Неформат - Елизавета Михайличенко

— Поехальиии!

Я посмотрел в зеркальце заднего обзора. Так и есть, рыжая Ривка еще и издевательски махнула рукой. А я и не знал, что Гагарин был так популярен в Израиле.

Вела она меня грамотно. Не отставала, не давала никому встрять между. Но и дистанцию выдерживала, а жаль, я уже размечтался, как резко тормозну, и как все славно получится. Она даже не побоялась поехать через город, четко и заранее, как учитель вождения, командовала куда сворачивать.

Я старался отвечать ей помедленнее, нарочито напоказ держа мобильник. Ведь это был мой основной шанс! За разговор по телефону при вождении положен большой штраф, причем положен тут же, на месте — остановить машину с болтающим по мобиле наглецом и оштрафовать по всей морде. Когда мне навстречу проехала полицейская машина, я вскинул мобильник к уху и даже встретился глазами с водителем, который только возмущенно покачал головой и покрутил пальцем у виска. Проклятая форма! Проклятая ведомственная солидарность! Хотя, кто знает… может, он сохранил себе жизнь. Ведь старуха могла бы взорвать нас обоих, так, для профилактики. Но ведь могла бы и убежать, не взорвав…

Мы уже въехали в первую трубу Туннельного шоссе. Здесь могли возникнуть проблемы с сотовой связью. Я придавил акселератор, но Ривка даже не попыталась натянуть электронные поводья — красный «БМВ» просто не отставал. Впрочем, это была плохая идея. Дистанционный взрыватель, кажется, слал сигнал напрямую и мог сработать даже в железобетонном туннеле. Шансов на спасение оставалось все меньше и меньше. Конечно, на Туннельном шоссе арабы частенько постреливают, но надеяться, что они это сделают именно тогда, когда мне это надо и именно по красному «БМВ»… Еще по этой дороге регулярно мотаются в Иерусалим Вувос и Елка, но даже попадись они мне на пути, как передать им суть происходящего, прежде чем они обнаружат перед Ривкой наше знакомство.

Во втором туннеле я уже ощущал приближение подземного царства Аида. И даже представил, как мой перевозчик в страну мертвых, выскочив из красного «БМВ», будет разговаривать на идиш с этим Аидом, раз уж его так зовут. Конечно я еще думал, что можно сделать, но уже как-то лениво, не веря в существование решения. Трудно было предположить, что мы поедем дальше Хеврона, а значит времени что-то предпринять почти не осталось. Я чувствовал себя как на экзамене, когда вытаскиваешь вопрос, по которому ну совсем ничего не знаешь — настолько ничего, что и пытаться за что-то зацепиться, вспомнить, придумать, подсмотреть — бессмысленно.

Окончательно деморализовал меня джип впереди. Едва мы миновали перекресток Гуш Эцион, он сбил неизвестно как оказавшуюся на шоссе шавку. А это в моей судьбе уже железная примета: «дохлая собака — быть беде». Впрочем, что значит «быть беде» для спешащего на убой человека? Тут я заметил, что Ривка отстает. Сразу же зазвонил телефон:

— Запомни номер джипа! И сразу же стоять! Ну! Ты его номер запомнил?!

— Да.

— Тогда реверсом ко мне! Живо!

— Может, не будем нарушать правила?

— Раз!

Вот же блядь! Я поехал назад, думая о том, сколько мне дадут за то, что я задавил старуху, гоняя по шоссе задним ходом.

Задавишь ее, как же. Прикрылась своей красной мулетой, только раздразнила.

Получив высочайшее разрешение покинуть машину, я потоптался на обочине, а затем ненавязчиво двинулся к старухе.

— Куда?! — каркнула она. — Стоять где стоишь! Взорву!

Я сразу поверил и остановился. Старуха присела у сбитой собаки, протянула руку к ее шее отточенным профессиональным движением то ли врача, то ли убийцы. Собака слабо заскулила и лизнула руку. Ривка подняла на меня глаза, полные слез:

— Номер!

Я продиктовал. Она записала номер джипа на пергаменте своего предплечья.

— Собака выживет, как думаешь? — спросил я, обнаружив в своем голосе искреннюю заинтересованность, заботу и надежду. Ну конечно, ведь «дохлая собака», по всем моим приметам — это приговор, который обжалованию не подлежит. А раненая собака — это все-таки не дохлая, это вообще непонятно что. Может, к счастью?

— Срочно нужен врач! А в это время в городе пробки. Не успеем!

Интересно, что не успеем? Спасти собачку или выполнить операцию по ликвидации меня через взрывание? Собака снова застонала и закрыла глаза, собравшись умирать.

— Ладно, поехали! — сдавленным героическим голосом сказала Ривка. — Или пристрелить ее, чтобы не мучилась?

Впервые я услышал в ее голосе нотки сомнения. Значит, у старухи еще и пистолет. Это я запомнил.

— Что-о?! — взвыл я. — Убить раненую мерзавцами собаку?!

