Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева

А вот эта уверенность уже из сферы духовных связей, хотя может иметь вполне вещественное подтверждение. Духовная общность тоже может выражаться отнюдь не в ежедневных контактах, расспросах-отчетах, порой докучливых и никчемных. Может она быть предельно выражена и в коротком письме, в недолгом телефонном разговоре. Главное и здесь внутреннее чувство: есть родные, готовые тебя понять, посочувствовать, разделить с тобой радость и горе. Если же среди родственников не найдется охотников делить с тобой даже успех, не говоря уж о беде, то, как бы тесно и зависимо ни жили между собой эти люди, как бы они себя при этом ни именовали: мужем и женой, родителями и детьми, братьями и сестрами, это звук один, чужие титулы и звания.

Духовная связь проявляется в естественной, а не принужденной (ритуальной) потребности время от времени видеться друг с другом, общаться, интересоваться всем, что происходит в жизни каждого члена сообщества. Мне возразят, что подобные связи и отношения более присущи человеческой дружбе. Это она не требует ежедневного общения, материальной зависимости, это она призвана кидаться по первому зову и быть незаметной и ненавязчивой в обычные будни. Что ж, верно. Мне думается, что настоящую человеческую семью и можно назвать кратко: кровное содружество.

Теперь мы вторглись в сферу чувств, особых эмоциональных отношений между членами семьи. Что же это за эмоции?

Мы задавались целью разрушить мир чистогана, насилья, эксплуатации человека человеком, расчетливых отношений между любящими людьми. В основном эта задача осуществлена в результате огромных социальных перемен, происшедших в жизни всего общества и каждого человека. Теперь лишь считанные единицы женихов и невест отдают руку, не отдавая сердца, тая, как камень за пазухой, голый расчет. Подавляющее большинство пар идут «к венцу», как говорили в старину, по искренней симпатии, по обоюдной любви. А какие еще эмоции нужны и важны для создания семьи, для ее благополучного существования? Для любви соединяются, любовью крепятся, цветут и плодоносят люди.

Но некоторые социологи неожиданным образом делают заключение, что любовь — ненадежная основа для долгого и счастливого супружества. И в доказательство приводят грустную статистику разводов. Действительно. По стране около трети супружеских пар расторгают семейные обязательства, в некоторых городах эта цифра поднимается до пятидесяти процентов. При этом большинство разводящихся ответили социологам, что женились по любви. Но, во-первых, само слово любовь, как и семья, тоже не имеет общего для всех содержания. Одни этим словом именуют увлечение, поверхностное, мимолетное. Другие принимают за зов любви буйный голос крови, желания, часто даже не имеющего точного адреса. Помните, как это было с Татьяной Лариной: «Она ждала кого-нибудь». Иные так и принимают «кого-нибудь» за настоящего суженого. Так что уже по причине разночтения слова итоги исследований можно поставить под сомнение. Но есть и вторая причина, которая заставляет усомниться в утверждении, будто любовь — слабая опора семьи и брака. Дело в том, что супружеская любовь и любовь добрачная, внебрачная — это два совсем разных чувства. Они несхожи, как непохож крепкий колос на зерно, из которого он вырос. Но об отличительных свойствах этого чувства мы поговорим более подробно несколько позднее, а теперь вернемся к бракоразводной статистике и к ее урокам.

Цифры — штука хитрая. С какой стороны взглянуть на них, то и получится: для одного зал с рядами свободных кресел окажется полупустым, а для другого — полуполным. Разной будет и реакция. Например, минские исследователи говорят о том, что всего лишь у половины супругов и через несколько лет сохраняются любовные чувства друг к другу. И видят в этом знак поражения любви перед лицом семейного быта. У меня же эти данные вызвали прямо противоположное впечатление. Честно признаться, я никак не ожидала, что так много супружеских пар проносят сердечное тепло через все сложности и перипетии нынешнего семейного общежития. Ведь за спиной у большинства из них нет крепкой опоры в опыте и традициях предков, потому что создавались их семьи в нарушение всех «классических» условий и принципов.

Смотрите, что говорят социологи: большинство браков заключается без серьезного и тщательного предварительного отбора. То есть многие семьи являют собой случайное соединение людей, друг для друга являющихся таинственными незнакомцами.

И после «опознания», после долгого и пристального изучения почти половина супругов сохраняет любовное влечение. Нам бы вглядеться, вдуматься в причины успеха. Но мы все редко над этим ломаем голову, ученые тоже, как видим, «уткнулись» во вторую половину, точнее, одну треть, в разводящихся, ими прежде всего и заняты. Может, и тут повинна уверенность в сходстве счастливых семей между собой: достаточно, мол, изучить одну, все остальные ее повторят. На мой взгляд, счастливые тоже очень непохожи и представляют немалую загадку.

Ну скажите, что общего, к примеру, между жизнью героев Чернышевского, четой Кирсановых, и жизнью гоголевских персонажей, «старосветских помещиков»? Ничего. Хотя изображены именно счастливые пары. У первых освещенное глубоким знанием, высокой культурой чувств осмысленное строительство необычных отношений, где каждый день, каждый шаг — эксперимент на себе. У других сладкая дремота, почти летаргическое состояние, у коего самое главное достоинство — неизменность, постоянство чувств и привычек. Так, наверное, любят лебеди. Есть и такой пример благополучного брака: Константин Левин и Кити, герои Льва Толстого. Настолько сложные, противоречивые и даже мучительные переживания испытывал счастливый Левин, что они его едва не довели до самоубийства. Подобных примеров-противопоставлений можно найти сколько угодно.

Нет, счастливые семьи пока еще белое пятно в древней науке человековедения. И знаете, почему? Мне кажется, потому, что несчастье громогласно, нетерпеливо. Оно требует участия и помощи. И, наконец, оно очевидно, эффектно и аффектно, нередко кончается катастрофами, у него, можно сказать, «детективная» притягательность, остросюжетность. Поэтому-то мы и интересуемся им, вникаем в частности. Разнообразие же заключается именно в них, в подробностях, а отнюдь не в главных положениях, которые как раз на удивление однообразны. «Не сошлись характерами», — словно под копирку пишут заявления разводящиеся. Но их выспрашивают, выслушивают долго и терпеливо. Кто да что сказал, как посмотрел. Но если каждому из нас вспомнить, был ли хоть раз такой случай, чтобы мы попросили рассказать подробнее своего собеседника, что и как у него удачно получается и отчего? «Ах, живешь хорошо? Ну что ж, дай бог и дальше так», — весь и разговор, и интерес к чужому благополучию