Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В целом можно сказать, что, за случайными исключениями отдельных (как правило, небольших по объему) текстов, корпус беломорских записей А. В. Маркова в изданных его частях публиковался на уровне, существенно отстающем от современных требований, предъявляемых к научному изданию. Мы стремились выправить это, насколько возможно, представив и все неизданное, но доступное публикации.
* * *
Тексты, сохранившиеся в рукописях, печатаются по материалам фонда № 160 Российской Государственной библиотеки. С прежних изданий перепечатываются только записи, рукописи которых утрачены. В тех случаях, когда в материалах А. В. Маркова полевая запись отсутствует, но есть ее беловая копия, текст печатается по ней. Как общее правило, предпочтение отдается карандашному тексту полевой записи: она является источником всех публикуемых вариантов, полевые фиксации которых нашлись в архиве А. В. Маркова.
Наблюдения над совокупностью его полевых записей приводят к заключению, что А. В. Марков (и Б. А. Богословский, которому принадлежит небольшое число записей этого собрания) почти не практиковал двойного прослушивания с фиксацией всех отличий второго звучавшего текста от первого (как поступала в очень многих случаях позже А. М. Астахова).[41] Собиратель почти всегда записывал однократно — очевидно, в одних случаях с замедленного пения, в других — под диктовку; затем, если позволяло время, прочитывал свою запись исполнителю и с его слов вносил мелкие поправки, дописывая иногда строки, которые исполнитель случайно пропустил. Таким образом, полевые фиксации А. В. Маркова (и Б. А. Богословского) не дают оснований для расслоения того или иного текста полевой записи.
Дважды произведена ими упомянутая фиксация былины «Добрыня и Алеша», а в полевой записи А. В. Маркова были подведены подробнейшие разночтения по предшествовавшей записи священника Н. М. Истомина от той же исполнительницы. В своем издании А. В. Марков дал свод этих трех записей. В подготовленном теперь корпусе текстов представлены отдельно запись Маркова и запись Богословского, а реконструкция записи Истомина дана в комментариях (см. № 208 и 209).
Большинство поправок полевой записи делалось, как видно, А. В. Марковым непосредственно при записывании. Это выправленные написания отдельных букв, начатые ошибочно и недописанные слова — тут же зачеркнутые с последующим верным написанием в той же строке или над строкой, и т. п.: плоды слуховых ошибок собирателя, исправленных уже в момент записи. Такого рода поправки нами учитываются, как правило, без особых оговорок. Но в текстологических комментариях оговариваются те изменения полевой записи, которые вносились после того, как текст был записан весь: дописанные в конце или на полях части его, вписывания между строк.
В комментариях приводятся также пояснения исполнителя, помещенные в полевой записи перед началом текста или после его окончания, и некоторые пояснения собирателя, сделанные там же или на полях. Опускаются во избежание повторов только те из них, которые вошли в примечания, дававшиеся в его изданиях, нами теперь воспроизведенные.
Ремарки же исполнителя, дававшиеся по ходу изложения и относящиеся к содержанию произведения, приводятся в корпусе в скобках между соответствующими строками текста (и не включаются в нумерацию его стихов). Этот способ, использованный результативно А. М. Астаховой, а вслед за нею и другими, представляется нам более удачным, чем приведение таких ремарок в сносках, практиковавшееся А. В. Марковым в его изданиях.
Он давал в сносках и собственные ремарки. Часть их представляет собой пояснения отдельных слов (в ММБ-1 и ММБ-2), другая часть — разного рода соображения собирателя по поводу того или иного места текста и иные варианты опубликованных его строк. Первые перенесены нами в словарь (основу его составил словарь, которым было снабжено издание ББ, где пояснения слов в сносках не давались), вторые — в комментарии, где они идут под арабскими цифрами вслед за текстологическими примечаниями, которые соотнесены с текстом посредством буквенных обозначений.
В текстах, издаваемых по полевой записи, курсивом набирается все, что восполнено публикатором: выпущенные собирателем при сокращениях части слов и целые слова, недописанные части строк, целые строки и группы их, текстуально не зафиксированные, а только обозначенные пропусками места или отсылками к предшествующим строкам текста, повтор которых собирателем в этих случаях опускался. Но курсивом не обозначается использование собирателем традиционного технического приема полевых записей, состоявшего в том, что буквально повторяющиеся слова предшествующей строки в последующей обозначены прочерком, указывающим на точный повтор.
В тех случаях, когда с помощью курсива раскрывается сокращение слова, ранее в том же тексте написанного полностью, это производится без оговорок, равно как и написание курсивом числительного, обозначенного в полевой записи цифрой. Восполнение же целых слов, а также строк, только начатых в полевой записи, но по контексту являющихся повторением строк, находящихся в этом тексте ранее, снабжено, как правило, пояснениями в комментарии. В тех случаях, когда в полевой записи опущена вся строка или группа стихов, гипотетичесткое восполнение которых достаточно очевидно на основе предшествующего текста, непременно дается соответствующее пояснение.
Исправления, внесенные в полевую запись чернилами, другим карандашом или другим почерком (А. В. Марков нередко поправлял записи Б. А. Богословского), учитываются без оговорок только в тех случаях, когда поправка представляет собой более ясное написание той же буквы или носит чисто орфографический характер (устранение ошибочного употребления «ѣ» вместо «е», «ѳ» вместо «ф» и т. п.), либо поправляет вполне очевидную описку полевой записи. Если же поправка изменяет фиксацию одного звука на другой (а тем более — изменяет значение слова), она непременно оговаривается, независимо от того, принята она или нет при подготовке текста; при необходимости указывается и то, как слово было передано в издании А. В. Маркова.
Оговариваются непременно исправления нами обмолвок исполнителя или описок собирателя (как и случаи неясного написания, допускающие иные варианты прочтения полевой записи).
Вообще же мы стремились в максимальной степени следовать тексту полевой записи, воздерживаясь в большинстве случаев от того, чтобы принимать позднейшие поправки, вносившиеся даже самим собирателем. А. В. Марков в одной из публикаций посетовал на невысокое качество записи Б. А. Богословского. Выполненные им фиксации действительно дают основания укорять собирателя-любителя в очевидных порой слуховых ошибках и в некоторой общей небрежности. Тем не менее не все исправления, внесенные в его полевые записи рукой А. В. Маркова, представляются бесспорными: часть таких поправок можно объяснить стремлением «улучшить» текст самого исполнителя.
Немногочисленные беловые копии полевых записей, обнаруженные в архиве А. В. Маркова, почти все выполнены не им, а являются результатом работы переписчиков, по-видимому, не всегда достаточно хорошо знакомых с фольклором. Следствием этого являются неточности, обнаружившиеся в тех очень немногих случаях, когда кроме беловой копии в архиве есть сама
