Исповедь волка с Уолл-стрит. История легендарного трейдера - Терни Дафф

Майк вытаскивает меня из грез. Он провожает меня на встречу с большим боссом, Дональдом Круксом, который мило мне улыбается и быстро задает стандартную серию вопросов, вроде того, в какую школу я ходил и играл ли я в футбол. Но он не спросил ничего, что бы позволило определить, подхожу ли я на эту работу. Да и, честно говоря, насколько я помню, ни на одном из моих собеседований на Уолл-стрит мне не задавали ни одного вопроса, по ответу на который можно было бы понять, достаточно ли у меня знаний для работы в финансах.

Восемь следующих собеседований в таких фирмах, как «Меррил», «Кей. Би. Дабл-ю», «Джефферис», «Смит Барни» и «Ю.Би.Эс», были точь-в-точь похожи одно на другое. Во всех фирмах – ультрасовременные гостевые комнаты и менеджеры с одинаково закатанными рукавами. И везде – та же энергетика, что и в «Леман Бразерс». Но каждый раз все проходит очень формально: менеджеры, с которыми меня свел дядя Такер, очень быстро говорят, берут мое резюме и обещают перезвонить.

И вот я сижу на очередном собеседовании, на этот раз – в «Морган Стенли», на тридцать третьем этаже, где расположен торговый зал. Мы почти дошли до момента, когда менеджер с закатанными рукавами в очередной раз возьмет мое резюме и скажет, что со мной свяжутся, но тут на его столе звонит телефон. «Кое-кто на тридцать седьмом этаже хочет поговорить с тобой», – говорит он.

Она представляется как Стефани Виттиер. На вид ей около сорока, и если это и правда так, то для своих лет она выглядит очень неплохо. В своем идеально сидящем по фигуре темном костюме и с блестящими черными волосами она напоминает Деми Мур в фильме «Несколько хороших парней». Мы заходим в лифт и поднимаемся наверх на четыре этажа. «Я хорошо отношусь к Такеру, – говорит она. – Мы очень давно друг друга знаем». Когда она приводит меня в свой кабинет, то задает мне несколько типичных вопросов вроде того, в каком университете я учился. Ее стол сияет чистотой. На нем лежит несколько папок с файлами, но все они – в идеальном порядке. На столе также лежат ком резинок для перевязки денег размером с грейпфрут, мяч-антистресс с желтым «смайликом» и несколько деревянных палочек. Я также замечаю фотографию, на которой изображены Стефани и О. Джей Симпсон,[19] и, кажется, они стоят в торговом зале. Неожиданно она говорит, что пропустила вчера вечером серию «Мелроуз Плейс» – сериала, который очень кстати является моей маленькой слабостью. Я эту серию посмотрел и рассказываю Стефани об уловке Сидни нанять проститутку, чтобы та соблазнила Роберта, и как она затем это все записала, а Майкл отправил кассету Джейн. Что-то невообразимое. Стефани ударяет рукой по столу.

«Не может быть!» – кричит она.

Я же в ответ добавляю новые подробности.

Спустя двадцать минут она мне говорит, что у нее две стопки резюме на замещение этой позиции. «Одна – вот такой высоты, – показывает она высоту на несколько сантиметров выше стола. – А вторая – чуть меньше». А потом она улыбается и говорит: «Твое резюме – в этой второй стопке». Через сутки она мне позвонила и предложила работу.

За несколько дней до моего первого рабочего дня я решаю прогуляться вместо того, чтобы вернуться домой. У меня в кармане двадцать два доллара – целое состояние! Я начинаю прогулку в западном направлении, в сторону Амстердам-авеню. Кажется, на углу 86-й улицы и Бродвея есть кинотеатр. Когда я один, я люблю убежать из мира. Нет ничего лучше, чем на два часа, уставившись в экран, окунуться в чей-то мир. Я предпочитаю триллеры, но сейчас я бы посмотрел любой фильм. Добравшись до Амстердам-авеню, я вижу бар. Там, перед местечком под названием «Убежище енота», стоит рекламный плакат: «Разливное пиво по 2 доллара весь день». Я достаю деньги из кармана и по-быстрому провожу некоторые расчеты: одиннадцать кружек пива без чаевых, восемь-девять кружек, если считать чаевые. И я позволяю волшебному миру этого бара затащить меня внутрь. И вот я обнаруживаю, что несколько кружек пива ничуть не хуже, а может, даже и лучше позволяют мне сбежать от мира, чем просмотр фильма. Вначале пиво отдает грязной водой из ванной, но к третьей или четвертой кружке вкус становится вполне сносным. Примерно тогда же я замечаю мужчину средних лет, который смотрит на меня с другого конца бара. На нем коричневый костюм, уже основательно потасканный и блестящий, как новая монета. Еще на нем уродский галстук пастельного цвета и кроссовки. Незнакомец, очевидно, тоже уже немало выпил. Он замечает, что я на него смотрю, и я быстро отворачиваюсь. Но уже слишком поздно. Он забирает кружку и садится рядом, небрежно бросив свои сигареты «Мальборо «Красные» передо мной.

«Угощайся», – говорит он.

«Я не курю», – отвечаю я.

«Ты не куришь? – переспрашивает он. Я качаю головой. – Поживи подольше в этом городе, и закуришь».

