, гуляй своим меццо-сопрано по октавам. Только не надо лепить из себя страдальца от Москонцерта по ставкам третьей категории. Ты лучше мне расскажи, где ты был, когда я на ударной стройке вместе с «химиками» электростанцию для страны строил?..

Или вот ещё одно модное поветрие – делать себе биографию из подручного материала. Кучка панков слегка покривлялась в храме Христа Спасителя, а отечественный шоу-бизнес уже тут как тут. И вот все они уже якобы в оппозиции: и Шевчук с гитарой, и Макаревич с Прошкиным. Разве только что публично под танки не бросаются.

Впрочем, это дело поправимое. Лет через двадцать, того и гляди, биографии иных шоуменов такими подробностями украсятся – никакому Хлестакову не снилось. Будут в тех биографиях и танки, и самолёты… Может, даже С-400 кто-нибудь себе отдельным абзацем присобачит. А почему бы и нет?

Изолгалось наше время, особенно в творческой своей ипостаси. Шёлковыми страницами зашелестело, фальшивыми нотами запело. Живую душу на коммерческую «фанеру» променяло. Откровенную выдумку за откровение выдаёт.

Впрочем, есть надежда, что позолота со свиной кожи когда-нибудь, да сотрётся, поскольку – не вечна.

Это не я сказал. Об этом ещё в XIX-м веке писал Ханс-Кристиан Андерсен. Сказочник. Из датчан.

Вот ему – можно верить.

Типа, индульгенция

Любопытные мысли подкинул читателям «Российской газеты» критик и обозреватель Павел Басинский: «А кто, кстати, определил, как писателю надо и не надо себя вести? Что прилично и что неприлично писать и говорить?»

Задал критик вопрос – и пошёл себе дальше, – обозревать тощие овсы текущей российской литературы. А мог бы и постоять, подождать, пока читатели умные мысли с утра начнут переваривать. Хотя можно и не ждать: здесь же, в статье, для ленивых – подсказка: