Жизнь, поиски и метания Андрея Георгиевича Старогородского - Юрий Огородников

– Варенька, западные рационалисты-мошенники типа Вольтера и Дидро лгали, что человек – венец природы, что ему доступно всё и он познает все сути без помощи Бога. Теперь мы знаем обратное. И это благо. Трагедия, Варя, симптом силы – трагический герой восстаёт против того, что сильнее его и непобедимо. Но – восстаёт, и кругом гибнущего люди обретают силу, вложенную в них когда-то Всевышним в небесех.

И ещё скажу очередную глупость. Ты выслушай и отвергни, ты знаешь больше, так как идёшь от рода, а я от лукавого, то есть от ума. Говорю: если Бог есть любовь, то человек ещё не уподобился: любить не умеет.

– А любовь мужчины к женщине и наоборот бывает сильная, всё преодолевает.

– Нелюбовь – страсть, болезнь, патос (pathos), патология. Любовь порождает мысль, глубину проникновения в суть человека. Наша любовь пока – соловьиный сад Блока, забвение жизни и, в конечном счёте, гибель.

– Мне страшно, Андрюша.

– Значит, жива. Большинство боится только смерти, бояться смерти – бояться жизни. Прячутся в золото, как иудеи в отсутствие пророка Моисея. Но в золотом гробе так же исчезают, как в сосновом. Стремятся к забвению трагедии, но уходят в забвение от жизни. И я, и я.

– Андрюша, ты заставляешь меня думать. Не умею! Думала – умею, но нет, подставляю штампы, вместо раздумья. И так легко. Ситуация – выставил готовенький штамп. Поняла: мыслить трудно, когда трудно, значит мыслишь. Но как?

– Славная моя, я так рад за тебя. Ты жива, ты вся жива. Верю: в катастрофе останешься живой, мыслящей, живой в духе. В отличие от меня, ты откроешь себя для небесных сил.

Бог – дух. У него нет телохранителей и секретарей, таких, как у лжелюдей, его духа всегда можно коснуться, как женщина коснулась одежды Иисуса Христа, коснёшься – излечишься. Пожалуйста, помни, что ты можешь. И спасёшься.

Они поднялись со скамейки, пошли к станции метро «Ботанический сад». Сколько раз я здесь ходил по их следам, хотя не замечал вмятин от их подошв. Теперь, через годы, вижу их следы.

Они идут мимо прудика с чистой водой и уточками, волнующими воду, мимо чистой зелени кустов и деревьев, мимо свято белой небольшой церкви.

Андрей проводил Варю до её дома, у подъезда они повернулись лицом друг к другу и увидели в глазах друг друга такое, что испугались. Андрей смутился и не стал подыматься наверх. «Пойду, пойду», – поцеловал Варю в щёку и почти убежал. А Варя хотела, чтобы он вошёл в их дом, и судьба бы решилась… Видно, судьбе было неугодно принимать решение за Андрея.

От помысла до поступка – дистанция огромного размера, бывает, в целую жизнь.

Это была их последняя встреча.

Откуда-то прилетел осколок фразы:…Господи, упова на Него. Наивная детская сказка?

Глава четвертая

Время тревоги нашей

Научным консультантом Варвары для написания реферата к кандидатскому экзамену по философии науки неожиданно для всех был назначен новый доцент кафедры Яков Анатольевич. Варвара испугалась. Андрей было задумался, но, благодушный и терпеливый, ничего опасного не заподозрил. Решил, что некоторое безпокойство ему внушала его антипатия к Я.А.

Варвара помнила, какие взгляды бросал на неё Асмодей (так она невольно переиначила его фамилию). Ей чудилось в облике Я.А. что-то зловещее.

Варвару вызвал её Асмодей. Он похвалил аспирантку за то, что она быстро сдала кандидатский экзамен по английскому языку (она его хорошо знала). Сказал, что пора продумать план реферата, обчитывать научный материал и приступить непосредственно к подготовке самого экзамена. Я.А. предложил ей встретиться у него дома: спокойно, никто не отвлекает и библиотека с нужными книгами под рукой. Варваре не хотелось идти к нему, но она не посмела отказаться. Правда, она слышала, что профессоры иногда приглашали аспирантов к себе домой, и там плодотворно работали.

В тот день резкий осенний ветер пронизывал куртку и джинсы. Замёрзли бёдра. Варвара шла к Асмодею по тем местам, где они бродили с Андреем.

Пятиэтажный дом старой постройки, второй этаж. Варвара медленно поднялась и позвонила.

Я.А. встретил девушку приветливо. Он обнажил в скошенной улыбке длинные зубы.

Варвара заметила несвежие обои, старую мебель.

Я.А. перехватил её взгляд.

– Родители оставили. Ничего не менял. Зачем? Лень и… нужна женская рука. А её нет. Увы.

Асмодей пристально посмотрел на Варвару.

– Да вы замёрзли, мой ангел. Напою горячим чаем. Может, коньяку?