Ривка внимательно так на меня посмотрела. Да, с «мерзавцами» я переиграл… Но должен же я что-то… И тут я, забыв про то, что взрывчатка может сдетонировать, ударил себя по лбу:

— Ну конечно! Конечно! Врач!

Ривка отпрянула и сунула руку в карман.

— Все нормально, — осклабился я, — просто вспомнил. Здесь рядом, в Кирьят Арбе, есть ветеринар. Ветеринарный врач. Очень… очень хороший! К нему… к ней — это женщина — даже из Иерусалима ездят.

— Кто это? Имя?

— Ёлка. То есть, это по-русски ёлка… это я просто запомнил, что дерево какое-то… сейчас… Илана. Илана Вувос. Да, точно.

Старуха забарабанила нагло наманикюренными пальцами левой руки по нагло-красному капоту. Правой рукой, в кармане, все это время она сжимала ясно что.

— Если в Кирьят Арбе… Пожалуй, можно успеть… А откуда ты ее знаешь? У тебя разве есть животные?

Вот подозрительная старуха! Как будто она может знать есть ли у меня животные! Если поймет, что я с Ёлкой знаком — не поедет.

— А я ее не знаю. Просто ее муж Владимир Вувос какому-то арабу морду набил. Я занимался этим делом и все коллеги-собачники за него просили, — так самозабвенно, взахлеб, я не врал с детства.

— И ты помог? — недоверчиво спросила она. — Наум говорил, что ты…

— Нет. Не понадобилось. Ему арабские полицейские помогли. Ахмат и Халиль. Они уговорили потерпевшего забрать заявление. Ты, наверное, о них слышала. Близнецы. Их любят по телевизору показывать. Оба рыжие. Ахмат и Халиль.

В ответ Ривка только фыркнула. А я продолжил:

— Можешь сказать, что ты по их рекомендации. От Ахмата и Халиля. Тогда она будет очень стараться. Сделает все возможное. Для Ахмата и Халиля. Надо спешить, собака умирает. Имена запишешь?

— Запомню! — надменно сказала Ривка. — Адрес!

Но я был настороже и не поддался на провокацию:

— Откуда я знаю? Спросишь в Кирьят Арбе. Ветеринара Илану Вувос. Думаю, ее там многие знают.

— Хорошо, — вдруг смягчилась Ривка. — Попробуем. Я скажу Софе, что она была к тебе несправедлива. Положи собаку в мою машину и иди в свою. Теперь так. Из машины не выходишь. Стекла не опускаешь. Ни с кем не заговариваешь.

Я старательно и услужливо кивал. Ну конечно. Ни-ни. Ни стекла, ни дверцы. Ни слова. Я только на Ёлку буду смотреть и корчить рожи. Она умная. Она догадается. Главное, чтобы Ривка про Ахмата и Халиля сказала. На эти имена у Ёлки должен быть рефлекс. Потому что Ахмат украл ее сына, а Халиль пытался испытать на ней бактериологическое оружие. Ну конечно, Ёлка поймет. Потому что если не поймет, то старуха замочит и Ёлку тоже. И тогда Вувос достанет меня даже в аду. Только бы она была на месте!

Охранник на кирьят-арбских воротах был мне незнаком, но где живут Вувосы знал. Старуха выслушала невнятные указания не очень владеющего ивритом «русского», смерила пренебрежительным взглядом черную кипу на его русой башке и оборвала на полуслове:

— Ясно, спасибо.

После этого, непонятно почему, она поехала совсем не так, как говорил охранник, а так, как езжу обычно я — кратчайшим путем. Заметила упомянутые охранником Вувосовы скульптуры и остановилась под вывеской «Ветеринарная клиника „Айболит“ Иланы Вувос». А моя машина оказалась прямо под окном «каравана», в котором когда-то, до постройки дома, жил Вувос, а теперь Ёлка лечит зверей. Окна и двери были распахнуты. И на мое нарочито резкое, с визгами и скрипами торможение, из окна выглянула Ёлка, увидела мою машину, собралась уже прокричать что-то приветственное, да заметила мои дикие гримасы и жесты. Озадачилась. Исчезла в глубине «каравана», чтобы тут же возникнуть на пороге. Но я уже застыл за рулем, потому что старуха вылезала из «БМВ» и могла меня видеть.

Ёлка удивленно смотрела на меня, но я избегал ее взгляда, а лишь телепатировал старухе: «Ахмат и Халиль! Ахмат и Халиль!»

Ривка, гремя костями и украшениями, шагнула к Ёлке, но остановилась и довольно громко спросила:

— Ветеринар? Илана Вувос?

— Я, — подтвердила Ёлка. — Кого будем лечить?

— Вот, — Ривка открыла заднюю дверцу. — Я подобрала сбитую собаку. Ее можно вылечить?

Ёлка задумалась. Она явно не могла понять, что происходит, но, кажется, чувствовала, что ничего хорошего. Наконец, она подошла к «БМВ» и молча выволокла собаку, но не понесла ее в помещение, а положила на траву, рядом с машиной. Ясно, что она не хотела терять со мной визуальный контакт. Хорошо.