Если бы он подошел ко мне, пока я пил первую кружку, я бы отвернулся от него. Но после четвертой я явно смягчился. Он выглядит как какой-нибудь Ларри, думаю я про себя. У него кривая ухмылка и волосы торчат в разные стороны. Он спрашивает, откуда я.

«Родился в Кливленде, но вырос в штате Мэн», – отвечаю я.

«Мэн!» – восклицает он, закатывая глаза. Я тихо сижу и жду объяснения, почему упоминание штата, где я вырос, вызвало в нем такую оживленную реакцию. Но вместо этого Ларри спрашивает, сколько мне лет. Когда я отвечаю, он просто качает головой в негодовании, что кому-то может быть 24 года. Наконец, он спрашивает, где я работаю.

«Со следующей недели я приступаю к работе в «Морган Стенли. Это моя первая работа».

Он присвистывает от удивления. «Большая шишка! Ты наверняка какой-нибудь гений или чей-нибудь родственник». Ларри закуривает еще одну сигарету. «Слушай меня, сынок, – говорит он. – Раньше я работал в фирме под названием «Братья Сэндс», слышал когда-нибудь о них?»

«Нет, – отвечаю я и делаю глоток пива. – Я, вообще-то, не очень много знаю об Уолл-стрит».

«Они – кусок дерьма, вот кто они, – говорит он. – Они меня нагло использовали». – Ларри стряхивает пепел с конца сигареты на пол и затягивается. – «Я могу тебе дать совет, парень, – произносит он, выпуская облако густого белого дыма. – Тебе всегда нужно помнить три вещи, если ты хочешь преуспеть в этом бизнесе». Смотреть на Ларри – это как смотреть плохую телепередачу. Я очень хочу переключить канал, но все же что-то в нем притягивает мое внимание. Я слегка киваю. «Первое – это всегда, повторяю, всегда работай после Дня благодарения. Работать надо всего лишь полдня, но это сделает тебя в глазах других героем». Я подаю сигнал бармену, чтобы он мне принес еще одно пиво. Я чувствую, как Ларри сверлит меня взглядом. Он придвигается поближе. «Второе, – говорит он шепотом, выдыхая дым, – тебе нужно подружиться со всеми шесть-три-реями».

«Эээ, с кем?» – спрашиваю я с некоторой опаской.

«С Эскимосами», – говорит он. Вот тут я действительно запутался. «Держись к ним поближе, они управляют бизнесом. Да, «Меррил», «Морган» и «Монтгомери» – все укомплектованы такими же ребятами, как ты и я». Я смотрю на него и пытаюсь понять, что он имел в виду под «такими же, как ты и я»? Я совсем на него не похож. «Но как ты думаешь, кто всем заправляет, кто дергает за ниточки? Это именно они, шесть-три-реи».

«Шесть-три, что?» – спрашиваю я.

«Какая шестая буква в алфавите? А третья?» С помощью пальцев я отсчитываю буквы, получается Е и В. Евреи? Я вырос в городе, где не было ни евреев, ни черных. О расизме мы слышали только в фильмах. Я допиваю то, что осталось у меня в бокале, оставляю все свои деньги, кроме двух долларов. Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, я чувствую его руку у себя на плече.

«Подожди, я тебе не сказал третьей вещи». Я поворачиваюсь и смотрю на него. У него влажные глаза и кривые зубы цвета школьного автобуса. Он втягивает сигарету так сильно, что его щеки западают. «Привяжи себя к доходу, – говорит он, показывая на меня своей сигаретой. – Если ты это сделаешь, никто тебя не тронет. – Он выдыхает и исчезает в клубе дыма. – Да, именно так просто», – говорит он. А я выбегаю на улицу и пытаюсь понять, в каком направлении находится кинотеатр.

Глава 3

Февраль 1994 года

Я вижу один свободный стул. Конференц-комната «А» находится во внутренней части здания, поэтому здесь нет окон. Семь женщин и двое мужчин, все примерно моего возраста, уже сидят вокруг глянцевого овального стола на комфортабельных черных стульях. Все женщины выглядят привлекательно и пребывают в полной боеготовности. Перед большинством на столе лежат открытые блокноты и ручки со снятыми колпачками. Двое мужчин в комнате кажутся чуть более расслабленными. Они одеты точно так же, как и я: дешевый костюм и галстук. Я занимаю свободный стул и поднимаю глаза на Стефани. Улыбка, которую я помню по собеседованию, больше не появляется на ее лице. Вид у нее суровый, почти злой. Она ждет, пока в комнате установится тишина. И это вынуждает двух других парней сесть прямее и сконцентрироваться на нашем боссе. «Добро пожаловать в отдел услуг для частных клиентов», – говорит она. Мой дядя сказал, что именно этот отдел по сути своей наиболее близок к продажам из тех, куда я могу сейчас попасть. Здешние брокеры управляют огромными состояниями частных лиц, а не организаций. Они – розничные брокеры, но их клиенты не соседи и не знакомые. Они управляют деньгами только тех людей, чье состояние больше десяти-двадцати миллионов долларов. «Я знаю, что некоторые из вас уже работают в «Морган Стенли» пару недель, а остальные, – и тут она посмотрела прямо на меня, – начинают только сегодня».