– Нет-нет, алкоголь не принимаю. Полбокала шампанского на новый год. И всё. Тем более, что нам надо работать.

– Работать? Ну, конечно, женщина! – и опять оскал, напоминающий улыбку волка из басни? lupus in fabula.

Чай пили на кухне. И там неопрятно и неприятно.

– В кабинет, дорогая! Вот здесь я тружусь мыслью. Кропаю докторскую. Роковая неизбежность: докторская, потом профессор. – И опять внимательный взгляд. – В этом я не русский, тянуть не буду. Скоро выскочу. Это ваши друзья благодушествуют и годами не делают карьеры. Ну, сядай, царевна Софья!

«Проблема семьи сегодня». Так. Давайте ограничим тему – «молодой семьи». Вам нужно посмотреть статистику, психологов почитайте. Психологи не мыслят – констатируют. Но как эмпирический материал. А мы с вами должны мыслить. Хотя… женщина…. – Оскал. – Не кажется ли вам, что женщины сотворены для другого.

Они действительно набросали план реферата. Асмодея удивило, что Варвара не пассивно воспринимает его предложения по структуре работы, а предлагает свои варианты, причём довольно-таки к месту. Вот по этому плану подбирайте материал, обдумывайте свои положения. Потом я подключусь. Что-нибудь подброшу, – длинный взгляд на Варвару.

– Какая вы светлая, чистая. Вы не из нашего века. И, конечно, наивная. Что опасно. Это надо исправить. Вас нужно обтесать, обмять. Помочь вам познать действительную жизнь.

Асмодей вышел из-за стола. Шаг-два по комнате. Варвара настороженно следит за ним. А он вдруг шагнул к ней, взял её под локти, поднял с кресла и поставил перед собой.

– Учить! Учить! Сегодня надо быть злой. Ангелом, но падшим. – Оскал. – Тогда выживешь.

Варвара впервые заметила, что его тонкие брови идут от переносицы резко вверх, как крылья приземляющейся птицы. И голый взгляд. Голый и оголяющий женщину.

– Боже! Как вы прекрасны! И кому вы отдаёте свою красоту. Наивному, благодушному, безвольному человеку. Вам нужен иной мужчина. Мужчина! Идите! Не возражаете, если я не пойду вас провожать?

(Яков выполнял мелкие поручения группы банкиров, мелкие, но щепетильные, можно сказать, интимные. Более того, опасные для тех, кто эти поручения даёт. За их выполнение Яков получал вознаграждение, поскольку на зарплату доцента прожить в 90-е годы было очень трудно. Впрочем, и нынче не намного легче. Сейчас ему поручили передать жене заместителя Берсенева Антона и любовнице его коллеги Кондратия план того, как напугать Берсенева, чтобы он не мешал творить тёмные дела тем, с кем был связан Яков. Кондратий хотел изъять свою долю из банка и уехать с Руфиной за рубеж, но Берсенев противился этому. Берсенев показывал «дурной» пример финансистам, он вёл дела честно, насколько это было можно в то время, и вкладывал деньги в экономику России. Последнее не устраивало и Кондратия, поскольку уменьшало прибыль банка и его руководителей).

Яков явился домой к Руфине в редкий час, когда её кровать свободна. Войдя в гостиную, он разбросал в сторону руки и, оскалив зубы, воскликнул:

– Руфа! Богиня моих прошлых лет! Я опять возжелал твоего роскошного тела!

Руфина засмеялась.

– Врёшь! Но всё равно приятно. Любовница отказала? Разве что по старой памяти выручу бедного.

– Дай, как раньше, я сам раздену тебя. Раздевать женщину приятней, чем одевать. К тому же дешевле.

– На меня ты не очень потратился.

– Не успел, дорогая. Ты нашла себе сразу двух банкиров.

С Руфины практически нечего было снимать: только лёгкий халатик. Так сказать, как пионерка: «Всегда готова!».

Секс с Руфиной не доставил Якову удовольствия. Отработанная дамочка. Но не для удовольствия он залез в её кровать. В тесноте тел легче как бы вскользь и невзначай направить мысли Руфины в нужное русло. Отдыхая – секс по нужде утомляет – они обнажённые лежали бок о бок, Яков завёл разговор о муже Руфины и её любовнике Кондратии. Предварительно Яков улучил возможность взглянуть на него в банке. Для большей внутренней убедительности во время «творения» художественного воображения Руфины.

– Мужик мощный для этого дела, но глуповат.

– «Для этого дела», как ты брякнул-крякнул, много ума не надо. Ты умный, а удовольствия от тебя мало.

– Понятно, – ты у вас начальник штаба, умственный центр. Почему он не вынет из банка деньги? Вы же хотите этого. Махнули бы за границу. Сейчас только там настоящая жизнь. С деньгами что хочешь, то и бери.

– Берсенев не даёт.

– Да ну? Мужик он крепкий. У него в банке можно изъять деньги, только переступив через его труп. Припугнуть можно.